Тени заезжего балагана

Глава 9. Уми

Когда Уми добралась до пожарища, огонь уже полностью потушили. Полуобнажённые пожарные с закопчёнными от сажи лицами купались тут же рядом, в канале, под любопытными взглядами зевак, которые, даже несмотря на довольно поздний час, высыпали наружу. Уми готова была дать палец на отсечение, что, пока бушевал огонь, никто из этих людей не поспешил на помощь погорельцам. Зато теперь ночной воздух был полон охов и вздохов: как же так, почему колокол на вышке зазвонил так поздно, что главный храм святилища успел выгореть чуть ли не дотла…

Уми смешалась с толпой, чтобы подобраться поближе к воротам святилища Поющих Сверчков. Оно было не в пример больше и богаче, чем погоревшее вчера святилище Речного Покоя. Его со всех сторон окружал большой и старый парк, так что со стороны улицы сгоревшего здания не было видно. Только стойкий запах гари, повисший в вечернем воздухе, указывал на то, что здесь и впрямь произошло несчастье.

Полиция уже успела выставить вокруг святилища небольшое оцепление: внутрь пускали лишь лекарей и их помощников. Похоже, на этот раз святилище не пустовало и кто-то был ранен.

– Что ж такое делается-то! – покачала головой дородная тётка с густо напудренным лицом. – За последние два дня уже второе святилище погорело!

– Точно, – всплеснул руками худощавый мужичок с тоненькими и реденькими усами, который заискивающе посматривал на напудренную тётку. – Это всё явно неспроста! И куда только полиция смотрит?

Стоявший неподалёку полицейский услышал последнюю фразу мужичка, которую тот произнёс нарочито громче, чем следовало, и поморщился.

– Если среди вас нет никого, кто сведущ в медицине, то расходитесь давайте, нечего тут глазеть! – проворчал он, надвинувшись на толпу. Остальные полицейские последовали его примеру, а двое даже сняли с пояса увесистые деревянные дубинки.

– Я лекарь, – Уми услышала неподалёку знакомый голос. – Можно пройти?

Уми обернулась и замерла: говорившим оказался Ямада – тот самый монах-колдун, который согласился помочь ей снять проклятие. Он возвышался над толпой, словно гора над лесом, и посох с медными кольцами всё так же был при нём. Что он делал здесь в такой час?

Люди зашептались, увидев незнакомое лицо: всех лекарей и их помощников в городе многие знали если не лично, то хотя бы в лицо.

– Никогда вас прежде не видела, – снова подала голос напудренная тётка. Она с подозрением сощурилась и отступила на шаг.

Ямада повернулся в её сторону, и Уми тут же нагнулась, сделав вид, что вытряхивает несуществующий камешек из сандалии. Одно неосторожное восклицание могло выдать её. В толпе наверняка могли оказаться люди отца: за последние годы дела клана Аосаки шли в гору, и ряды якудза постоянно пополнялись. Без лишней надобности привлекать внимание к своей особе Уми было не с руки. Она и так сильно рисковала, придя сюда без сопровождения в столь поздний час. Уми даже думать не хотелось о том, как будет гневаться отец, если узнает о её проделке.

– Я прибыл в Ганрю совсем недавно, – донёсся до Уми спокойный и низкий голос Ямады. – Когда-то я служил Великому Дракону, но учитель велел мне отправляться в мир и помогать людям.

– Так он и священник, и лекарь! – с уважением зашептали в толпе. – А с виду такой молодой…

– Если вы готовы оказать помощь раненым, то проходите, – полицейский отошёл в сторону, пропуская Ямаду к воротам. Тот поклонился и скрылся внутри: Уми только и оставалось, что проводить взглядом его широкую спину.

Полиция и впрямь не пропускала к воротам никого, кроме лекарей и их помощников. Прямо на глазах Уми какой-то парень пытался выдать себя за подмастерье одного лекаря с Отмели, но его быстро разоблачили и под улюлюканье толпы выгнали вон.

– Ишь, выискался тут! – сплюнул усатый мужичок, с пренебрежением покосившись на незадачливого парня. Тот поспешил поскорее скрыться – и зачем, спрашивается, ему понадобилось лезть на пожарище? Не иначе как хотел умыкнуть что-нибудь из сокровищ храма. Многие горожане и впрямь искренне полагали, что в главном храме каждого святилища каннуси скрывали от посторонних глаз древние сокровища, за которые многие любители старины могли заплатить приличные деньги. Вот только Уми в эти россказни слабо верилось: собирали бы тогда каннуси деньги на содержание святилищ с прихожан, если бы прямо под боком у них хранились такие богатства?

Пока Уми пыталась высмотреть хоть что-то за воротами святилища, в толпе показался невысокий седой старичок. Борода его была такой длинной, что доставала до пояса. Белое одеяние и высокая и тонкая, словно журавлиное горлышко, чёрная шапочка выдавали в нём священника. Ему не приходилось проталкиваться сквозь толпу: люди сами расступались перед стариком, выражая почтение его годам. Он шёл, опираясь на медный посох – похожий был и у Ямады, только из дерева, – а в другой руке каннуси держал бумажный фонарик.

Остановившись рядом с Уми, старичок поднял на её глаза. Яркие и проницательные, они свидетельствовали о живом уме и прозорливости, которая была свойственна поистине умудрённому жизнью человеку.

– Дочь моя, – тихо заговорил он, глядя прямо на Уми. – Я вижу на тебе отпечаток живой силы. Подсоби немного старику, будь так добра.

Уми с изумлением воззрилась на каннуси. О какой силе он говорит? Чем могла дочь якудза помочь священнику?

– Почтенный каннуси, я…

– Вот и ты! Ну и сорванец же ты, Уцу́ва! Насилу я тебя отыскал в такой толпе! – вдруг заголосил старичок и погрозил Уми пальцем.

Его услышали все, кто стоял поблизости. Шепотки вокруг них разом стихли, и народ с интересом уставился на Уми и священника. Похоже, лицо Уми стало настолько озадаченным, что какая-то девушка рядом с ней захихикала, прикрыв лицо веером. А когда Уми повернулась в её сторону, то девица смутилась и опустила глаза.

Да быть не может, неужели она приняла её за мужчину?! Высокая и стройная, с аккуратно собранными в пучок на макушке волосами, одетая в простую рубаху и штаны-хакама, Уми, должно быть, со стороны и впрямь больше походила на юношу из благовоспитанной семьи, которого отдали в ученики почтенному каннуси, чем на дочь главы Аосаки-кай.

– Держись за мной, Уцува, как и полагается ученику, – заторопил Уми священник. Хитрый старик, он даже умудрился придумать ей имя! Уми решила немного подыграть ему и посмотреть, что из этого выйдет.

Состроив мину пойманного с поличным послушника, Уми зашагала следом за стариком. Каннуси направлялся прямо к полицейскому, мимо которого недавно проходил Ямада. Неужели он решил пробраться на пожарище?

– Вам сюда нельзя, почтеннейший, – перегородил старику дорогу полицейский. – Вы не лекарь, и потому…

– Конечно-конечно, – понимающе закивал старик. – Вот только скажите мне, разве сумеет простой лекарь замирить потревоженных духов этого места?

С лица полицейского разом сошли все краски. Глаза его испуганно забегали.

– К-каких ещё духов?

– Разве вы не знаете, что при каждом святилище обитают духи – охранители божества? – с непритворным изумлением воскликнул священник. – Когда случаются подобные несчастья, вроде пожаров, духов непременно нужно замирить, иначе быть беде: они начнут мстить людям и, упаси нас Дракон, могут устроить новое бедствие!

Уми прежде не доводилось слышать о подобном обряде. Но она мало что знала о поклонении ками и Владыке Сэйрю, и потому старалась держаться за спиной каннуси, придав себе уверенный вид. Глядишь, и впрямь сойдёт за молодого послушника, и никто ничего не заподозрит.

Упоминание духов привело полицейского в страшное беспокойство. Он приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но старик не дал ему и слова вставить.

– Мой ученик, – и он кивнул в сторону Уми, – сообщил мне, что никто из священнослужителей ещё не проводил обряд замирения. С наступлением ночи сила духов возрастает, и замирить их будет сложнее. Поэтому я, Дзиэ́н из святилища Луноликой Радуги, решил взять эту обязанность на себя. Всё, что от вас требуется, – дать нам немного времени. Мы с учеником проведём обряд быстро и никому не помешаем. Если не сделать это до того, как пробьёт час Крысы[15], обозлённые духи могут накинуться на всех людей, собравшихся здесь, и пожрать их души.

Если Дзиэн хотел как следует припугнуть полицейского, то ему это удалось. Бедняга снял фуражку и утёр рукавом вспотевший лоб. На загорелом и широком лице его читалась борьба между долгом и боязнью мстительных духов, которые могли обречь этот квартал на ещё большие несчастья.

Те же из зевак, кто стоял в первых рядах, тут же отшатнулись, стоило им заслышать последние слова Дзиэна. Тревожный шёпот прокатился по толпе, и многие, с испугом косясь на ворота, за которыми скрывалось погоревшее святилище, принялись расходиться.

Наконец полицейский принял решение и кивнул.

– Хорошо, идите. Только быстро.

– Да благословит вас Владыка Сэйрю! – Дзиэн поклонился полицейскому, и Уми пришлось последовать его примеру. – Вы приняли правильное решение.

Хитрый старик уверенно зашагал вперёд. Уми неотступно следовала за ним. Она спиной чувствовала, как вперились в неё взгляды зевак – далеко не всех напугали речи старика, – как громче стал их любопытный шёпот, и усилием воли заставила себя сосредоточиться на том, что говорил Дзиэн.

– Дочь моя, я неспроста именно тебя попросил о помощи, – начал он. – Но для начала скажи мне, как твоё имя?

– Уми Хаяси. Но вы можете называть меня Уцувой, я ничего против не имею.

Старик тихонько засмеялся себе в усы. Смех у него оказался приятным: похожий звук издавал ветер, шумевший в мисканте на исходе дня.

– Скажите, почтеннейший, что это за «живая сила», о которой вы говорили?

– У всех она есть, но не у каждого пробуждается, – последовал загадочный ответ.

Вдруг старик остановился, и Уми, не ожидавшая этого, чуть не налетела на него.

– Ты чувствуешь? – спросил он, уставившись куда-то в темноту.

Уми принялась озираться вокруг. Вдоль выложенной камнем дорожки смутно виднелись силуэты замшелых каменных фонарей. Ни в одном из них не горел огонь, и потому источником света оставался лишь маленький бумажный фонарик, который старик держал перед собой. В воздухе висел тяжёлый запах гари и чего-то ещё более тёмного, о чём Уми даже не хотелось думать.

– Тревожно здесь, – вдруг сорвалось у неё с языка. – Давайте поскорее пойдём дальше.

Старику, похоже, понравился её ответ, потому что он с довольным видом закивал. Наконец Дзиэн зашагал дальше, и Уми с облегчением последовала за ним. Что-то тревожное и впрямь словно было разлито в воздухе: никогда прежде Уми не чувствовала такого смятения – ей и хотелось повернуть назад, и в то же время она желала идти дальше и своими глазами увидеть сгоревший храм.

– Твоя сила уже не дремлет, но и пробуждённой её пока назвать нельзя, – произнёс Дзиэн, продвигаясь дальше по тропинке, вглубь парка.

– Что вы имеете в виду? – напряглась Уми. Неужели этот каннуси каким-то образом сумел понять, что она видит духов?

Но старик и на сей раз не стал развивать свою мысль, а допытываться дальше Уми не стала, чтобы не показаться грубой. Вскоре впереди послышалось журчание воды: то был небольшой ключ, бивший из-под земли. Рядом с ним был обустроен павильон для омовений.