Хранитель Ардена

– Инео, я отпущу тебя на волю, – сказал тогда Маттео, выслушав его просьбу. – Но не сейчас.

– Почему? – с нетерпением спросил Инео, нервно постукивая пальцами по деревянному подлокотнику кресла.

Маттео, все это время изучавший почту, отложил конверты и внимательно посмотрел на него.

– Во-первых, я потратил на твой выкуп средства. При всей моей добродетели, ты должен их отработать, обучив Микаэля боевому искусству. Во-вторых, в совете Двенадцати, членом которого я являюсь, далеко не всем нравится, что я так часто освобождаю рабов. Мне позволено отпускать на волю не более трех рабов в год. Ты на очереди десятый. Уж прости.

– Значит, чтобы вернуться домой, мне придется ждать целых три года? – возмущенно спросил Инео.

Маттео снисходительно покачал головой.

– Скажи мне, где находится твой дом? На каком острове? Материке? Назови имя хотя бы одного близкого человека, Инео.

Инео поник.

Он ничего из этого не знал. Память к нему так и не вернулась. Даже его душа не посещала сны. Они стали пустой черной бездной. Лишь иногда он слышал ее едва уловимый шепот и видел отдаляющийся размытый силуэт.

– Я не знаю, где мой дом, – мрачно ответил он.

– Когда вспомнишь что-нибудь из прошлой жизни, скажи мне, и мы подумаем, что можно сделать, – отеческим тоном сказал Маттео. – А теперь ступай.

С того разговора он не вспомнил того, что помогло бы ему отыскать путь домой. Но Инео не хотел сдаваться. Надежда давно покинула его, но из-за своих упрямства и напористости он продолжал цепляться за любую возможность, чтобы вспомнить хоть что-нибудь.

В первый же выходной, который слугам усадьбы давался два раза в месяц, Инео отправился в городскую библиотеку, где просидел до самого заката, штудируя книги на общем наречии, но так ничего путного и не нашел.

Сегодня у него снова был выходной, и он собирался изучить оставшиеся непрочтенными за полгода книги. Если и это не поможет, Инео всерьез намеревался выучить местное наречие, чтобы перечитать все книги библиотеки на имфианском языке.

Он уже подходил к воротам, когда его окликнула Наила:

– Куда опять собрался без ошейника?

Она направлялась к нему, слегка прихрамывая и держась одной рукой за поясницу, а в другой руке несла ненавистный ему железный обруч.

На территории усадьбы никто не носил ошейники, но за ее пределами слугам приходилось надевать их, чтобы не навлекать на господина гнев совета Двенадцати. В Маритасе мало кто разделял позиции Маттео, и никто из господ не хотел, чтобы другие рабы подняли восстание, глядя на слуг усадьбы Аверо.

– Опять в библиотеку? – с упреком спросила Наила, пока Инео под ее чутким надзором застегивал железный обруч на шее. – Лучше бы сходил в трактир или публичный дом, а то от твоей кислой рожи даже молоко на кухне забродило.

– А ты чего за спину держишься? – Инео проигнорировал слова служанки.

– В отличие от вас, молодых бездельников, я ни минуты без работы не сижу, – фыркнула Наила. – Пока твой сосед Савио строил глазки нашей новой служанке, а ты размахивал мечом на тренировочной площадке, я сорвала спину, таская тяжелые ведра с водой.

Инео успел привыкнуть, что пожилая служанка постоянно причитает и жалуется, что все вокруг, кроме нее, бездельники. Но, несмотря на ворчливость, Наила была доброй женщиной и с материнской заботой относилась ко всем молодым девушкам и юношам, которых Маттео вырывал из лап жестоких рабовладельцев и привозил в свою усадьбу.

– Может, тебе нужна мазь для спины? Я могу зайти к лекарю по пути из библиотеки.

– Мази Сероха на меня не действуют, лучше загляни к травнику Нухему. Его лавка прямо на углу Пальмового переулка. Только не обращай внимания на болтовню Нухема. Старик превосходно разбирается в травах, мазях и снадобьях, но совершенно не дружит с головой. Вечно несет какую-то чушь про магию.

Инео хмыкнул.

Наила и сама была очень суеверной, и что-то подсказывало ему, что она-то как раз байкам старого шарлатана верила.

– Хорошо, Наила, я буду осторожен с этим загадочным Нухемом, – пообещал Инео, пытаясь сдержать улыбку, и направился к воротам.

На улицах Маритаса было безлюдно. В обеденные часы было очень жарко, и имфианцы обычно укрывались от беспощадного зноя в своих домах. Инео неспешно проходил мимо высоких оград, за которыми высились господские усадьбы, увитые плетистыми растениями, чьи длинные стебли оплетали стены и норовили проникнуть в окна.

Когда Инео свернул к нужной тропинке, из густой листвы орешника вылетел ворон и приземлился ему на плечо. Крыло Хлебушка зажило, он вырос и окреп, и теперь всюду следовал за Инео.

Ворон был его единственным верным другом.

– Смотри, что я припас для тебя, Хлебушек. – Инео достал из кармана брюк кусок хлебного мякиша и покрошил его на ладонь. Ворон одобрительно каркнул.

Когда они добрались до Пальмового переулка, Инео сразу распознал лавку Нухема. Раньше он никогда не ходил в библиотеку этой дорогой, предпочитая более короткую, однако у него не было сомнений, что покосившаяся деревянная лачуга с высушенными головами каких-то мелких зверьков, гирляндой висевших над крыльцом, принадлежала тому самому травнику.

Инео поднялся на крыльцо и, брезгливо поглядывая на головы, постучал.

Спустя несколько секунд дверь тихо отворилась, словно хозяин лачуги все это время стоял возле нее. На Инео пахнуло приторным ароматом благовонных свечей и засушенных трав.

– Могу я войти? – спросил он, заглядывая внутрь темного коридора.

– Проходи, – раздался хриплый тихий голос.

Инео вошел в дом, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, кто открыл ему дверь, если голос доносился из дальней комнаты.

Хлебушек тут же слетел с его плеча, что было на него не похоже. Инео часто заходил на кухню или в домик с ним на плече, хотя это очень нервировало других обитателей усадьбы.

В полумраке коридора он с трудом разглядел пучки сушеных трав и корнеплодов, свисавших с потолка. В комнате, из которой слышался голос, окна были задернуты плотными шторами, и только длинные тонкие свечи, расставленные рядами на полу, давали свет. Инео осторожно продвигался вперед, стараясь не задеть свечу. Пол был усыпан соломой, и одна опрокинутая свеча с легкостью могла бы учинить здесь пожар.

– Я пришел по поручению Наилы из дома Маттео Аверо, – подал он голос, взглядом ища хозяина.

Искать долго не пришлось.

В углу на небольшом возвышении, похожем на алтарь, сидел, поджав ноги, худой лысый старик с оголенным торсом. Вокруг него стояли черные свечи, источавшие едкий дым, от которого у Инео заслезились глаза. Он несколько раз моргнул и внимательно осмотрел старика. Его кожа была испещрена узорами из шрамов, прямо как у Ахиги. Глаза закрыты, пока он что-то тихо мычал себе под нос.

– С чем пожаловал? – странным, потусторонним голосом спросил травник и распахнул веки.

На мгновение Инео показалось, что темные радужки его глаз светятся золотистым мерцанием.

– Вы Нухем? Наила прислала меня за мазью для спины.

Старик поднялся и спрыгнул с возвышенности. Пламя свечей, которые были выстроены у алтаря, даже не всколыхнулось. Двигаясь с энергичностью и плавностью юнца, Нухем открыл деревянный шкафчик, на ручках которого висели длинные деревянные бусы, и начал копошиться среди стеклянных пузырьков.

– Вот это должно помочь, – пробубнил Нухем себе под нос и подошел к нему ближе.

Вблизи Инео смог разглядеть травника лучше. Его смуглое лицо было покрыто шрамами, как и все тело. В приплюснутом носу сверкало железное кольцо, а на шее висели такие же деревянные бусы, что и на ручках шкафа. Инео заметил, что на каждой бусине была вырезана незнакомая ему руна.

– Как тебя зовут? – спросил старик.

– Инео.

– Лжешь.

Инео опешил.

– С чего вы взяли? – У него в горле запершило от едкого запаха, и начала кружиться голова от духоты. Ему даже померещилось, что где-то в доме играет барабанная дробь.

– Это имя не твое. Оно тебе не идет. Словно на зрелого мужчину пытаются натянуть детскую рубаху.

Инео справился с волнением, которое на миг охватило разум. Наверняка старик что-то слышал от других слуг усадьбы и решил разыграть перед ним спектакль.

– Вы правы, это не мое имя. Но здесь все зовут меня Инео, – холодно, но вежливо ответил Инео. – Сколько я должен за мазь?

– Ты странный. – Нухем сверлил его тяжелым взглядом, а затем приблизился и, шумно втянув воздух через нос, поморщился.

Инео стало неловко. От него не должно было пахнуть, ведь он купался с утра и не занимался тяжелой работой.

– У тебя необычная аура, – задумчиво промолвил Нухем и костлявыми пальцами начал чертить в воздухе какие-то знаки.

Инео закатил глаза. Вот что имела в виду Наила.

– Ладно, я пойду. Наила передаст деньги через одну из служанок.

– Ты пуст. – Нухем будто вовсе не слушал его и продолжал нести какую-то нелепицу. – Твоя аура чиста, как у дитя. Словно ты прожил от силы год. Словно в тебе нет воспоминаний.

Инео раздраженно цокнул. Теперь у него не осталось сомнений в том, что этот чокнутый старик услышал от кого-то его историю. Он повернулся к нему спиной и направился к выходу. В ушах уже гудело от нарастающего барабанного стука. Над дверным проемом Инео обнаружил рогатый череп, по коже скользнул неприятный холодок.

– Твоя душа покинула тебя, – раздалось позади него.

То, каким образом старик выделил первые два слова, заставило Инео замереть.

Он обернулся.

– Что вы сказали?

Нухем растянул губы в коварной улыбке, обнажив почерневшие зубы.

– Ты зовешь ее своей душой, верно?

Необъяснимый страх схватил Инео за горло, хотя внешне он оставался спокоен.

– Откуда вам это известно? – ровным тоном спросил он.

– Я могу рассказать тебе больше. – Старик медленно приближался к нему, и в его повадках было что-то змеиное. – Но для этого мне нужна твоя кровь.

Инео хотел было возмутиться, но Нухем в мгновение ока оказался рядом, и он почувствовал легкую боль в шее.

– Что за… – Инео не закончил фразу, когда увидел в руке старика маленький кинжал с окровавленным лезвием. Он в изумлении коснулся шеи и обнаружил там небольшой порез.

– Не переживай, это всего лишь царапина. – Нухем облизнул лезвие кинжала и блаженно закрыл глаза.

Инео хотел уйти отсюда как можно скорее, но ноги будто приросли к соломенному полу. Он опустил взгляд и ужаснулся, увидев под собой водную гладь.

– Что за чертовщина? – Инео попытался сделать один шаг, но Нухем схватил его за запястье, да так крепко, что он никак не мог вырваться. – Сейчас же отпусти меня!

Голова кружилась, и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Инео обернулся к двери, желая позвать на помощь, и тихо выругался. Пустые глазницы рогатого черепа, висевшего над дверью, горели красным светом, и из них вытекала кровь.

– Ты не просто лишен памяти, – потусторонним голосом заговорил Нухем, – твоя душа раздроблена, неполноценна.

Инео не мог пошевелиться. Тело онемело, и он стоял как вкопанный посреди душной темной комнаты, пока под ногами бушевало море. Ему стало по-настоящему страшно.