Тени Лордэна

Пока все старшие члены гильдии собирались в юго-восточной башне, Ольмира направилась в северную часть чародейского дворца, где располагались её личные покои. Это была достаточно просторная комната строго квадратной формы с высокими потолками. В ней стояли большой шкаф-гардероб, монументальный письменный стол, заставленный аккуратными стопками старых фолиантов, широкая одноместная кровать и несколько обитых старым жаккардом кресел, так что эта комната служила сразу всем: и спальней, и гостиной, и рабочим кабинетом.

Переступив через порог, чародейка метнулась к шкафу и из его дальнего угла выудила пустой дорожный мешок, который она не трогала с того момента, как она переселилась в эту комнату много лет назад. Побросав в него пару любимых вещей, она подскочила к столу и выдернула самый нижний ящик. Едва он упал на пол и не успело громкое эхо улететь в коридор, как Ольмира лёгким движением руки перевернула его, вывалив сё содержимое на пёстрый ковёр, а затем поддела и вынула двойное дно. В тайной нише лежала пара маленьких записных книг и несколько увесистых кожаных мешков с чем-то сыпучим. Быстро сложив их в сумку и закинув её за спину, колдунья вытянула руку, и покоившийся подле изголовья кровати боевой посох из дерева с серебряными вставками сам прилетел ей в руку.

На все сборы ушло не более пары минут, и Ольмира уже была готова покинуть комнату, когда в открытые двери её покоев влетел помощник одного из старших мастеров.

— Госпожа Вестлер, вот вы где. Все уже собрались на совет, ждут только вас.

— Я не приду, — ответила она, оттолкнув посланника в сторону.

— Но вы обязаны. Таковы правила. К тому же нам сейчас как никогда прежде необходим ваш бесценный опыт, — продолжил молодой человек, едва поспевая за убегавшей чародейкой.

— Мой опыт тут не поможет, и я больше ничего вам не должна.

— В смысле?

— Я покидаю гильдию. Прощай, — протараторила Ольмира, нырнув за угол.

В момент, когда чародейка выбежала из дворца на улицу, земля под её ногами содрогнулась, и весь окружающий мир исчез в белом сиянии. Ольмира тут же упала на живот и уткнула лицо в изгиб локтя, чтобы защитить глаза от жгучего излучения, но этот магический свет мог проникнуть даже сквозь плоть, приобретая с тем ужасающий кровавый оттенок, и сухой жар обдавал её седые волосы, распутывая косы.

Скоро землетрясение прекратилось, горячий ветер утих, сияние ослабло, и волшебница, коротко осмотревшись по сторонам, вскочила на ноги и побежала прочь от здания гильдии.

Пронявшая город дрожь повредила большинство храмов и дворцов, никогда прежде не знавших подобного стихийного бедствия. По величественным фасадам словно морщины по лицу протянулись уродливые длинные линии трещин, с крыш сползли целы ряды черепицы, а вслед за ними на головы горожан обвалились балконы и высокие, хрупкие шпили. Страшась внезапного обвала жилищ, люди, одетые в то, в чём их застало бедствие, выбегали на улицу, держа в руках ревущих детей, и принимались кричать друг на друга, не понимая, что же им теперь делать и куда бежать, чтобы спасти свои жизни.

Левой рукой прижимая драгоценную сумку к животу, а правой прокладывая себе путь через столпления людей, Ольмира кое-как продвигалась по заваленным улицам, пока не очутилась на небольшой площади перед городской ратушей. К тому моменту звуки далёкой, но ужасающей битвы уже стихли, но встревоженный народ не собирался успокаиваться и требовал от властей наконец-то предпринять хоть что-то для восстановления порядка. Недовольные их трусливым бездействием и жалким молчанием десяток крепких мужчин, по всей видимости строителей или каменщиков, начали с помощью неотёсанной балки-тарана ломиться в запертые двери городской ратуши под подбадривающие выкрики разгневанной толпы. Когда толстые двери уже наполовину разлетелись на мелкие щепки и сквозь образовавшиеся дыры можно было увидеть силуэты приготовившихся к битве стражей, ставни третьего этажа распахнулись, и в них показалось лицо статного мужчины в высокой шляпе. Желая предотвратить ненужное кровопролитие, Дож завёл пламенную речь, чтобы успокоить народ, но с первых слов он встретил только шквал брани и улюлюканья, а затем ему прямо в центр лба прилетела угловатая половинка кирпича. С воплями боли раненый градоначальник повалился назад в руки верных подчинённых, а его роскошная шляпа упала в торжествующую толпу, где немедля была разорвана на памятные клочки. Почуяв прилив сил, каменщики лихо продолжили свою работу.

Всё это дело наверняка бы закончилось скверно, но тут в дело вмешалась Ольмира.

— А ну, вы все! Немедленно уходите с площади!

— Заткнись или проваливай сама, — прилетел ей ответ из безликой толпы, и возбуждённый народ одобрительно загоготал.

— Я сказала всем прочь! — по-солдатски крикнула Ольмира и ударила посохом о брусчатку. В тот же миг его верхушка испустила волну мягкого света, который должен был если не напугать, то хотя бы вразумить людей и заставить их слушаться, но колдовство произвело обратный эффект.

— Люди добрые! С нами маг!.. О, боги, здесь маг! Маг!.. Теперь то мы в безопасности, она нам поможет! — слышалось со всех сторон, и никто не сделал шага с площади.

— Нет! Я вам не могу помочь! Бегите отсюда, бегите! — прокричала Ольмира, но всё было без толку. Мигом возложившие на неё последние надежды люди не желали слушать никаких возражений, даже от своей новой мессии. Но время наступало ей на пятки, и чародейке не оставалось ничего иного, как применить силу страха, но её опередили.

Грозная тень пронеслась над головами людей и с громким плеском приземлилась в круглый бассейн фонтана. При виде монструозной фигуры с чёрными рогами и убийственным взглядом потусторонних глаз бушующая толпа в мгновение затихла, но только для того, чтобы тут же разразиться новыми криками, однако теперь они были полны неподдельного ужаса. Словно стадо испуганных появлением льва буйволов, толпа в едином порыве ринулась прочь от ратуши. Началась давка. Обезумевшие люди толкали друг друга, спотыкались, падали и жались в калачики, пытаясь хоть как-то защититься от десятков мельтешащих над их головами ног.

Всего через минуту площадь почти полностью обезлюдела, и только пара затоптанных мертвецов осталась лежать на тёмных камнях брусчатки. Из-за толстых стен и плотно закрытых окон ратуши доносились гневные выкрики начальников охраны, пытавшихся вразумить испугавшихся нечисти бойцов, хотя их собственной храбрости хватало лишь на то, чтобы окончательно не потерять лицо. Шумно расплёскивая воду при каждом размашистом шаге, Хейндир подошёл к краю фонтана и спустил Одвина на бортик.

— Всё, дальше я сам, — сказал капитан, не слишком уверенно встав на ноги.

— Хейнд, хвала богам! Ты жив! — без тени страха, но с бешено колотившийся от волнения сердцем, Ольмира подбежала к старому боевому товарищу.

— Ещё бы я умер, — ответил Хейндир, раскрыв руки для объятий, в которые тут же упала чародейка.

— Я слышала звуки битвы и тот чудовищный грохот. Что именно там стряслось? — спросила Ольмира, пока Хейндир поглаживал её растрепавшиеся серебристые волосы своей когтистой рукой.

— Чёртов арх уничтожил несколько городских кварталов, — ответил Одвин, разминая тело.

— С вами был кто-то ещё?

— Нет, только мы вдвоём, — сказав это, Хейндир выпустил женщину из рук и огляделся по сторонам.

— Но благодаря вот этому герою мы всё же справились, — добавил капитан.

— Раны сильные?

— У меня да. Сражаться пока что не смогу, но жить буду. А ему досталось куда легче.

— Других ангелов видели?

— Нет, кроме той мёртвой пятёрки пока что ни одного, но чувствую, что они всё ещё держат врата открытыми, так что в любой момент может явиться подкрепление, и гораздо большее.

— Оно бы уже явилось, — сказал Хейндир. — Отчего то они медлят, но вот нам уж точно медлить нельзя. Я уже объявил общий сбор, скоро все наши друзья прибудут, так что пора и нам открывать свои врата.

— Поняла. Сейчас же всё сделаю.

Строго повинуясь приказу не только своего командира, но и возлюбленного, Ольмира подошла к фонтану и начала поспешные приготовления. Первым же делом она, с помощью чёрного колдовского меча срубила статуи девушек с кувшинами у самого основания, будто те были вылеплены из сырой глины, после чего заткнула все протоки. Затем она достала тайную книгу и отыскала нынешнюю дату в длинном списке, в котором были обозначены конечные пункты открытия врат в соответствии с движением звёзд. С явным неудовольствием прочитав название мира, она спрятала справочник и, приложив ладони к мраморному бортику, принялась творить заклинание, ясно представляя в уме сложный рисунок. Голубая вязь узоров и эльфийских слов появилась на плитах парапета и стала медленно растекаться, как вода по высохшему руслу, по часовой стрелке от того места, где стояла Ольмира. Тем же временем Хейндир вершил свои заклинания. Как и несколькими днями Одвин отрезал выходы из Крепости, северянин, быстро проговорив про себя заклинание, в которое он вплёл имена друзей, размашистым жестом указал на землю, и вскоре вся площадь оказалась окружена высокой стеной бушующего белого пламени. Даже двери и окна домов были окутаны трепещущей пеленой, которая, впрочем, не пыталась обратить их в пепел.

Ещё до того, как магический барьер был установлен, на площадь стали пребывать прочие еретики. Приняв демонически обличие, со скарбом на сгорбленных спинах они быстро пересекли погрузившийся в хаос город, прыгая по крышам, чем только больше пугали горожан, решивших, что настоящий легион нечестивых тварей уже вторгся в Лордэн. Их тела были одинаково белы, но вот чёрные рисунки на коже были различны и имитировали стихию магии хозяина. Строгие, прямые линии с правильными углами, точно грани минералов, у адептов земли, многочисленные, мелкие и плавные линии у магов воды, длинные языки пламени у заклинателей огня, ломанные линии и чародеев молний, крутые спирали у воздушных колдунов и колючие лозы у магов теней. Всего их было немногим более двадцати проклятых существ, и единственной обладательницей стихией света среди этой разношёрстной компании была бывшая матер Вестлер, которая до сих пор не сменила своей человеческой формы.

Хейндир, избранный среди них боевым командиром, коротко приветствовал каждого новоприбывшего, вычёркивая имена из списка в мозгу. Одними из последних на место встречи явилась группа во главе с Рирртой. На её голове, меж массивных рогов, намертво уцепившись когтями и зубами в волосы и кожу, сидел Сбешко, и, судя по его широко распахнутым зелёным глазам, эта лихая поездочка не пришлась ему по душе от слова совсем.

— Всё собрали? — обратился к ней Хейндир.

— Да, всё самое важное, что до этого не сгорело, — недовольно ответила Риррта, отбросив волосы с лица.

— А камни не забыли?

— С этим тоже порядок, — колдунья развязала шнурок висевшей на боку сумке, и из её чрева, словно магма из вулкана, выплеснулось красно-жёлтое свечение. — Как там заклятие?

— Почти готово, — бросила Ольмира.