Тени Лордэна

Когда же раны достаточно затянулись и с меня сняли бинты, то я обнаружил, что по обратным сторонам моих рук и ног, а также по всей спине протянулись длинные чёрные полосы и кольца. Сейчас сниму рубаху, и сможешь сам на них посмотреть. Красиво, а? Хе-хе, это я так. Понятно, что их нам не для украшения рисовали, а ради того, чтобы мы обрели кое-какие способности к магии, которыми нас не одарили родители. Да, это считалось невозможным, но в очередной раз человек бросил дерзкий вызов самоуверенным Богам и попёр написанные ими законы природы. Этот уникальный метод изобрёл сумрачный гений моего господина — Цванфиттера, и я теперь начинаю подозревать, что он мог найти вдохновение в тех демонах, что мы видели с тобой сегодня, больно уж методы похожи. Хотя… может и нет, мёртвого уже не расспросишь. Кстати, о мёртвых, семеро человек из нашего отряда всё же не пережили этой изуверской процедуры, то ли кровью истекли, то ли скончались от болевого шока.

По итогу нас наделили способностью становиться невидимыми для глаз, ускользать от почти всех заклятий обнаружения, видеть сквозь иллюзии, если те были не слишком сильными, и в добавок ко всему вышеперечисленному они надёжно запечатали наш разум от посягательств иных чернокнижников, кроме самих магистров Длани. Однако эти самые силы необходимо было ещё обуздать, и в этом нам помогали младшие чернокнижники и Майдрих. Приходя на наши тренировки, он имел привычку появляться возле нас совершенно внезапно, точно приведение, просачивающееся сквозь землю могилы. В таких вещах ему не было равных, а ещё перед нами он никогда не снимал своей маски, так что никто не знал его лица. Вероятно, что он делал это для того, чтобы потенциальный беглец не смог его узнать, когда они окажутся за одним столом в захудалом трактире или встретятся ночью на тёмных улочках далёкого города, или же чтобы он видел Майдриха во всяком прохожем и от того испытывал нескончаемый страх, предавался душевному самоистязанию и, в конце концов, уже бы возжелал его рокового пришествия.

Не стану вдаваться в излишние подробности нашего магического обучения, скажу только, что завершилось оно довольно быстро, хотя большинству из нас оно далось не слишком просто. По завершению тренировок нам выдали снаряжение от лучших имперских мастеров и разделили на небольшие отряды по три человека, каждый из которых подчинялся определённому магистру, хотя бывало в последствие и такое, что нам приходилось объединяться и вновь орудовать плечом к плечу как в старые добрые времена. Само собой разумеется, что я вернулся в руки Цванфиттера, вместе с ещё одним невезучим парнем по имени Ди́мштейн и весьма симпатичной девицей А́ндели. Фигурка у неё была очень хорошенькая, только вот грудь была маловата, но, как по мне, это её отнюдь не портило.

Где-то с неделю мы провели в его столичном особняке, кутить и веселиться нам не давали, но в сравнении с прошлой казарменной жизнью это был самый настоящий отдых, а затем Цванфиттер отправил нас на первое задание. На западе есть, вернее была такая провинция Драйгенштаус, некогда являвшаяся маленьким вольным королевством и присоединённая к Империи всего полвека тому назад дядей Багариса IV — Зальдеером VII, а потому в её народе все ещё жила память о старых порядках и тайное, но очень сильное желание отсоединения от нашей страны. Тем более ситуация стала накаляться, когда не только старое имперское дворянство, но и возвысившаяся Длань стала всё больше вмешиваться в дела местных аристократов и тамошних купцов. Предпринимались попытки разрешить всё дипломатическим путём, но все эти помпезные встречи с долгой болтовнёй особого эффекта не возымели, и всё шло к тому, что восставший Драйгенштаус вновь придётся усмирять огнём и мечом. А ведь главный советник Зальдеера Рыжего ещё во время войны советовал разрушить город и истребить всех его жителей, не щада ни женщин, ни детей, дабы навсегда искоренить в нём стремление к независимости, а затем воздвигнуть на его месте новый град, но Император не послушал его и ограничился лишь казнью семьи драйгенштауского князя, оставив ещё с десяток потенциальных наследников престола по боковым ветвям рода в живых.

Нам приказали под видом нищенствующих паломников отправиться в провинциальную столицу и убить одного из лидеров заговорщиков, отсечь ему пальцы рук, а затем подбросить их во дворцы прочих аристократов вместе с приложенными письмами, что мы трое и сделали. Пробрались ночью в старый замок и тихонько задушили благородного старика во сне, а затем стащили его на пол и при помощи ножа собрали с его рук кровавый урожай. За следующие три ночи мы сумели доставить послания каждому адресанту, причём мы не просто подбрасывали их на порог имений или закидывали в открытые окна, а пробирались внутрь и оставляли их где-нибудь в спальне или прямо в детских колыбелях для пущей убедительности. Всё прошло гладко, и мы вернулись на поклон к Цванфиттеру.

В последующие годы мы ещё не раз проворачивали подобную… шалость. Да, в сравнение с прочими нашими выходками это была лишь маленькая и невинная, почти что детская шалость. Хотя бывало и так, что мы выслеживали какого-нибудь заговорщика и всего лишь отрезали ему палец, может два, в качестве предупреждения, оставляя его в живых. Помышляешь против Длани — лишись пальца, а не передумаешь — отправишься к праотцам за свою тупость.

Как и завещал советник Зальдеера, при помощи всеобщего страха, а не народной любви, Длань смогла подчинить себе всю Империю, прекратить извечную грызню между феодалами и установить железный порядок, который никто не смел нарушить. Укрепив своё хозяйство, Империя смогла наконец-то перейти в решительное наступление на королевства, что простирались к югу. С ними воевали всегда; ещё когда я был молокососом, мне доводилось слышать рассказы о южных походах наших полководцев, о выигранных ими сражениях и о захваченных там диковинных трофеях. В течение многих поколений приграничная полоса земли раз в пару лет орошалась кровью и меняла своих владельцев; в захваченных городах казнили старых и назначали новых вельмож, вырезали и пригоняли жителей, разрушали и возводили святыни, но окончательно закрепить за собой завоевания не удавалось никому. Магистры Длани вознамерились раз и навсегда положить конец этой расточительной чехарде, созвали со всех провинций огромное войско, понастроили требушетов да осадных башен и погнали всю орду на юг, поставив перед собой великую задачу — захватить не только те самые спорные земли, но и взять вражескую столицу, превратив свободный народ в преданного и бесправного вассала. Одним словом — сражаться до победного конца.

Несколько наших групп были засланы во вражеский тыл ещё задолго до начала наступления и объявления самой войны. Там мы проводили разведку, совершали диверсии, в основном поджоги, а после начала наступления стали охотиться на полководцев и важных феодалов, расправляясь с ними наиболее эффектными и кровавыми способами, чтобы перед битвой сломить дух войск. Порой нам давали задачу проникнуть в осаждаемую крепость и уничтожить их запасы еды или отравить колодцы, чтобы ослабить защитников или же вовсе принудить их к добровольной сдаче укреплений.

Наши действия оказывали существенное влияние на ход войны. Довольно быстро наши армии изгнали врагов с приграничных земель, захватили и укрепились в крепостях и уже готовились пойти маршу на столицу, где должна была состояться решающая битва за владычесвто, но в этот момент в Бренденхе́йм пришли вести с северо-восточной границы о том, что в Империю вторглись войска Лилерта. Несмотря на то, что дочурка их короля была женой нашего Багариса, отношения между государствами были очень скверными, так ещё молодая Императрица была весьма набожной послушницей Старейшей Звезды и была крайне благочестивой особой, регулярно приглашала в столицу всяческих святейших отцов и мудрых старцев, а также жертвовала деньги на строительство новых храмов и всё мечтала, что один из них облюбует Инквизиция. Сам понимаешь, что чернокнижникам, свившим себе уютное гнёздышко в Бренденхейме, подобное соседство могло доставить уйму неприятностей, так что они всегда недолюбливали Императрицу и пытались удалить её от государственных дел, а она, не имея возможности добиться защиты от безвольного и слабохарактерного муженька, беспрестанно строчила жалобные письма к своему отцу. Так что её преждевременная и трагичная кончина во время родов не только уничтожила залог мира между государствами, но и разожгла праведный гнев в сердце старика. Не знаю, была ли замешена Длань в её смерти или же всё произошло лишь по воле капризных Богов, но война была объявлена и лилертские рыцари, нанеся подлый удар в тыл, принялись безнаказанно вытаптывать поля Империи и разграблять деревни. Пришлось срочно перебрасывать часть войск с основного театра сражений, а вместе с тем оставить всякие мечты о скором завоевании юга.

Лилерт был довольно крупным и очень богатым королевством, раскинувшемся среди холмов и гор, где в изобилии добывались железные, медные, оловянные и золотые руды, но при том имевшее малое число полей, а потому их тяжёлые, закованные в первоклассную броню всадники хоть и не имели в округе равных по силе соперников, но при том были не слишком многочисленны. Будь у них больше таких рыцарей, то они бы непременно изничтожили прибывшее для их усмирения подкрепление и продолжили бы и дальше свои грабежи и бесчинства, но переброшенные войска всё же смогли отбиться от их копий. Отбиться, но не истребить или заставить их убежать врагов зализывать раны на родину, и в то же время южане, заметив отвод части войск, перешли в наступление на захваченные нами крепости. Из атакующих мы превратились в обороняющихся, а денежные расходы и людские затраты на ведение войны выросли в два, а то и три раза, что привело к всплеску недовольства не только среди дворян, терявших золото, но и среди простого люда, терявших братьев, отцов и сыновей и страдавших от грабежа как чужих, так и своих солдат. Кому нужны далёкие южные земли, когда твоё собственное поле поросло бурьяном, а в опустевшем доме вместо детского смеха поселились скорбь и страх — никому, кроме самых богатых.

По первой мы так и продолжали выполнение военных задач на чужбине, но спустя год изнурительной войны, нам приказали оставить врагов внешних и натравили нас на врагов внутренних. Как говаривал всё тот же советник Зальдеера: «Государю в своём правлении следует полагаться на страх перед неизбежным и суровым, но справедливым наказанием, но он ни в коем случае не должен вызвать ненависти у своего народа». Видимо магистры Длани никогда не слышали этих его полных мудрости речей. Сотни разорившихся помещиков и купцов, десятки недовольных феодалов и тысячи голодающих крестьян сперва тихо роптали, затем подняли головы и заговорили вслух, а потом и вовсе стали открыто выступать против Императорского двора и грозить ему силой. В большинстве своём во всех своих бедах они винили именно Багариса, а не Длань, про которую мало кто и чего знал.