Нанкинская резня

* * *

Ранее, в том же году Рабе пережил многочисленные воздушные налеты японской авиации в Нанкине, располагая для защиты лишь окопом неподалеку от своего офиса. Были у него проблемы и с одеждой, особенно после того, как Рабе в конце сентября совершил ошибку, погрузив для сохранности весь свой гардероб на «Кутуо», корабль, вывозивший из Нанкина немецких граждан. По прибытии в Ханькоу на «Кутуо» уничтожили бесхозный багаж, после чего Рабе остался лишь с двумя костюмами, один из которых он отдал китайскому беженцу, сочтя, что тот ему нужнее.

Но больше всего его заботила не личная безопасность или благополучие, а организация Зоны безопасности. Члены комитета хотели, чтобы зона была свободна от любых военных действий, но японская армия отказалась признавать ее нейтральной территорией, а комитет обнаружил, что избавиться от присутствия людей китайского генерала Тан Шэнчжи практически невозможно, тем более что внутри зоны находилась собственная вилла Тана. Для терпения Рабе стало последней каплей, когда китайская армия не только отказалась покинуть зону, но и поставила на ее улицах свои орудийные установки. Потеряв последнее самообладание, Рабе пригрозил покинуть свой пост главы Зоны безопасности и сообщить миру о причинах, если Тан немедленно не выведет из нее свои войска. «Мне обещали с уважением отнестись к моим желаниям, – писал Рабе, – но времени на их исполнение потребовалось больше, чем предполагалось».

Рабе почувствовал необходимость обратиться за помощью к вышестоящим властям. 25 ноября он отправил телеграмму Адольфу Гитлеру, прося у фюрера «любезного посредничества в решении вопроса, намерено ли японское правительство дать согласие в создании нейтральной зоны для тех, кто не сражается в битве за Нанкин». Одновременно Рабе также послал телеграмму своему другу, генеральному советнику Крибелю: «От всего сердца прошу поддержки моей просьбы, обращенной к фюреру… иначе неизбежна кошмарная кровавая баня. Хайль Гитлер! Рабе, представитель “Сименс” и глава Международного комитета в Нанкине».

Ни Гитлер, ни Крибель не ответили, но Рабе вскоре заметил нечто необычное в японских бомбардировках города. До того, как он отправил телеграммы, японские самолеты бомбили районы Нанкина без разбора; после они атаковали лишь военные цели, такие как военные училища, аэродромы и арсеналы. «Такова была цель моей телеграммы, – писал Рабе, – и это произвело немалое впечатление на моих американских коллег».