Давид Бек

— Благослови тебя бог, сын мой, — сказал настоятель.

Отец Хорен взял письма, приложился к руке настоятеля и вышел.

Солнце уже взошло. Горы вокруг Татевского монастыря окрасились в мягкие теплые тона. Монахи вышли из божьего храма, но не присели в тени монастырских деревьев, чтобы побеседовать и посудачить о том о сем, как это обычно делали, а тотчас же разбрелись по своим темным кельям. Если бы какой-нибудь бесплотный дух проник сквозь их запертые двери, он бы увидел, что эти бездеятельные люди, проводившие время за чтением псалмов и Нарека[105], сидя в своих каморках, молча и сосредоточенно отливают пули и готовят заряды.

Монастырский конюший вошел к настоятелю и доложил, что лошади готовы.

— А вооруженные всадники? — спросил настоятель.

— Готовы, как ты велел — двенадцать всадников.

— Ладно, я сейчас выйду. Только позови сюда отца Месропа.

Конюший вышел. Чуть погодя в покои настоятеля явился старый епископ с седой окладистой бородой. Он был местоблюстителем настоятеля и управляющим монастырем в его отсутствие.

— Отец Месроп, — обратился к нему настоятель, вставая. — Я еду в Шинуайр повидаться с Давидом Беком Ты, конечно, знаешь, что надо делать. Вчера мы довольно долго говорили об этом.

— Знаю, — ответил отец Месроп. — Память моя не настолько слаба, а в последние дни стала гораздо лучше…

— Ну и слава богу, — улыбнулся настоятель, дал местоблюстителю еще несколько указаний и вышел вместе с ним.

Во дворе его ждали двенадцать вооруженных всадников. Там стоял и жеребец настоятеля. Владыка перекрестился, сел на коня, и всадники выехали за ворота.

То был настоятель Татевского монастыря и одновременно духовный предводитель всего Сюнийского края архиепископ Нерсес[106].