Камеристка

Глава 6

— Ни слова, Ир, — Тувэ угрожающе выставила указательный палец перед его лицом. Колдун показательно плотнее сжал губы. Ясное дело, что надолго его не хватило.

— У Ньяла грозная черепушка от негодования треснет, когда он узнает про ваши трофеи, — не сдержался и громко рассмеялся. — Как эффектно он тебя прижал! Даже я растерялся! А меня сложно застать врасплох! Ну, и как тебе лейхгарские поцелуи, а?

— Заткнись. Хоть раз просто возьми и закрой рот, — Тувэ закатила глаза и понадежнее затянула золотистые шнурки на рукояти меча. Чтобы Ир да не сверкал своим остроумием? Знала, что просит о невозможном, но всё равно надеялась…

— В следующий раз требуй в награду королевские штаны! — торжественно предложил колдун, задорно хлопнув в ладоши.

— Не заткнешься, значит?

— Да ни за что! Какой из меня будет друг, если просто смолчу?

Тувэ свернула к своим покоям. Ир не отставал. Говорил, говорил и говорил. Сами боги его бы не смогли заткнуть. А хотелось, чтобы он всё-таки закрыл свой рот и дал ей хоть пару минут спокойно подумать и осознать произошедшее.

Сорвать с поверженного врага что-то в качестве трофея — вполне обычно дело. На севере никто просто так в битве не сходится, только дураки разве что. Всегда сражаются за что-то. И это самое что-то обычно ставят на кон. Например, право приударить за женщиной или какую-нибудь спорную вещь. Иногда перед поединком отдавали смотрящему нечто ценное: колдовские амулеты, например, или дорогое оружие. Победитель забирал и свой предмет и награду.

Ну, вот Тувэ и поступила как северянка. Выбрала трофей.

Демоны! Но это был не просто трофей! Рубашка липла к широкой груди, и ей захотелось распахнуть и рассмотреть побольше его кожи. Поэтому и выбрала тесьму — чтобы обнажить Его Величество.

Взбудоражил Тувэ этот поединок. Она сталкивалась с людьми королевств на поле боя, но они не были так хороши, как король. Сражение с ним захватывало, что-то такое пробуждало в ней. Ну, и он был силён. Сильнее, чем она могла предположить. Совсем не похож на изнеженный южный цветочек.

В общем, Тувэ просто поддалась моменту и сорвала с его рубахи эти дурацкие шнурки. Но какого демона он прижался к её губам? И хоть бы целовал-то по-настоящему! А так… Порывистое касание, она и вкуса распробовать не успела, только удивилась, да и всё. Чуть претензию ему прям там не высказала. Мол, чего это, Ваше Величество, так сухо? Умелый же любовник! А целуется как ребенок! И ведь настроение располагало! А какие лица бы были у его придворных и той Фелиции.

Не поцелуй, а одно разочарование, как ни посмотри. И Ир ещё умудрялся так об этом расшучиваться, будто застал их по меньшей мере голыми в поле в момент соития в какой-нибудь сложной позе.

Избавиться от колдуна было сродни чуду. Он всё никак не желал оставлять Тувэ. Даже когда рана на руке под чутким воздействием его колдовства затянулась, он не спешил покидать её покои. От своей служанки, что ли, прятался?

Только поздней ночью, когда её охрана из северян и королевской стражи сменилась, Ир соизволил оставить её. И то только потому, что его чуть ли не за шкирку, как провинившегося кота, из спальни вышвырнули две другие северянки. Они помогли Тувэ подготовиться ко сну, принять ванну. Она предпочитала не подпускать горничных Лейхгара к своему телу. Одна очень впечатлительная девушка вскрикнула чересчур уж громко, увидев шрамы. Тувэ было неприятно. С одной стороны, обычное ведь дело для севера. С другой, вряд ли у Фелиции было на теле что-то подобное. Она-то, скорее всего, ничего страшнее мозоли от неудобных туфель и не знала. На фоне лейхгарок Тувэ совсем не выглядела как красивая женщина. И её это странным образом волновало и гордость задевало. Всё из-за короля… На Фелицию он смотрел иначе, чем на неё, и это было по-женски неприятно.

Следующим днем Тувэ проснулась из-за шума, доносящегося с улицы. Она накрыла голову подушкой и недовольно простонала. Изель распахнула шторы, а затем и окно.

— Вставай. Уже утро, — она бросила на постель чистые штаны, нижнюю короткую сорочку и рубаху.

— Что за грохот? — Тувэ сочно зевнула, даже не потрудившись прикрыть рот кулаком. Учителя этикета, увидь он это, точно хватил бы удар. Леди в Лейхгаре не зевали. Они просыпались сразу свежими, румяными и прекрасными, как спелые наливные яблочки в сезон урожая.

— Сколачивают помост. Сегодня во дворце открыты ворота. Собираются горожане. В полдень казнь.

— Опять? — от удивления даже зевать перехотелось и сонливость сняло как рукой. — Только недавно казнили королеву. Какой-то бедолага некстати кашлянул в присутствии короля?

— Заговор. Пока Его Величество был занят расследованием одного, завязался другой.

— Что, преданность тут не очень ценится, да? — Тувэ затянула шнурки на штанах и сунула ноги в высокие сапоги. Умываясь над тазом свежей воды, добавила: — Кого казнят?

— Министра военных дел. Я не знаю, что это значит, — Изель подала чистое полотенце. Тувэ быстро вытерла лицо.

— Должность при дворе. Министр отвечает за всё, что связано с армией Лейхгара. Главнее него в этом вопросе может быть только Канцлер и сам король. Больше никто не имеет столько же влияния на войска королевства, сколько и эти трое. Заговор во главе с таким министром — это очень опасно. Изель неопределенно пожала плечами.

— Ничего не понимаю. А ты за пару занятий стала так хорошо разбираться во всём этом… лейхгарском… — она брезгливо скривилась. Ей совсем не нравилось во дворце. Никому из людей Тувэ не нравилось. Все хотели вернуться домой, на север. Туда, где всё знакомо, всё понятно, туда, где на них не смотрят как на лесных зверей.

Тувэ ничего не ответила. А что бы она могла сказать? Ей вопреки собственным желаниям приходилось запоминать, заучивать… Она бы тоже хотела вернуться домой. Но не позволяла себе даже словом об этом обмолвиться.

У покоев дежурили двое северян и двое королевских стражников. Сторожил король её так, будто искренне не желал, чтобы она убралась от него как можно дальше и как можно скорее, ну или, на худой конец, сдохла.

В столовой за самым дальним столом в углу виднелись широкие спины. Её люди приходили к трапезе, когда вся прислуга заканчивала есть. Избегали больше стражу. Горничные и лакеи не так напрягали, как воины враждебного для них народа. Существовала вероятность, что в столовой могли столкнуться жертва и убийца. Мэрик, например, мог на поле боя расправиться с чьим-нибудь братом или отцом. Все это понимали и старались лишний раз не теребить раны.

— Что на завтрак? — Тувэ перекинула ногу через лавку и уселась рядом с Иром. Колдун хоть и болтал периодически всякую чушь, а всё равно был едва ли не самым близким другом. Он относился к Тувэ с уважением, балансировал на границе дозволенного, при этом оставаясь с ней честным. На него она привыкла полагаться. Знала, что бы их там в будущем ни ждало, Ир всегда будет рядом. И, самое главное, останется с ней до того честным, что захочется придушить. Ценный колдун, как ни посмотри.

— Свежие сплетни и каша. Приятного аппетита, Нер-Рорг, — Ир пододвинул ближе глиняную миску. — Не понимаю, какой перевертыш тебя укусил? Ела бы себе спокойно в своих покоях. Чего сюда таскаешься?

— Хочу и таскаюсь. Объедаю тебя, что ли? — выхватила с общей тарелки румяную пампушку и откусила. Жевала и с набитым ртом назло всему лейхгарскому этикету заговорила: — Какие вести ты успел за ночь собрать?

— Не за ночь, а за утро. Узнал кое-что про Его Величество. Изобретательный у тебя женишок. Почти всю родню министра отловил, слуг допросил и сослал подальше. Казни начнутся с полудня.

— Так, а в чем изобретательность?

В походах есть приходилось нередко всякую дрянь, так что пресную, но вполне сносную кашу Тувэ уминала со звериным аппетитом. А румяные пампушки вообще скрашивали трапезу и делали её почти божественной.

— Его Величество вынудил министра убить свою жену. Поговаривают, они любили друг друга, а король был так жесток, воспользовался светлым чувством, чтобы причинить врагу перед смертью как можно больше страданий.

— Как всегда, ерунду болтают, — отмахнулась Тувэ и сунула в рот оставшийся от пампушки кусок. — Хотел помучить — пытал бы. А так…

— Э-э-э, нет, Тувэ, — Ир пододвинул к ней ещё одну пампушку. — Ты недооцениваешь любовь.

— Скорее уж её переоцениваешь ты.

— Ирьян, прекращай трепаться о пустом и переходи к действительно важным вестям, — встрял Ньял, и Тувэ насторожилась. Даже тарелку отодвинула и жевать перестала. Но как колдун заговорил — снова вернулась к трапезе.

— Тут все вести важные, — закатил глаза Ир, но уже через мгновение прищурился, опасливо осмотрел столовую и, склонившись к Тувэ, тихо произнес: — Ворота замка открыты. Прийти и посмотреть на казнь может любой желающий. А значит, наши из города смогут без проблем попасть в замок.

— Отлично, чем больше сведений перед встречей с королем, тем лучше, — Тувэ в последний раз стукнула ложкой о дно миски, доев. Готовили в Лейхгаре хорошо. Хоть что-то. Если бы и еда была дрянь, жить было б вообще невозможно.

Тувэ застала её в своих покоях. Вернулась после завтрака, а в спальне гости.

Камеристка не делала ничего особенного. Она не рассматривала вещи, не рыскала по комнате, не присела даже… Стояла просто себе у камина и пялилась на огонь подозрительно невидящим взглядом. А как дверь скрипнула, тут же обратила внимание на Тувэ. Но вид у неё ещё пару мгновений оставался отрешенным.

— Доброго утра, Нер-Рорг, — она расплылась в вежливой улыбке. Камеристка подкупала Тувэ своим старанием почти всегда говорить с ней на северном наречии и практически никогда не обращаться к ней мерзким словом «леди».

— Доброе утро, — Нер-Рорг сняла плащ и кинула его на спинку стула. Камеристка посмотрела на это действие почти безразлично, сохранила вежливую улыбку на губах, но во взгляде что-то такое промелькнуло, что легко можно было принять за осуждение или, быть может, нервозность. Она как будто бы боролась с желанием что-то сделать с этим плащом. На всякий случай Тувэ переложила его. Кто знает, чего ждать от этих лейхгарцев с их чопорностью.

— Встреча с королем и его советом состоится сегодня после ужина. Вам позволено взять с собой двух своих людей. Прочему сопровождению придется дожидаться снаружи кабинета Его Величества.

— Хорошо, я поняла, — вздохнула. Всего двое. Она и не собиралась тащить за собой всех. Но её ограничили даже в собственном сопровождении. А что, если бы ей нужно было обязательно три её человека? О, она уже успела понять, что Его Величество в угоду своему мерзкому характеру сократил бы число сопровождающих до одного, вздумай Тувэ спорить. А она бы точно поспорила. При других обстоятельствах.

— Позволите дать вам совет? — Камеристка всё же сдвинулась с места. Прошла к двери. Точно приготовилась уходить, но передумала и решила заговорить. Конечно, всё было не так. Камеристка и сомнения? Невозможно. Она была слишком идеальной, прилизанной для сомнений и импульсивности, слишком выверенными были все её действия. Даже нерешительность.

— Почему ты постоянно пытаешься мне что-то посоветовать? Помогаешь? — Тувэ прищурилась. Она предупредила об опасности для Ира, рассказала ему о церкви, даже что-то показала, и вот теперь снова. А ведь король явно им не благоволил. Неужели Камеристка ради северян решила ослушаться своего хозяина?