Улыбка пастушки

* * *

— Алёна, — тётя Аня заглянула в комнату к девушке. — Спишь ещё? Я ухожу, поела бы, пока оладушки горячие.

— Угу, — сонно сказала Алёна, чуть приоткрывая глаза. Каждое утро у них начиналось одинаково — тётушка, видя, как похудела Алёна, пыталась накормить её покалорийнее, а девушка просто не в состоянии была есть.

Шёл всего только третий день, как она приехала в этот спокойный городок, а Алёне уже хотелось выть от этого спокойствия. Жизнь здесь спала, замедлялась, как сокодвижение зимой в стволах этих огромных лип, росших во дворе. Когда-то Алёне нравилось это спокойствие, теперь же она была бы рада вновь с головой окунуться в суету и сутолоку большого города, только чтобы не думать так мучительно и непрерывно о том, что так хотелось забыть.

Когда дверь за тётушкой закрылась, Алена поднялась и прошла на кухню, неприязненно посмотрев на оладушки. Есть не хотелось, но и обижать тётю Аню тоже. Слава богу, та не мучила её расспросами, деликатно ждала, когда, наконец, Алёна сама захочет ей рассказать. Но всё ещё было слишком свежо и больно…

На всякий случай выглянув в окно, Алёна надела тапки и тёплый халат и, подхватив тарелку с оладьями, отправилась на балкон. Прикормленные ею синички были тут как тут. На улице было довольно холодно, и девушка нетерпеливо переступала ногами, раскрашивая свежие оладьи в специальный лоток, выделенный для этих целей. Она совсем замёрзла, когда наконец, справилась с последней оладьей, потянулась, чтобы вытереть руки о старое полотенце, болтающееся на верёвке, и замерла, глядя вниз.

Там, прямо под её балконом, стоял Влад, и смотрел вверх, запрокинув голову.