Пробуждение Посейдона

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

"Травертин" поддерживал свою орбиту вокруг Орисона. Рядом с ним, двигаясь по той же орбите и почти готовый к самостоятельному полету, спускаемый аппарат оставался центром интенсивной деятельности людей и машин.

В носовой части большого корабля, часть которой вращалась, имитируя гравитацию, женщина и мужчина сидели друг напротив друга за столом в главном общественном камбузе. Женщина пила чай, мужчина держал в руках кружку с ароматным кофе. Пространство корабля вокруг них гудело от новостей и слухов.

- Что-то пошло не так, - сказала Гома. - Это то, что говорит Гандхари. Или почти все пошло не так - как если бы корабль был очень близок к взрыву, а затем неисправность была устранена как раз вовремя.

- Я не физик, - сказал Питер Грейв, - но я бы предположил, что существует очень много вещей, которые могут пойти не так с приводом Чибеса. Капитан установил контакт с другим кораблем?

- На мгновение. Последовал ответ на автоматическую передачу Назима, а затем прямой ответ Гандхари. Она воспроизвела это для меня - он утверждает, что он другой Экинья!

- Это либо потрясающая новость, либо почти неизбежная. - Грейв оторвал взгляд от своего бокала и улыбнулся ей, чтобы обезоружить ее природную защищенность. - Еще один Экинья. Вы ему верите?

- Говорит, что он Кану. В моей родословной есть Кану, так что это возможно, но это... сложно.

- Ничто в вашей семье не могло бы считаться простым, Гома. И все же - хорошо это или плохо? То, что он Экинья, улучшает наше положение или ухудшает его?

- Вы имеете в виду, можно ли ожидать, что он поступит правильно?

Грейв почесал свой почти безволосый череп. Гома не могла не заметить выглядевшие как полумесяцы отпечатки в тех местах, где ее ногти впились в его кожу, которые все еще сохранились, несмотря на десятилетия спячки.

- Полагаю, да, - сказал Грейв.

- Это предполагает, что есть "правильные вещи", которые нужно выполнить. Кану не угрожал нам; он не велел нам отступить и не сказал, что сделает с нами ужасные вещи, если мы не подчинимся. Он просто призвал нас не вмешиваться и посоветовал быть осторожными.

- И все же он по-прежнему ведет себя так, как Юнис считает опасным, - вступает в сговор с Дакотой в этой экспедиции.

- Если бы он знал, что поставлено на карту, он бы с этим не согласился.

- Если только он не чувствовал, что у него нет выбора, - сказал Грейв. - Вы изучали его историю?

- Столько, сколько я смогла найти. Кану был важной фигурой в Организации Водных Наций - панспермиец, сторонник философии зеленого расцвета.

- Я изучил это движение. Какое-то время их считали чудаками и сектантами, не так ли? - В его голосе звучали игривые, слегка насмешливые нотки. - Истинно верующими.

- Не думаю, что это совсем то же самое, что "Второй шанс", - ответила Гома, встретив его ответ собственной улыбкой. - Они хотели сделать галактику зеленой. Вы же были бы довольны, если бы мы снова забрались под камень и полностью забыли о звездах.

- Очень небольшое искажение характеристики, если вы не возражаете, что я так скажу.

- Хорошо, позволю вам это сделать. - Гома не могла удержаться от ответной улыбки Грейву, видя, что тот не обиделся. - В любом случае, это только часть истории Кану. В конце концов он стал послом к роботам на Марсе - в Эволюариуме.

- Я изучал историю нашей ранней космической эры. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве Юнис не имела ко всему этому никакого отношения?

- Вы имеете в виду настоящую Юнис, в отличие от той, что сейчас с нами на борту?

Грейв пожал плечами. - Если мы собираемся настаивать на различии.

- Подождите минутку, Питер. Если бы кто-то из нас собирался настаивать, что это не одно и то же, я бы ожидала, что это будете вы.

- Из-за моей системы убеждений?

- Отчего же еще? Одна - человеческое существо, которое жило и умерло, другая - кибернетическая симуляция, которая начиналась как концептуальный искусственный интеллект задолго до того, как умерла настоящая женщина.

- И все же... она из плоти и крови. И у нее воспоминания настоящей женщины.

- Взятые из открытых источников.

- Не все из них - некоторые из этих воспоминаний напрямую связаны с нейронными следами, которые она унаследовала от своего собственного замороженного трупа. - Нотка озорства смягчила черты его лица. - Или вы не успеваете за мной?

- Она мой поддельный робот-предок, а не ваш!

- Но теперь она человек, и, вероятно, смертная, и живет и дышит этим миром во многом так же, как жила бы настоящая Юнис, если бы была здесь вместо нее. На данный момент, имеем ли мы право проводить какое-либо различие между ними? Какой бы ни была сущность Юнис - ее душа, если хотите, - наверняка она была сохранена, воссоздана в этой итерации?

Гома покачала головой. - Нет. Мы не говорим о душах. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Души не реальны.

- Значит, закономерности. Абстрактные структуры опыта и реакций, составляющие последовательную, непрерывную человеческую идентичность. Она думает о себе как о Юнис Экинья. Имеем ли мы право отказывать ей в этом убеждении?

- Мы можем отказывать ей во всем, в чем захотим.

- Но если мы отрицаем ее человечность, - сказал Грейв, - то с таким же успехом можем отрицать и свою собственную. Она так же уверена в себе, как и все мы, Гома. И если я могу это увидеть - я, представляющий "Второй шанс", - то, конечно, это не может быть слишком большим скачком для кого-то еще?

Гома хотела возразить. Но правда заключалась в том, что ей нечего было предложить взамен, кроме угрюмого: - Я думаю, мы говорили о Кану.

- Так и было, - согласился он. - Но отступление того стоило.

Юнис была предоставлена свобода, в определенных пределах. Ей вручили браслет и разрешили исследовать корабль так, как ей заблагорассудится, и без колебаний общаться с другими членами экспедиции. Но Гома знала, что браслет достался Юнис только на время - протоколы безопасности были усилены - и что найдутся определенные члены команды, которые не захотят иметь ничего общего с этой донкихотской и огненной загадкой из прошлого, этой вещью в форме женщины, которая даже близко не подошла к тому, чтобы пока заслужить их доверие.

Гома понимала озабоченность, высказанную вслух или нет. Ну и что с того, что Юнис была биологической, если ей нужен был воздух, чтобы дышать, и еда, чтобы запихивать ее в рот? Это ни в коей мере не означало, что она была безобидна или действительно была на их стороне. Ру усвоил этот урок и почувствовал чужеродную силу в костях и мышцах Юнис.

Ру и близко не подпускал Юнис к их жилищу, а у Гомы не хватало сил спорить с ним. У него была своя точка зрения, и это было оправдано. Но если Ру вообще не одобрял того, что Гома разговаривала с Юнис, то это было очень плохо.

Они предоставили Юнис каюту, и Юнис и Гома могли свободно встречаться там, когда захотят. Со своей стороны, Ру был достаточно благоразумен, чтобы не расспрашивать слишком много о местонахождении Гомы, когда они не были вместе.

- Гандхари говорит, что теперь это ненадолго.

- Эта ваш капитан - ты ей доверяешь?

- О, подождите - потому что она имела несчастье не совершить своих подвигов в смелые дни ранней космической эры, и поэтому на нее нельзя положиться в управлении звездолетом?

- Тебе не нужно говорить со мной в таком тоне, Гома Экинья.

- Тогда не смейте сомневаться в способностях Васин. Она согласилась позволить вам воспользоваться системой связи, не так ли?

- Но только с одной из вас, дышащей мне в затылок, подвергающей сомнению каждое мое движение - и тем самым заставляющей тратить на все в двадцать раз больше времени, чем нужно.

- Не вините ее за то, что она проявила должную осторожность. Возможно, ее стиль не совпадает с вашим стилем, но она более чем справляется с этой работой.

- Мы посмотрим на это, когда узнаем, что на самом деле влечет за собой эта работа.

- Вы просто завидуете. Вы пассажир, и вам это не нравится. Что ж, привыкайте наслаждаться своим новым скромным статусом.

- Я вижу, мы отлично поладим. Ты принесла блокноты?

- Да.

- Я хотела бы их увидеть. Ты говоришь, Ндеге доверила это тебе? Это было необычайно проницательно с ее стороны. У нее не было никакой гарантии, что они в конце концов найдут меня.

- Она хотела, чтобы они достались мне, а не вам. Вы только взглянете на них, а не получите их навсегда.

- Тогда, как я понимаю, ты добилась значительного прогресса в понимании работы своей матери?

Гома передала Юнис первый из трех блокнотов. Он был хронологически самым ранним, судя по дате начала. Однако в то же время было совершенно ясно, что Ндеге продолжала работать над всеми записными книжками на протяжении всей своей жизни, пересматривая свои прежние идеи и заполняя те области, которые поначалу не поддавались ее исследованию. Для получения полной картины работы Ндеге требовались все записные книжки.

Гома знала это.

- Давайте посмотрим, что об этом скажете вы.

Юнис начала с самого начала, осторожно приоткрыв черный корешок и с большой осторожностью переворачивая страницы. Она уставилась на первые две страницы заметок, на столбцы символов с их тщательными и сбивающими с толку связями.

Она смотрела и смотрела. Прошла минута, а может, и больше. Если она и моргнула, Гома этого не увидела.

Юнис перешла к следующей паре страниц. Она смотрела на них с тем же напряжением, но на этот раз не так долго. Следующую пару она окинула взглядом, Гома наблюдала, как ее зрачки скользят вверх и вниз по колоннам. Она несколько секунд смотрела на следующую пару страниц, затем перевернула снова. Затем быстрее, переворачивание страниц становится медленно ускоряющимся движением, похожим на шум лопастей вертолета.

- Вы что...

- Тихо.

Страницы проносились мимо, ее пальцы двигались со скоростью карточного шулера, глаза ни разу не моргнули. Перелистывание вошло в машинный ритм, движения ее рук и глаз были достаточно методичными, чтобы Гома была уверена, что это своего рода фотографический снимок. Она дочитала блокнот, закрыла его и секунду или две сидела неподвижно, как будто усвоенная информация все еще нуждалась в обработке для более глубокого понимания.

- Вторую записную книжку.

- Пока нет. Не все за один раз.

- Я ждала достаточно долго, Гома. Утаивая остальное, мы ничего не выиграем.

- Может быть, не для вас. Но единственная власть, которой я обладаю над вами, заключается в этих записных книжках.

- Почему ты чувствуешь необходимость иметь надо мной власть?

- Потому что я не знаю, кто вы такая и на что вы на самом деле способны. Потому что я не знаю, что вы думаете или чувствуете по отношению ко мне.

- Думаю, ты можешь быть полезна.

- Инструменты полезны. Материалы и рационы полезны. Думаю, что заслуживаю большего.

- И после всего, что произошло на Орисоне, смерти моих друзей, утаивание этой информации - это то, как ты надеешься поднять свой статус в моих глазах?

- Если необходимо, то да. Вам нужна вторая записная книжка или нет?

- После этого мимолетного взгляда? Да. И третья.

- Насколько серьезно?

- Больше всего на свете. Я увидела нечто удивительное, Гома, - почувствовала, как отодвигается завеса невежества. Все годы, которые я провела на Орисоне, пытаясь восстановить несколько фрагментов озарения - они затмились за пару минут. Превзойдены и затмились. Ндеге с ясностью увидела то, о чем я едва начала думать, что это может быть правдой. И даже дальше. - Она постучала по закрытому блокноту. - Здесь есть нечто большее, чем просто символическая связь, Гома, - нечто большее, чем просто закономерности между двумя формами инопланетного языка, заложенные с разницей в миллионы лет. Это ключ к пониманию - начало постижения. Я видела вещи во время Ужаса, но до этого момента у меня не было аппарата, чтобы разобраться в них. Теперь я знаю. По крайней мере, теперь у меня есть начало... Я умоляю тебя - другие блокноты.