Пробуждение Посейдона

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Однажды ранним вечером Мпоси Экинья отправился навестить свою сестру. Он взял машину у здания парламента в центре Гочана, проехал через правительственный квартал и жилые кварталы, пока, наконец, не добрался до охраняемого комплекса, окружающего ее дом. Он подошел к воротам и предъявил свое удостоверение личности, хотя охранники были готовы пропустить его, даже не взглянув на его документы.

Он направился к входу, постучал в дверь и подождал, пока Ндеге откроет ее. На минуту она застыла у него на пути, стоя, скрестив руки на груди, склонив голову набок, выражение ее лица не выражало ни теплоты, ни радушия. Она все еще была выше его, даже несмотря на их общий преклонный возраст. И всю жизнь смотрела на Мпоси сверху.

- Я принес зеленый хлеб. - Он протянул ей завернутые в бумагу батоны. - Все еще свежий.

Она взяла пакет, развернула бумагу, с сомнением понюхала содержимое. - Я не ждала тебя раньше конца недели.

- Знаю, что немного неожиданно, но обещаю, что это не займет много времени.

- Хорошо. Мне нужно заняться чтением.

- А когда у тебя вообще не бывает занятий по чтению, сестра?

Через мгновение Ндеге смягчилась и впустила его в свой дом, а затем повела на кухню. Должно быть, она сидела за столом, потому что на нем были разложены ее черные записные книжки, открытые, чтобы показать густо исписанные столбцы странных символов и схематичные взаимосвязи между ними. За исключением записных книжек и маленькой коробочки с лекарствами против кислородной интоксикации, на столе ничего не было. Мпоси сел на стул напротив того, на котором сидела Ндеге.

- Мне следовало сообщить тебе, что я уже в пути, но я не мог больше держать это в себе ни минутой дольше.

- Повышение по службе? Очередное расширение твоих полномочий?

- На этот раз дело не во мне.

Она мгновение смотрела на него, все еще не садясь. - Полагаю, ты ждешь, что я заварю немного чая?

- Нет, не сегодня, спасибо. И прибереги этот зеленый хлебец для себя. - Он похлопал себя по пухлому животу. - Я поел в офисе.

Прежде чем опустить свое высокое, худощавое тело на стул, Ндеге собрала тетради со стола и аккуратно положила их в книжный шкаф. Затем она повернулась к нему лицом и сделала нетерпеливый манящий жест руками. - Выкладывай, что бы это ни было. Плохие новости?

- Честно говоря, я не уверен.

- Это как-то связано с Гомой?

- Только косвенно. - Мпоси положил руки на стол, не зная, с чего начать. - То, что я собираюсь раскрыть, является предметом строжайшей секретности. Это известно лишь нескольким людям на Крусибле, и я был бы очень рад, если бы так и оставалось.

- Я постараюсь не упоминать об этом перед многими сотнями моих посетителей.

- Ты действительно принимаешь случайных посетителей. Мы приложили немало усилий, чтобы позволить тебе такую роскошь.

- Да, и ты никогда не даешь мне забыть об этом.

Ее тон был резким, и, возможно, она сама это понимала. Она сглотнула и скривила губы в мгновенном сожалении. В наступившей тишине Мпоси поймал себя на том, что его взгляд блуждает по кухне, изучая ее пустые поверхности. Его поразило, что его сестра начала превращать свою жизнь в выставку самой себя - статичную картину, сведенную к незамысловатому основному. Его собственное правительство сделало ее пленницей, но сама Ндеге участвовала в этом деле, с радостью отказавшись от оставшейся у нее роскоши и уступок.

Где-то в доме тикали часы.

- Мне жаль, - сказала она наконец. - Я знаю, ты усердно трудился, чтобы помочь мне. Но быть здесь одной, знать, что думает обо мне мир...

- Мы приняли сигнал.

Странность этого заявления заставила Ндеге нахмуриться. - Что?

- Радиопередача - очень слабая, но явно искусственная - из солнечной системы, находящейся на расстоянии десятков световых лет от нас, которую, как предполагается, не достиг и не исследовал еще никто из обитаемых систем. Интересно, что мощность передачи определенно уменьшалась по мере удаления от центра системы - это означает, что она была направлена на нас, а не транслировалась во всех направлениях. Более того: похоже, это касается тебя.

Впервые с момента своего приезда он почувствовал хотя бы некоторую степень ее интереса, каким бы сдержанным и временным он ни был.

- Меня?

- Совершенно недвусмысленно. В ней упоминается твое имя.

- Есть много людей по имени Ндеге.

- Нет, в последнее время их нет. Они попросили нас прислать тебя. На суахили - отправьте Ндеге. Вот и весь смысл послания. Оно началось, продолжало повторяться в течение нескольких часов, затем прекратилось. Мы, конечно, следим за этой частью космоса, но с тех пор ничего не слышали.

- Где?

- Система под названием Глизе 163, примерно в семидесяти световых годах от нас. Кто-то или что-то там потрудилось подключить радиопередатчик и отправить нам это сообщение.

Ндеге впитывала информацию со спокойной сосредоточенностью, которая так присуща ей самой. За время совместной жизни Мпоси научился распознавать как их различия, так и сходства. Он был оратором, реактором, человеком, которому нужно было постоянно находиться в движении, постоянно заниматься тем или иным делом. Ндеге была рефлексивным человеком, мыслителем, мало что принимавшим на веру.

Она открыла медицинскую коробку, достала один из шприцев для подкожных инъекций и приложила устройство к коже предплечья.

- В последнее время кислород досаждает мне.

- Я такой же, - сказал он. - В первые годы переселения было тяжело, потом долгое время я думал, что адаптировался - что смогу жить без медицинской помощи. Но кровь несет в себе память.

Она положила шприц обратно в коробку, закрыла крышку и отодвинула в сторону.

- Так кто же послал этот сигнал?

- Мы не знаем.

Часы продолжали тикать. Он изучал Ндеге, сравнивая ее видимый возраст со своим собственным, задаваясь вопросом, насколько ее хрупкость была прямым результатом течения времени, физиологического стресса, связанного с адаптацией к новой планете, и насколько следствием ее тюремного заключения и публичного позора. Лицо у нее было тоньше, чем у Мпоси, и на нем все еще сохранялась асимметрия из-за небольшого инсульта, который она перенесла три десятилетия назад. Волосы у нее были короткие, тонкие и белые - насколько он знал, она подстригала их сама. Ее кожа представляла собой карту старых повреждений и обесцвечивания. Она показалась ему невероятно старой, но бывали и такие дни, когда он мельком видел свое отражение и смотрел на него в испуге и оскорблении, едва узнавая собственное лицо.

С другой стороны, свет мог измениться, выражение ее лица могло измениться, и она снова была его сестрой, такой же, какой была в их отважные юные годы на борту голокорабля.

- Ты думаешь, это может быть наша мать.

Мпоси едва заметно кивнул. - Это всего лишь возможность, не более того. Мы не знаем, что стало с Троицей - Чику, Юнис, Дакотой.

- И ты думаешь, они хотят, чтобы я полетела туда и встретилась с ними?

- Так могло бы показаться.

- Тогда жаль, что никто не сказал им, что я разлагающаяся старая карга, находящаяся под постоянным домашним арестом.

Мпоси мило улыбнулся, отказываясь поддаваться на провокацию. - Я всегда считал, что каждая проблема - это еще и возможность. Ты знаешь о двух звездолетах, которые мы строим?

- Иногда они позволяют мне смотреть на небо.

- Официально их предполагаемая функция - когда они будут завершены - заключается в расширении нашего влияния и торговых связей с другими системами. Неофициально ничто не высечено на камне. Были разосланы запросы относительно возможной экспедиции с использованием одного из двух кораблей. Учитывая специфический характер сигнала, была бы определенная логика в том, чтобы пригласить тебя на борт.

- Ты серьезно?

- Совершенно верно.

- Тогда ты понимаешь в политике меньше, чем я думала. Я изгой, Мпоси, меня ненавидят миллионы. Они скорее насадят мою голову на палку, чем позволят мне покинуть Гочан, не говоря уже о системе.

- Пока все это гипотетично. Экспедиция будет готова только через четыре-пять лет, даже если мы ускорим подготовку. Но если ты согласишься присоединиться, и я постараюсь, чтобы все выглядело так, будто ты предлагаешь себя для... я не знаю, самоотверженного служения Крусиблу, то условия твоего содержания под стражей могли бы немедленно улучшиться.

- Работать с мнением людей - у тебя это хорошо получается.

- От меня есть своя польза. Однако я хочу сказать, что, даже согласившись в принципе, ты не будешь автоматически обязана участвовать в самой экспедиции. За это время может произойти множество событий. Мы можем столкнуться с проблемами с кораблем или проиграть спор о его переназначении. Мы можем обнаружить, что этот сигнал - случайность. Ты можешь не соответствовать медицинским критериям для спячки. Ты можешь даже...

- Умереть.

- Я не собирался выражаться так резко.

- У меня была своя доля приключений, брат. Как и у тебя. Вот куда привела меня моя семья - запертая и ненавидимая.

- Ты допустила единственный просчет.

- В результате которого погибло четыреста семнадцать тысяч человек. Ты считаешь, что один поступок искупит это?

- Нет, но я действительно верю, что ты уже выплатила больше своей доли. Подумай об этом, Ндеге. Немедленной спешки нет.

- И мне можно обсудить это с Гомой?

- Пока я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. Если и когда экспедиция станет вероятной, некоторые ее аспекты могут быть обнародованы. Но до тех пор пусть это останется между нами. Брат и сестра, разделяющие огромную ответственность - так было всегда.

Ее взгляд был сочувственным, но в то же время и слегка жалостливым. - Ты скучаешь по старым временам.

- Я стараюсь этого не делать. Это привычка старика, а мне не очень-то нравится быть стариком.

- Ты бы полетел, если бы представилась такая возможность?

- Они не разрешили бы этого по медицинским показаниям. Я почти готов к тому, чтобы меня замариновали и уложили в банку.

- А я нет?

- Ты забываешь, Ндеге: они спрашивали о тебе по имени. Это, скорее, меняет дело.

Она искоса прищурилась, на ее лице появилось озадаченное выражение. - Что есть во мне такое, чего нет у тебя? Мы выросли вместе. Мы пережили одно и то же.

Мпоси отодвинул свой стул и встал, хрустнув коленями и издав невольный стон усилия. - Полагаю, единственный способ выяснить это - отреагировать на сигнал. - Он кивнул на пакет, с которым прибыл. - Съешь этот зеленый хлебец, пока он еще свежий.

- Спасибо тебе, брат.

Она встала со стула и проводила его до двери; они обнялись и легонько поцеловали друг друга в щеку, а затем она вернулась в дом, а он остался один снаружи.

Он посмотрел за внешнюю стену ее комплекса, на зеленеющие купола и эллипсоиды этого раннего района Гочана, за которыми возвышались более поздние строения, прямоугольные и бледные. С наступлением вечера небо потемнело, и теперь кольца начали становиться видимыми. Присутствующие и днем, но почти никогда не видимые, кроме ночи, они поднимались с одного горизонта, переваливали через зенит и опускались к противоположному горизонту - мерцающая процессия бесчисленных крошечных ярких фрагментов, каждый из которых следует по независимой орбите, но, тем не менее, организован в сложный полосчатый поток. Зрелище, которое могло бы быть прекрасным, даже завораживающим, если бы кто-то не осознавал его истинного значения.