Ходок-7 Захват

* * *

— Дяденька, дяденька, не надо! — прокричал худосочный, низенький, чахоточный мальчик. Навскидку ему исполнилось лет восемь, а на деле целых двенадцать.

— Пошёл прочь, щенок! — откинул мальца от себя дородный, бородатый мужик и рванул платье на ещё не старой, но утратившей молодость и красоту, женщине. Раздался звук удара. Голову бедняжки тряхнуло. И так мутный взгляд омертвел. Пальцы сжались и заскребли по настилу. Плотный брезент не дал никому разглядеть творившееся в повозке зло. Впрочем, даже если бы и увидел кто, ничего бы не изменилось.

На торговый караван напали. Такие вереницы разномастных кибиток ещё называли дикими мерчантами. В них сбивались те, кто утратил дом и не смог или не пожелал оплатить услуги Службы Имперских Перевозок.

Много позже, Стендаль узнал, что атака была санкционирована. Уж очень за последнее время развелось много «диких», а могущественная структура не собиралась терять доход. С легкой руки одного из высших клерков был сделан заказ. Своевольных решили припугнуть.

Вот только наемники перестарались. Действо пошло не по плану. Обычное ограбление превратилось в резню. А виной тому был Вихров старший. Отставной вояка, который перевозил семью в облюбованное для проживания место. Он не смирился с расставанием с честно заработанными за жизнь монетами и подбил люд оказать сопротивление, за что и поплатился. От понесённых потерь рынды озверели и устроили бойню.

Лицо больно ткнулось в коченеющий и слегка влажный от крови труп. Рядом замычала и заскреблась мать. Мальчик зарылся поглубже в мертвую плоть и уписался. Сердце вырывалось из груди. Казалось, оно вот-вот разорвётся от ужаса.

Как вдруг, в голове стрельнуло. С рождения квёлого мальчугана признали бесталанным и недостойным растраты ресурсов. Стендаль постоянно болел. Что-то пожирало его изнутри. И вот теперь, в критической ситуации, внутренний демон проснулся.

Глазные яблоки резанула адская боль. От неожиданности бедолага раскрыл зенки и будто прозрел. Внутри мертвеца неспешно перемещались немногочисленные белёсые пятна. Затем на макушку легла чья-то рука. Могучая и решительная длань задвинула трусливое сознание вглубь. Организмом завладели инстинкты и жестокая воля.

Рот непроизвольно раскрылся. Худосочный и хлипкий мальчишка с шатавшимися редкими зубами без колебаний сомкнул челюсти и, неимоверным образом, оторвал кусок задубевшего мяса. После чего сплюнул и приник к ране, подарив ей долгий поцелуй.

Белёсые огоньки втянулись. Тело переполнила чужая сила. Мальчик слепо зашарил рукой вокруг и нашёл оброненный родителем кинжал. Стремительной тенью, юный мститель ринулся на насильника и со всего маху вонзил обретённое орудие тому в затылок.

Невероятно, но удар пробил защитный амулет и стальной шлем. Клинок глубоко проник в серое вещество бандита. Через рукоять поступила новая порция «огоньков». На этот раз кусать и присасываться не понадобилось.

Уподобившись зверю, Стендаль склонился над матерью и принюхался. От неё несло смертью. В ней не осталось ни капли жизни. Лишь между раскинутых ног до сих пор торчал мясистый отросток завалившегося на неё негодяя.

— «Даже «блёсток» в ней нет…»- скользнула в мозгу отстранённая мысль. Пробудившееся чудовище не ведало эмоций. Гибель самого дорого человека воспринималась обыденно и безразлично. За первой мыслью пришла вторая, — Нужно бежать…

Мальчишка ясно ощутил, что достиг предела насыщения презренной оболочки. Все тем же кинжалом, он полоснул толстую материю и пулей выметнулся наружу. Занятые расправой и насилием разбойники и не заметили маленькую серую тень, что шмыгнула в лес, прочь от каравана.