Твоё слово

Третий Эпилог

В комнате, которую все почему-то считают будущей комнатой для гостей, хотя я решила — пока, правда, только про себя — сделать ее своим рабочим местом, было большое окно с очень широким подоконником. Если там устроится и задвинуть плотную тяжелую занавеску, которую я купила как раз для того, чтобы она не просвечивала, меня можно будет увидеть только с улицы.

Не говорила я о том, что это теперь мой рабочий кабинет, кстати, потому, что тогда здесь меня будут искать в первую очередь. Короче говоря, если все это обобщить, то я соорудила себе гнездышко, где меня не будут искать! По крайней мере, пока. И где мне не будут мешать.

Завтра открывается трактир Раша.

— Раш болван. Раш кретин, — я почесала нос, задумавшись, — Раш — беляш…

Так вот, о чем это я…

Развел такую суматоху, что нигде спокойно не поработать! Трактир еще даже не открылся, а я его уже ненавижу.

— …в общем, этот мальчик-посыльный, когда ему на ногу упал канделябр, ляпнул кое-что нецензурное, что толковый словарь определяет либо как женщину легкого поведения, либо как риторическое восклицание, — рассказывала Шура, сидя у Раша на коленях, — При этом, как утверждает пострадавшая сторона, почему-то свято уверенная, что это было не восклицание, смотрел он точно на леди Вайлин, и ее муж посчитал это оскорблением достоинства благородной госпожи! Ну и написал на него заявление в отдел административных правонарушений… Раш?

— Слушай, а можешь попросить разместить объявление, что мы ищем художника для оформления комнат в трактире? — мужчина вчитывался в какие-то бумажки с счетами и даже не посмотрел на нее, — Хочу картины повесить!

Девушка озадаченно моргнула. Прищурила глаза. Он что, вообще ее не слушает? Как какой-то трактир может быть интереснее того, что она ему рассказывает? Девушка задумчиво постучала пальцем по подбородку. И поцеловала его в шею. А потом еще раз. Провела ладошкой по плечу…

— Солнце, давай не сейчас, у меня тут не сходится… — пробормотал он, чуть отстраняясь, но все также не поднимая на нее глаз.

Девушка на секунду застыла.

— Ты мешаешь мне работать! — вдруг вскричала она и, резво соскочив с его колен, ушла, громко хлопнув дверью…

— О, Рашка-какашка! — я глянула в окно, чуть прищуриваясь от лучей заходящего солнца.

На западе Вольмского Княжества, самого отдаленного от Шинрской Империи государства Содружества, куда мы переехали где-то с месяц назад, было не так жарко, как в столице. Но солнечно. Меня это, конечно, радовало, но не настолько, чтобы не испытывать раздражение от того, что мне не дают спокойно поработать! В Высоком условия труда были не в пример лучше. Кажется, я скучаю по главреду…

— Что значит — уходишь?.. — главред смотрел на журналистку круглыми глазами, и, собственно, кроме них в клубах сизого дыма, заполнившего привычно его кабинет, ничего и не видно было.

— Отправляюсь покорять новые горизонты! — жизнерадостно сообщила девушка — ей не привыкать начинать все с начала, и никакого особого страха она не испытывала, только волнующее воодушевление от возможности посмотреть мир.

— Предательница… — поражено выдал мужчина, — Гадкая предательница! На кого ты меня оставляешь, на этих бестолочей?!..

— На них! — все так же радостно кивнула она, не проникшись сочувствием; а потом посерьезнела, — Я вам хотела кое-что отдать…

Шура выложила несколько набросков для статей, список событий, которые непременно надо осветить от барона и Арино и, собственно, его данные для связи. Это был, в общем-то, первый Шурин проект, который ей, видимо, не судьба было довести до конца. Было немного жалко отдавать. Но девушка была уверена, что и на новом месте придумает себе большую и забавную цель, под которую будет подгонять все статьи.

Главред глянул, кивнул и посмотрел Шуре в глаза. Ласково улыбнулся.

— Ты же понимаешь?..

Она кивнула со спокойной, но немного грустной, улыбкой.

— Понимаю.

Конечно, она понимала, что на прощание главред разойдется по полной и будет своим бесконечным потоком «поучительных» историй делать ей мозги как минимум до вечера. А ведь еще даже не обед… И как она так промахнулась с выбором времени для прощания?

— Был у меня один знакомый, и вот, знаешь, не сиделось ему на месте по жизни, вечно куда-то переезжал, работу менял…

Девушка слушала, кивала и тоскливо считала пылинки, лениво кружащиеся в единственном луче солнца, который умудрился проникнуть в кабинет старого котяры.

Я почесала кончиком пера нос и чихнула. Откуда-то из прихожей раздались голоса — кто-то спорил, кажется Дор. А, да! Сегодня же должны завезти постельное белье, а у Раша возникли какие-то вопросы по стоимости…

— Какой же заголовок придумать?.. — прошептала я с легким раздражением, — Рашка-дурашка!

Спор в прихожей набирал обороты. Ну не дают мне поработать, а все из-за чертова трактира! Что вообще хорошего в трактирах?

Девушка покрутилась перед зеркалом, похмурилась, натянула на лицо выражение заплутавшей в мыслях дурочки и пошла в бой. Раш нашелся рядом с ящиками вина, сидел на корточках и задумчиво вертел в руках бутылку.

— Как-то стыдно поить таким гостей… — тоскливо потянул мужчина, — Но ничего лучше здесь не найти.

Шура присела рядышком и уложила голову ему на плечо, тяжело вздохнув.

— Раш, я вот просто не знаю, что делать! — грустным голосом призналась она, — А ты такой умный, может ты мне поможешь? Я сама не могу, мне очень нужна помощь…

Мужчина удивленно глянул на свою невесту, отставил бутылку, приобнял ее за плечо и вполне участливо поинтересовался:

— Что случилось?

— Не могу придумать заголовок! — скуксилась девушка, — Да и вообще с текстом беда, может давай вместе подумаем? А то я сама совсем никак!

Мужчина тихонько рассмеялся и чмокнул ее в макушку.

— Ну что за глупости, ты очень умная девочка и со всем справишься. Лучше тебя я все равно не придумаю. Да и у нас открытие не за горами, а тут еще дел столько… Давай вечерком, а?

Шура еще с полминуты смотрела на него проникновенным взглядом дамы, попавшей в беду и нуждающаяся в помощи джентельмена, а потом резко сощурила глаза, как разозленная кошка и взвилась.

— Это просто кошмар! В этом доме никто не ценит мои труды, все разговоры только о вашем дурацком трактире! Из-за всей этой суматохи я не могу сосредоточиться на работе!

Мужчина озадаченно смотрел девушке вслед и уже решил все-таки пойти за ней, но со двора его позвал господин Хорий, который обещал выкроить время, чтобы пройтись по местным законам о содержании питейных заведений.

Я тяжело вздохнула, снова глянула на почти пустой лист с несколькими бессмысленными закорючками, которые и не помню как накарябала, и скривилась.

— Рашек-барашек. Это ты такой пень или Лука меня надул?..

Я вспомнила, как мы прощались, и глаза зачем-то опять заслезились.

— Ты только береги себя, милая, — в сотый раз повторял старик, поглаживая Шуру по голове.

Девушка слушала и кивала.

— И будь осторожна!

— Мгу, — дернула головой вверх-вниз.

— Постарайся не попадать в неприятности…

— Интересно, сколько еще формулировок одной мысли может придумать потомственный книжный червь? — со вполне искренним интересом спросил в пустоту Дорик.

— Не лезь на рожон только, хорошо? — улыбнулся Лука.

Шура улыбнулась в ответ и кивнула.

— И вот тебе книжечки в дорогу, — он сгрузил тяжеленную коробку Дору, и тот охнул, приседая под ее тяжестью, — Ты же замуж выходишь? Почитай женские романы, я тебе положил — авось чего попонятней станет!

Я почитала. Сколько я успела заметить, чем меньше женщина может сделать без помощи мужчины, тем больше он ее хочет. А вообще, Лука мне частенько подкладывал одну-другую книжку такого плана, и у меня возникает подозрение, что они ему самому очень нравятся…

Я снова попыталась сосредоточиться на работе. Мальчишка-посыльный, которому грозит уже помимо штрафа еще и тюремное заключение, безусловно, заслуживал внимания. Теперь его обвиняют не только в оскорблении, но и в клевете. Я, когда сегодня от стражей это услышала, сначала минут пять хохотала с мужиками на тему того, что раз услышали оскорбление, то, видимо, было за что, а потом вдруг подумала, что может мужик и правда рогатый? Иначе чего его так корежит от одного несчастного словечка, которое и интерпретировать можно и даже нужно отнюдь не в сторону обвинений его жены в распущенности. Повыясняла немного, да и навыясняла! Такая там Санта-Барбара.

Начать стоит с того, что на территории Вольмского Княжества все еще действует один уже устаревший закон, по которому близкие родственники одного из супругов могут потребовать развод в случае доказанной супружеской измены.

Мы с Бориком сегодня побегали по городу, порасспрашивали и узнали пару интересных подробностей:

Во-первых, семейный бюджет супругов чуть более, чем полностью, состоит из богатого приданого леди Вайлин, с которым вряд ли кто захотел бы разводиться — я бы точно не захотела!

Во-вторых, у леди Вайлин, так сказать, сложный характер, и на беду своего супруга с его родственниками она не ладит от слова совсем, не смотря ни на какие деньги.

Ну и в-третьих, недавно ее недальновидный супруг аж на месяц уезжал в столицу княжества и не захотел брать с собой жену, оставив ее на попечение своей матушки и сестры, а одинокие ночи такие одинокие…

Я зло скрипнула зубами. У меня нынче ночи тоже не наполнены лаской.

— Раш — болван! — я это уже говорила.

Какой у меня бедный лексикон! Неудивительно, что не могу даже заголовок придумать. Но ведь раньше придумывала — и ничего. Просто раньше не было трактира. Во всем виноват трактир. Да кому нужны эти трактиры?! От них один шум, который мешает мне работать!

Шура каждые пару секунд поглядывала на дверь в спальню. Он обещал, что они вечером поболтают о ее работе, так? Девушка подготовилась: уложила красивенько волосы, надела красивую ночнушку и красивенько же улеглась поперек кровати — чтоб точно не смог улечься спать, пока она не решит, что пора.

В душе бурлило приятное воодушевление, на лице сама собой расползалась улыбка. Но минуты шли за минутами, один час сменялся другим; от красивой позы затекло все, вплоть до задницы, а улыбка стекла с лица, и оно теперь выражало крайную степень раздражения. На часах было без десяти двенадцать, а она до сих пор сидела одна. Девушка беспокойно подергала себя за пряди. Может что-то случилось?

Подскочила с кровати, накинула халат и пошла искать потеряшку.

Мужчина нашелся (ну конечно же!) в кабинете. У девушки дернулся глаз.

— Чем занят? — спросила она с ласковым оскалом, который Раш бы расшифровал как намек на то, что ему срочно нужно просить прощение, за все и сразу. Расшифровал бы, если бы поднял глаза от писем.