Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда

Глава 9

Бенджамин Стейн

В кабинете его величества Ричарда Кептинга Седьмого по прозвищу Веселый царило отнюдь не веселье.

Король навис над кипой документов, занявших три четверти массивного стола, где в лучшие времена помещалась вся карта континента. Он с ненавистью разглядывал корреспонденцию, энергично стуча карандашом по столешнице, но даже не пытаясь разбираться в написанном. Оно и неудивительно, эти обязанности часто ложились на Стейна. Слуги рассеялись по кабинету, стараясь слиться если не со стеллажами с книгами, то хотя бы с высокими витыми с подсвечниками. Некоторые даже косились на диванчик с ножками в виде львиных лап. Но в присутствии короля им не то что сидеть, дышать страшно было.

Темно-каштановые пряди падали на лицо правителя, даже несмотря на то, что им полагалось бы лежать смирно под тяжестью венца. Глаза орехового цвета смотрели на окружающих хмуро, раздраженно. И не нужно было владеть всей информацией, чтобы понимать – король зол.

“Вот-вот сорвется!” – подумал Стейн. А усмирять королевский гнев Бенджамин не имел никакого желания. Там, в женском крыле, оставлена без присмотра Адалинда. Не то чтобы он предполагал покушение на эту деятельную особу. Но вполне вероятно, что несколько подлостей даме сердца королевского бастарда сделать успеют. А Стейн очень не любил, когда портили что-то, ему принадлежащее.

– Приветствую тебя, брат! – дождавшись, пока кабинет покинут все, кивнул Стейн. По-братски, а не как монарха приветствовал.

Король подарил ему усталый взгляд и заметно расслабился.

– Наконец-то. Думал, ты вечность будешь бродить черт знает где, – Стейн оставил эту реплику без комментариев, понимая, что брат не в духе и в комментариях не нуждается вовсе. – Идём быстрее!

На это Бенджамин удивлённо вскинул бровь. И король снизошёл до пояснений.

– Это… снова, – глухо сказал он, отведя взгляд.

И больше ничего говорить не нужно было. Стейн прекрасно понимал, о чем речь. Другое дело, что слишком рано. Слишком…

Короткий кивок, означавший, что любые слова сейчас не к месту.

Ричард щелкнул пальцами, прочитал слово-ключ, и стеллажи с книгами за его спиной растворились, открывая проход.

– Я не могу больше, – устало и глухо произнес он. – Давай ты сам.

Стейн тоже уже не выдерживал всего этого. Но… в отличие от брата, отказаться и уйти не мог.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал он, коснувшись плеча брата.

И скрылся в темном переходе.

Адалинда Уинли

Если бы Освальду дали задание проводить экскурсии по дворцу, то он бы успешно его провалил. За все время нашего пути он не проронил ни слова. Время от времени оглядывался на меня, словно ждал, что я начну разговор, но, признаться, я и сама не представляла, что ему сказать. Да и стоит ли начинать эти ничего не значащие беседы?

В моем видении ситуации я являлась пред очи королевы, отмучивалась, вытерпев официальный прием, и забывала обо всем, как о ночном кошмаре. Но кто ж меня теперь в покое оставит? Мерзкий внутренний голос ехидно хихикал, справедливо напоминая, что я не юная послушница, чтобы верить в сказку. Да даже королевы прошлого с портретов смотрели на меня со снисхождением и какой-то жалостью. Точно что-то знали. Вот бы еще и рассказать могли…

Но они молчали, а я покорно брела следом за слугой, рассеянно разглядывая интерьер.

Женское крыло королевского дворца представляло собой эдакую смесь культурных традиций разных стилей и эпох. Причиной тому, вероятнее всего, было то, что король у нас наш, местный, а вот королевы иностранные. Подтверждение политических союзов династическими становилось обязанностью каждого нового не только монарха, но даже претендента на трон вот уже много сотен лет. Хоть тут Стейну повезло, он-то не претендент. Может прикрыться мной, чтобы к алтарю не затащили в политических целях.

Складывалось впечатление, что женщины везли из своего дома не только приданое, богатство, заверения в политической и военной поддержке, но и свою культуру и быт. Каждая новая правительница старалась переделать дом под себя, но и оставить память о предшественнице. Вот и получилось что-то такое… В глазах рябило от великолепия, честное слово.

– Прошу, миледи, – с поклоном распахнул двустворчатую дверь Освальд.

И слава Многоликому, а то я уже думала, он меня до глубокой ночи по коридорам с портретами королев водить собирается. Как этресманский пророк, водивший сыновей своих по лабиринту, пока не остался следовать за ним единственный, самый упрямый сын. Я подозреваю, что он на самом деле просто темноты боялся, вот и брел за стариком с лампой.

– Благодарю, – кивнула я.

И только вошла в покои, как слуга согнулся, пробормотал что-то нечленораздельное и испарился. Я даже выглянула в коридор, чтобы удостовериться, что не мелькает где-то его прямая, как доска, спина. Нет. Ходы здесь тайные, что ли?

Покои оказались размером где-то как наша со Сью квартира, выполнены в исключительно теплых светлых тонах. Правда, спальня одна, зато вместо привычной ванны – целый бассейн. Впечатляет. Просторная гостиная с огромными окнами и небольшим балконом-террасой блистала золотой отделкой, песочным бархатом и парчой. Если это гостевые комнаты, но стесняюсь даже представлять, что там у постоянных обитателей дворца творится. Боюсь, у меня даже фантазии не хватит.

И все в этих покоях хорошо было бы, если бы хоть какое-то блюдо с яблоками оставили на столе. Во-первых, при нервных стрессах мне просто необходимо было что-то грызть. А во-вторых, пока Сью надо мной колдовала, я смогла только один бутерброд с вяленым мясом сжевать. Я же не придворная птичка, чтобы три зернышка в день клевать. Помру на этом заказе. И никто, кроме дорогой подруги, не заплачет по мне.

Это и стало главным аргументом за то, чтобы отправляться искать прислугу. Но и шагу ступить не успела за порог, как стала свидетельницей интереснейшего разговора.

– Ты хоть понимаешь, что это для нас с тобой означает, Гвен? -– цедя слова сквозь зубы, вкрадчиво поинтересовался мужчина.

Стараясь не шуметь и не скрипеть дверью, я опасливо высунулась в коридор, чтобы не только слышать, но и видеть спорящих молодых людей. Судя по тону разговора, начался он не только что. Бледное личико белокурого воздушного создания, которое мужчина называл фамильярно – Гвен, уже опухло от слез, глаза покраснели, а худенькие плечики то опускались, то вздрагивали.

При этом точно такое же белокурое видение, только мужского пола, нависло над девушкой и, злобно цедя слова, что-то ей втолковывало.

Слепым нужно было быть, чтобы не разглядеть фамильного сходства между этими двумя. Я даже мельком подумала, что оно столь явное, что парочка могла быть близнецами. А почему нет? Если мне не изменяет память, среди наследников древних родов есть близнецы. Сетрейтеры – там два сына. Кептренгои – даже две пары в разных, правда, ветвях. Но там тоже однополые близнецы. Разнополыми были только Иррои. Если я не пошла на поводу у своей фантазии, конечно. И это семейство уже успело отметиться при дворе за тот год, что покинуло свои родовые, но очень нищие земли.

– Да, Тео, – тихо подтвердила девушка, комкая в руках платок и глядя себе под ноги.

Выглядела она при этом так, что у меня от жалости сердце сжалось. Вот только на братца впечатления ее вид не произвел. Что бы там между ними ни случилось – он скотина. Для себя я это уже уяснила. Нельзя так измываться над женщиной. А уж тем более – если это твоя родная сестра.

– “Да, Тео”?! – прорычал мистер, подавляя авторитетом. Да так, что девушка едва не приседала под натиском. – Ничего ты не понимаешь, глупая гусыня. Если так пойдет дальше, мы окажемся там, откуда выкарабкались. И той пары колец, что ты получила в подарок, хватит… на сколько, ты думаешь? Очень быстро мы снова будем нищими, Гвен.

Точно Иррои. Об их скудном материальном положении “Сплетник” писал с полгода в вариациях. Особенно тщательно смаковал он этот факт после того, как король объявил Гвеневеру Иррой официальной фавориткой.

– Я больше так не могу, – полупридушенно призналась сестрица, закусив губу и всхлипнув. – Не могу терпеть… это.

– Терпеть? – искренне удивился Тео. – Вот потому он и охладел к тебе. Ты не терпеть должна, а стараться угодить, ублажить его величество, сделать все, чтобы он спешил к тебе каждый вечер. Терпеть… Какой кошмар.

Мужчина заходил поперек коридора туда и обратно. Не будь он так занят отчитыванием родственницы, обязательно меня заметил бы. Но слишком уж был взвинчен, а я могла продолжить свое неподобающее юной мисс дело – подслушивать.

– Если бы ты был не так азартен… – опасливо начала она. – Кретс забирает три четверти нашего содержания. Не будь этой пагубной привычки, мы бы не знали нужды…

– Заткнись! – рявкнул братец. – Я – мужчина в нашей семье. И прекрасно знаю, как распоряжаться нашим содержанием, – сомневаюсь, учитывая пристрастие к азартным играм. Почему-то у некоторых мужчин совершенно беспочвенно возникала уверенность, что они умнее, лучше, сильнее – только потому, что им повезло родиться мальчиками. Как по мне – дурь и блажь. – И ты же помнишь... если мне взбредет в голову отдать тебя замуж за старого вдовца – ты завтра отправишься под венец, а послезавтра – в глушь. И блеск дворца ты будешь разве что вспоминать.

Как по мне, то лучше уж в глушь. К тому же старики долго не живут. И часто даже не пытаются напомнить жене о супружеском долге.

– А ты сам отправишься на королевское ложе зарабатывать золото для игры? – вконец осмелела девушка, осознав, что терять, вообще-то, больше и нечего.

– Ах ты…

Это подобие мужчины замахнулось. Девушка вжала голову в плечи, прекрасно уже зная, что будет дальше.

А я... не выдержала.

– О! Как прекрасно встретить хоть кого-то в этом огромном дворце, – громко вскрикнула я, буквально вылетев в коридор. – Я уж забеспокоилась, что осталась совершенно одна.

Не ожидая такого поворота, братец опустил руку, словно из нее одним махом вынули все кости, ошарашенно взглянул на меня, на сестру – и в одно мгновение преобразился до неузнаваемости. Если бы я не стала свидетелем недавнего разговора, в жизни бы не поверила, что он в принципе мог состояться. Да еще и в такой форме. А я еще себя мастером иллюзий и притворства считала. Да мне у него впору уроки брать.

– Как неожиданно, – расплылся в угодливой улыбке лорд Иррой. – Даже не подумал бы, что, кроме моей сестрицы, еще хоть кто-то до сих пор обитает в гостевых покоях, – сестрица тут же отреагировала быстрым нечитаемым взглядом, но после вздернула подбородок и даже улыбнулась. Всего миг – и о недавнем ее состоянии свидетельствовали только чуть припухшие веки. – Позвольте представиться – граф Теональд Иррой. А это моя любимая сестрица – леди Гвеневера.

Любимая и баснословно дорогая, судя по тому, что он ей только что устроил. Братская любовь во всей красе. Порой я даже рада, что у меня нет родственников, решающих за меня, как мне жить и как поступать.

– Адалинда Дерсон, – с улыбкой протянула я руку для поцелуя. Надо бы потом хорошенько ее вымыть, не хотелось бы, чтобы подобный человек даже прикасался ко мне.