Еще более дикий Запад

Глава 8. О высокой морали и револьверах

Милисента проснулась резко. Она вскинула руки, словно пытаясь защититься от чего-то, затем огляделась с видом растерянным.

И выругалась.

— Извините, — буркнула она, смахивая пот с бледного лба. — Привидится же…

И осеклась.

Поискала взглядом Эдди, который был тут же и сказала:

— Надо поговорить. Если это не бред, то все куда как… интересней.

— Не бред, — поспешил заверить Орвуд, явно приободрившийся. — Возьмите, леди, вы, наверное, проголодались.

И протянул плитку шоколада.

Засранец! Чарльз спрятал руки за спину, ибо желание дать Орвуду в морду, между прочим совершенно неестественное для графа, скорее уж приличное для среднего жителя Запада, окончательно сформировалось и даже окрепло.

— Еще как, — Милисента отказываться не стала. — Шпасибо.

Шоколад она не ломала, откусывала так, едва развернув.

— Женщина, — с неким умилением прогудел Разбиватель голов. — Женщине надо кушать. Сильной будет. Слабая женщина сильных детей не родит.

И вздохнул горестно.

А Чарльзу стало совестно. Даже орк дикий понимает, что женщин кормить надо, а он, Чарльз, не удосужился хотя бы шоколадку припрятать.

— В общем… — Милисента облизала губы. — Тут такое… сложное дело…

Она вздохнула.

Поднялась, потянулась и едва не грохнулась, благо, Чарльз успел подхватить вовремя.

— З-затекли, з-заразы, — просипела Милисента, запихивая в рот остатки шоколадки. — С-сейчас пройдет.

— Это бывает. Когда душа покидает тело, то процессы в нем замедляются, — наставительно заметил Орвуд. — И после возвращения часто бывает так, что тело реагирует несколько… непривычным образом.

— Это каким? — Милисента вцепилась в руки Чарльза, но, благо, отталкивать их не спешила.

— Скажем, иногда может кружиться голова. Нормальны слабость. И даже сильная слабость. В редких случаях бывает, что отказывает сердце…

Как-то перечень не внушал доверия.

— Но это скорее исключение. И… долго находиться там опасно, — Орвуд глядел прямо. — Есть теория, что после определенного порога, так сказать, грани, организм начинает разрушаться. И первой страдает именно нервная система. Моя сестра…

Он осекся.

— Продолжай уже, — велел Эдди и убедительности ради положил руку на плечо.

— Она зашла слишком далеко. А когда вернулась… её парализовало.

— Твою ж… — Милисента добавила пару слов, и Чарльз согласился, что все именно так, что порой лучше и не скажешь.

Эдди же нахмурился и ладонь на плече некроманта несколько потяжелела, во всяком случае плечо это опустилось, а другое поднялось.

— Это скорее исключение. Она… она сама желала заглянуть за грань. Искала… не важно, главное, что у неё были возможности вернуться. Её сопровождали. Звали. Просили. А она решила, что знает лучше.

— И что теперь?

— Теперь? Некоторые функции удалось восстановить. Она способна сидеть. И говорить, пусть с трудом, но все же. А в остальном… увы. Поэтому просто не задерживайтесь.

— Он тоже сказал, что пора.

Милли оперлась на руки и теперь стояла сама, пусть и прислонившись к Чарльзу. И стоять так было… пожалуй, приятно.

— Тот, кто вас позвал?

— Пожалуй, что… но лучше, если по порядку… Эдди, ты не представляешь, какая это жопа!

* * *

Не представлял, как выяснилось, не только Эдди.

Милисента сидела, скрестив ноги, укутавшись в пальто Орвуда, поверх которого накинула еще какое-то не слишком чистое одеяло, чудом уцелевшее при уборке.

Одной рукой она держалась за Чарльза, словно боялась отпустить его. Второй сжимала кусок вяленого мяса.

— Так что вот так, — сказала она, потерев переносицу. И впилась в мясо зубами.

А продовольственный вопрос надо решать.

И с вещами тоже.

Одно дело в прериях на земле спать, и совсем другое — во вроде как цивилизованном городе.

— Кровь первого дракона, — орк прикрыл глаза. Он сидел на полу, скрестив ноги, опираясь огромными ручищами на колени. — Вот оно как…

— Вы что-то слышали об этом? — Орвуд устроился на трехногом табурете, как по мнению Чарльза довольно ненадежном, но мнение свое он при себе оставил.

Раздражал Орвуд невероятно.

— Как сказать… мой дед был шаманом. И его дед. И дед его деда. Это я глухим уродился, не слышу мир, — Разбиватель голов поскреб макушку. — Потому и знаю я не так, чтобы много… дочка моя, она больше… её учили.

— Расскажите про копье это, — попросил Орвуд. — Мне хотелось бы понять, что оно такое.

— Не совсем копье, — орк слегка наклонился. — Наконечник. Из кости. Из кости очень большого зверя.

— Дракона? — Милисента сглотнула слюну. — Драконы большие. Я видела.

И ни у кого не возникло и мысли сомневаться.

— Может, и дракона. Мой прадед говорил, что в прежнем мире всяких тварей хватало. Главное, что оно… в нем сила. Сила наших женщин. И мужчин. Сила шаманов, которые ослепнут и оглохнут, если её не вернуть. Сила духов, что откликаются на зов.

Он замолчал, но ненадолго.

— Оно не только наше. Оно… каждую дюжину лет оно передается из племени в племя. И никогда-то не случалось такого, чтобы оно пропало. Да и как, когда иные и прикоснуться-то к нему не могут?!

— Видать, смогли, — Милисента облизала пальцы. — Итого, два утерянных артефакта есть… три. А городов шесть. Еще три у кого?

— И что будет, — Чарльз озвучил вопрос, который волновал особенно сильно. — Когда все соберутся в одних руках.

* * *

Как-то Чарли сказал, а у меня прям по спине мурашки поползли.

Совпадение?

Да ну на хрен такие совпадения. Тут не надо семи пядей во лбу быть, чтобы понять: никакие это не совпадения.

— И что делать будем? — поинтересовался Чарли, а я вдруг поняла, что держусь за него, как дитё за мамку. Отчего стало неловко.

Слегка.

И еще потому, что мне определенно не хотелось отпускать его руку. А он делал вид, будто и не замечает. Ни руки. Ни неловкости. Вот что значит, воспитанный человек.

А жизнь его со мной связала.

Я подавила вздох.

— Честно говоря, — некромант потер лоб. — Я не вижу причин отклоняться от первоначального плана. Да, может статься, кто-то поставил себе целью собрать все эти… артефакты.

Он еще рученькой хитрый знак сделал.

— Однако, во-первых, сомневаюсь, что это в принципе возможно. Во-вторых, долг требует вмешаться, а здравый смысл подсказывает, что наших ресурсов для вмешательства явно недостаточно.

— Башку ему свернуть, — прогудел Дик.

— Змеенышу? — уточнил Эдди.

— Ему самому…

— Согласен, что данный вариант решения проблемы, — некромант мягко улыбнулся. — Видится не только оптимальным, но и наиболее легко реализуемым. Но мне кажется, что эта легкость несколько… обманчива.

— Чего? — Эдди с Диком переглянулись. А я в очередной раз удивилась тому, что есть кто-то поздоровее Эдди.

— Одно дело афера с влюбленной женщиной и её приданым. К сожалению, подобное случается довольно часто. Некоторые подлецы воистину поражают изобретательностью, когда дело касается чужих денег. Но… все как-то…

— Он бы не потянул в одиночку, — добавил Чарли и тихонько сжал мои пальцы. — Ему нужен был кто-то, кто указал бы на Августу. Кто помог бы с ней познакомиться. Сочинил этот вот план… и теперь там, на Востоке, представляет интересы. Не говоря уже о том, что в деле о наследстве не обойтись без хорошего законника, а действительно хорошие законники не рискнут связываться с посторонним человеком и сомнительным делом. Ко всему добавьте его иные связи… в этом вот городе. Нет, вы правы, для одного человека — это чересчур масштабно. И зачем? Даже при условии болезненного честолюбия все можно было бы сделать куда проще. Здесь другое.

— Но шею свернуть уродцу не повредит.

— Уродцу-то как раз и повредит, но в остальном… если выпадет случай, то почему бы и нет, — Чарльз пожал плечами. — Я бы с превеликим удовольствием. Подозреваю, что в чем бы ни состояла его роль, он достаточно важная фигура.

Утомили они меня.

Точно утомили.

Я подавила зевок, подумав, что не хватало вновь провалиться в сомнительного свойства сон, и прикрыла глаза. На секундочку. А когда открыла, обнаружила, что вокруг тихо и темно, и рядом, прижавшись ко мне, точнее прижав меня к себе, кто-то сопит.

Спросонья двинула локтем, а потом усовестилась, ибо сопел этот человек совершенно по-свойски.

Чарли.

Муж.

А с мужем и вправду спать как-то теплее, особенно если под тяжелым, попахивающим плесенью одеялом. Рядом где-то заворочался Эдди, повернулся ко мне и велел:

— Отдыхай.

Сказал он шепотом.

А я кивнула.

Буду.

Болело… да все болело. Ноги особенно. И еще плечи. И главное, боль эта исходила изнутри. Она была не сильной, скорее такой вот, мучительной, которая случается после долгой работы. Я завозилась, пытаясь лечь поудобнее, но Чарли встрепенулся.

— Что? — тихо спросил он.

— Ничего. Просто ноги затекли, — врать нехорошо, но почему-то говорить правду не хотелось.

Да и вправду не страшно. Поболит и перестанет. Это усталость накопилась.

Именно.

— Спи, — сказал уже Чарли. — Хочешь…

Он сжал руку, и я почувствовала теплый поток силы, который прокатился по крови. Стало легче. И спокойней. И уютнее. А еще подумалось, что быть замужем не так уж и плохо.

Я закрыла глаза и провалилась в сон. К счастью, обыкновенный, отдыхательный.

* * *

Когда я проснулась второй раз, солнце стояло уже высоко. Оно пробивалось сквозь серые стеклышки, наполняя мастерскую неровным светом. В полосах его плясали пылинки. Свет разливался по полу, выхватывая его неровности и пятна, подчеркивал ржавчину на железе и потеки на стенах. Странно, но сейчас мастерская выглядела, пусть и заброшенной, но вполне уютной.

Я села.

Зевнула.

Огляделась. Надо же, кровать… откуда взялась? Хотя… крепко я, видать, вчера приснула. С другой стороны, есть отчего. Кроме кровати, которую поставили прямо посередине залы, нашелся и матрас, набитый свежею — или почти свежею — соломой, пара подушек да почти новое одеяло. Постельное белье тоже имелось, что вовсе поразило меня до глубины души.

Я потянулась, отметив, что вчерашняя боль, если не ушла полностью, то почти и отступило. Чуть тянуло мышцы шеи и плеч. Подумалось вдруг, что это ж логично. Я ведь летала. Вот с непривычки и натрудила. Потом подумала, что летала я во сне, а мышцы болят наяву, и это уже совсем не логично. Потом мне думать стало лень и я обошла кровать кругом.

Так и есть.

Знакомый саквояж в углу. И шляпа Эдди. И еще его же револьверы с кобурой, что странно, потому как он их и дома не всякий день снимал. А тут снял. Стало быть, чувствует себя в безопасности?

А сам он где?

Эдди обнаружился внизу. Он сидел за старым верстаком, сгорбившись, склонившись над чем-то кривеньким и с виду напрочь ржавым. Меня он почуял, вскинул голову и улыбнулся.

— Выспалась?

— А то, — я подавила зевок и потянулась. — А ты?

— И я. И Чарли…

Он запнулся. Я же махнула рукой. Замужем, так замужем. Что уж теперь-то.

— Не злишься? — Эдди всегда меня понимал.

— Нет. А где…