Еще более дикий Запад
- Автор: Екатерина Лесина
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Еще более дикий Запад"
Глава 27. О выборе и новом мире
У дома стоял огромный механомобиль угольно-черного цвета. Длинный нос, сияющие хромом патрубки, что вились змеями, пара труб.
Широкие колеса.
И обтянутые бархатом кресла, установленные в ряд.
— Отец как-то озаботился транспортом, — сказал Странник, словно извиняясь за это чудовище, что пыхало паром и грохотало. — На големах не всегда удобно, а лошади здесь не выживают.
Он набросил пропитанный алхимическим составом халат.
— Прошу, присаживайтесь.
Чарльз не заставил себя уговаривать.
Пахло внутри деревом, огнем и алхимией. Эдди забирался осторожно, явно опасаясь разломать что-либо, но внутри оказалось довольно просторно.
Странник нацепил очки.
— Поехали, — сказал он, трогаясь с места.
Мобиль взревел, пыхнул огнем и паром. Чарльз ощутил, как заклубились, завихрились силовые потоки, расползаясь по жилам рун.
Интересная штука.
— Чертежи сохранились? — поинтересовался он, вцепившись в цилиндр обеими руками.
— Что? А… да, где-то есть… отец думал, что заинтересует многих, но здесь и ездить особо некуда… то есть, те, кто могут позволить себе такой мобиль, предпочитают големов, а прочим он не по карману.
Мобиль катил мягко.
Улицы сменялись улицами. И тревога росла.
А если они опоздали? Если случилось что-то… что-то непоправимое. С Милисентой. Чарльз себе в жизни не простит.
— Обсядь, — сказал Эдди, вытащив из нагрудного кармана знакомую косточку, которую он вертел в руках. — Все нормально.
— Откуда ты знаешь?
— Башня ведь цела, — он пожал плечами. — Поверь, если б этот урод решил тронуть Милли, мы бы услышали.
Помолчал и добавил.
— Весь город услышал бы.
Это… не успокаивало. Совершенно.
Меж тем узкая кривая улица вдруг выпрямилась и раскинулась, потеснив прижавшиеся к ней дома. Да и те преобразились, сделавшись чище да аккуратнее. Вот и вовсе появилась в них некая претензия на архитектурный стиль.
Портики.
Пилоны. Колонны. Что там еще положено? На этих улочках и дымом пахло меньше, или Чарльз уже привыкать начал? Главное, света здесь хватало.
Сияли окна домов. Светились фонари на железных столбах. И свет их падал на мостовую. А впереди показались башни.
— Верхний город, — крикнул Странник, ворочая рычагами. И механомобиль замедлил ход. Подумалось, что игрушка-то довольно заметная, и многие знали, кому она принадлежала.
А еще, что Странник не мог этого не понимать.
И выбрал…
Почему?
— Его еще Белым называют. Когда начинали строить, то оказалось, что местный камень добывать непросто. Здешние горы не любили ни магии, ни взрывчатки, вот и пришлось возить. А поблизости из каменоломен только силезский песчаник. Он белый.
Не совсем, скорее уж молочного оттенка, теплого, мягкого. И дома, сложенные из него, кажутся размытыми, как на старой акварели. Механомобиль замедляет ход, останавливаясь перед воротами.
— Дальше лучше пешком, — Странник сбросил и очки, и халат, вытащил цилиндр, с которого смахнул пыль. — Вы идите, по дороге и прямо.
— А ты?
— А у меня дела еще. Надо к другу заглянуть. Не волнуйтесь, я появлюсь в свое время.
Эдди хмыкнул, и не понять было, что он думает по поводу сказанного. Вот он повел тяжелой головой вправо и влево.
— Идите, здесь сложно заблудится. Изначально город строился по плану. Это уже потом, когда сам стал прирастать, то и пошло, кто и во что горазд. Надо было бы перестроить, но слишком многих это бы задело. Вон, — Странник указал вперед. — Самая большая башня. Это Башня Мастера-Основателя. Дядюшка говорит, что тот был на редкость самолюбивым засранцем.
Башня высилась впереди. Она казалась огромной и неуклюжей, чересчур уж толстой, а еще слегка наклонившейся вправо. Над башней висела луна, словно желая подсветить эту белую громадину. Ну да, вдруг кто-то не увидит.
— Её возвели первые механомы, без участия магии, что на то время само по себе поражало, — Эта башня воплощала в себе саму идею великого мира, который возможен, если не вовсе без магии, то с малым её участием.
Только с миром как-то не сложилось.
— Идем, что ли? — произнес Эдди, разглядывая башню. — Здесь мне еще бывать не случалось.
Дорога.
Широкая. Дома. И на сей раз укрытые за оградой. Пара дерев, что казались чужаками. И люди. Сперва их было не так и много, но чем ближе подходили к башне, тем больше их появлялось.
Фраки.
Цилиндры. И маски. Чарльз вдруг осознал, что ничем-то не выделяется среди них. Это, наверное, хорошо, но не отпускало чувство категоричной неправильности происходящего.
Все эти мужчины… они и вправду пришли сюда, чтобы найти жену?
Чушь какая.
Там, в столице, никто не спешил с женитьбой. Напротив, всеми силами стремились избежать её. А здесь очередь. В прямом смысле слова. Вытянулась черная вереница по лестнице. Лестница старая, с высокими неровными ступенями, а главное, охраняют её до боли знакомые львы — точная копия тех, императорских, которые уже не одно столетие охраняют покой дворца.
И в этом вновь же чудится насмешка.
Эдди идет первым.
Билет ложится на поднос, чтобы исчезнуть. Магическая проверка подлинности? И не жаль силы. Выходит, что не жаль. Собственный Чарльза, выписанный на имя некоего Вильгельма де Бри, тоже вспыхивает, прежде чем рассыпаться пеплом.
Внутри сумрачно.
— Мы рады гостям, — их встречает женщина в темном строгом платье. Её лицо скрывает полумаска, и Чарльз видит лишь белые ровные зубы. — Прошу вас помнить о правилах. Человек, их нарушивший, навсегда лишиться своего шанса.
Её голос перекрывает иные и легкая хрипотца в нем царапает натянутые до предела нервы.
Коридор.
Двери, распахнутые настежь.
Зал.
Обыкновенный бальный зал. Сияющий паркет. Зеркала, что искажают пространства. Колонны. Цветы. Музыка. Музыка доносится откуда-то издалека и царапает своей легкой неправильностью. Чарльз даже остановился, пытаясь понять, что же не так.
Не понял.
Просто неправильная. Или, точнее, слишком уж правильная. Выверенная.
— Твою ж, — прошептал Эдди, засовывая палец в ухо. — Извини. Напрягают меня эти механические штучки.
— Оркестр?
— Оркестровый ящик. Помнится, говорили, что его сделают меньше и ставить будут в любом трактире. К счастью, пока не сделали.
Тогда понятно, что не так: вся эта механическая выверенность мелодии убивала её напрочь.
Чарльз попытался отрешиться. Получалось плохо. Эк он… одичал, однако. Бал. Просто бал. Он что, позабыл, каково это?
— На вот, — Эдди сунул в руку бокал с чем-то. — Пить не рекомендую, мало ли, но держи на всякий случай.
Музыка прервалась.
Загудели трубы, застучали барабаны и люди, собравшиеся в зале, повернулись к дверям на другой его стороне. Чарльз тоже повернулся.
Двери открылись, выпустив человека в раззолоченных одеждах. В руках тот держал длинный посох, которым ударил по полу:
— Его Императорское величество! Истинный владыка мира, повелитель племен, сотрясатель Вселенной.
— Вот что за манера, — тихо поинтересовался Эдди, — вселенную сотрясать? Живет себе она спокойно, так нет, каждому потрясти надо.
— Это для величия, — Чарльз с интересом наблюдал за охраной.
Наемники. И весьма неплохие, но не хватает им изящества дворцовой гвардии. Да и воспитания тоже. Гостей теснят, пробивая проход через залу.
А вон и трон потащили.
Могли бы, к слову, и заранее озаботится, а то выглядит это как-то… глядя на суету, Чарльз сполна осознал, что прав был Дэн. Не Змееныш затеял эту игру. Он и прием-то толком организовать не способен, куда уж за приличный заговор браться.
Трон грохнули у стены, причем слегка косовато.
Рядом поставили еще один стул.
Наемники встали по обе стороны. Забавно. Будто представление Чарльз смотрит, причем отнюдь не в Императорском театре. Там хотя бы форму актерам по фигуре подгоняют. А тут…
Прокатилась красная дорожка.
— Вижу, и вы здесь, — произнес в полголоса человек с бокалом и бокал приподнял. — Признаться, я несколько обеспокоился, обнаружив ваше внезапное исчезновение.
— Случайно вышло.
От человека тянуло характерной мертвой силой.
Орвуд.
И тоже в маске.
— Как вы…
— Мне, конечно, далеко до сестры… сестер, однако кое-что я вижу. Вы несколько изменились. Огня стало больше. И силы. Стало быть, процесс идет.
— Какой?
— Единения. Подобные браки не просто так называют абсолютными.
— Впервые слышу.
— Вернемся, отправлю кое-какие книги… из тех, которые ныне сложно найти.
— Запрещенные?
— Отнюдь. Просто… многое из того, что было доступно прежде, ныне считается утратившим актуальность. Смотри. Хорош.
Снова затрубили трубы и так, что просто-напросто оглушили. Грохот барабанов заставил Эдди поморщится и снова засунуть палец в ухо.
Но зато появился Император.
Преисполненный чувства собственного достоинства, прямо-таки распираемый им, он медленно ступал по алой дорожке. Свет отражался в драгоценных камнях, украшавших парадное его одеяние. Золотое.
Золотая парча.
Атлас.
Золотой бархат. И золотое шитье поверх. Топазы. Алмазы.
— Сейчас ослепну, — проворчал Орвуд.
Золотой плащ волочился по дорожке. Золотая корона, весьма неплохая копия Большой Императорской, которую извлекали исключительно по праздникам, возлежала на голове. А ведь, если и вправду золотая — Чарльз был почти уверен в этом, слишком самолюбив засранец, чтобы ходить с незолотой короной — то весит она прилично.
За Императором следовали… жены?
Чарльз заставил себя стоять спокойно. Смотреть.
Алые платья.
Золото.
И корона на голове Августы, на сей раз больше похожая на обыкновенную диадему. Сама Августа… болезненно-бледная, но выражение лица возвышенное, одухотворенное.
Сиу смотрит в спину Змеенышу. И взгляд отнюдь не преисполнен любви.
Что-то не так?
Орчанка вот улыбается. И эта её улыбка заставляет Дика ворчать.
— Тише, мой друг, — некромант выглядит безмятежным. — Полагаю, скоро мы проясним некоторые… нюансы происходящего.
Орк облизывает клыки.
И удар гонга заглушает ответ.
Император, достигнув трона, в который явно переделали какое-то кресло пороскошней, повернулся к людям.
— Добро пожаловать! — усиленный магией голос его разнесся по залу. — Я счастлив видеть людей, которые собрались под кровом сего дома, дабы вместе со мной создать новый прекрасный мир.
У Чарльза заныли зубы.
— Весьма скоро мы выйдем отсюда, чтобы нести свет знаний! И исполнить заветы великого Родда! Мы вернем в мир магию!
— Он вообще понимает, что говорит? — поинтересовался Орвуд, разглядывая Императора с немалым интересом.
— И каждому воздастся по заслугам его!
— Сомневаюсь, — ответил Чарльз.
— Но пока! В миг, когда перемены близки, стоит задуматься о главном! О любви в ваших сердцах! Пусть расцветает она, пусть случится то, чему предначертано.
— Знаешь, я думал, что мы с отцом не сильны в риторике, — Орвуд отвел взгляд. — К слову, мне вернули перстень. С извинениями.
— Даже так?
— Не стоит отворачиваться. Он довольно внимателен.