Безоружные

Глава 14

Ситуация осложнялась по мере удаления от той злополучной закусочной, хотя всё должно было быть наоборот. Солдат не проронил с тех пор ни слова, и я чувствовала, как он напряжён под моими руками. Просто осязаемое средоточие агрессии. Нагнетаемое давление злости в несколько тысяч атмосфер под кожей.

Наверное, чувствовать что-то подобное для него невыносимо: выслушивать провокации Виктора, а потом его обожателей. И если первый был для него пока недосягаем, то со вторыми он мог бы разделаться за минуту. Он нуждался в этом. Хотя бы в этом, потому что не умел, просто психологически не был способен бездействовать, когда слышал угрозы и оскорбления в сторону своего хозяина.

Бионик не относился к этому, как к наказанию, мести или способу развлечься – это была именно потребность. И я отказывала ему в ней, своему единственному союзнику, спасителю, защитнику, другу, брату, богу – нет такого слова, которое бы описало его и его роль в моей жизни. Он готов был начать новую мировую войну из-за меня, он в последний момент вытащил меня из петли, куда я угодила благодаря Арчи, и заботился обо мне, как мог, но даже при этом у него это получалось лучше, чем у моих родителей.

И, тем не менее, я продолжала ему вставлять палки в колёса даже на этой стадии захвата мира. Просто потасовка в забегаловке.

Когда байк резко вильнул, я едва не вылетела из седла, и, наверняка, солдат сделал это специально, хотя и объяснил всё пустым баком. Мол, топливо на нуле, надо пойти разыскать заправку. Мы едва дотянули до какого-то городка, и мужчина прижался к обочине в пустынном дворе, сказав мне ждать. Но я сняла шлем и пошла следом.

- У тебя же денег нет.

- У тебя тоже, - напомнил он, и, судя по тону, он всё ещё злился и дело тут, конечно, не в деньгах.

- Да ладно тебе. Этот шлем - просто камуфляж. Такой же, как у тебя серёжки.

- То есть хреновый.

Я опешила.

Ого. Он не просто зол. Он в бешенстве.

- А… ну… - Я смотрела себе под ноги. – Если они тебе так не нравятся, то можешь их снять. Сними, конечно. Особенно ту, что в языке. Наверное, жутко мешается, а толку никакого. Дурацкая затея. Я не хотела причинять тебе боль или даже просто неудобства, я только…

Нервы у меня начали потихоньку сдавать, и, заметив это, солдат сказал:

- Я отношусь к ним не как к камуфляжу. Для меня это твой подарок. Я дорожу ими. Каждой из них, сильнее, чем собственной жизнью, и это не просто слова.

Как он так умел выкручиваться из совершенно безвыходных ситуаций? Касалось ли это побега или разговора с психованной девушкой.

- У меня есть для тебя ещё один, - призналась я, всё ещё не решаясь на него посмотреть.

- Подарок?

- Да. – Не менее хреновый, чем пирсинг, так что не слишком-то радуйся.

- Разве я заслужил?

- Ты ещё спрашиваешь? – Я шмыгнула носом. – Оглянись. Тут только ты… ты единственный, кто остался рядом со мной.

Уловив отчаянье в моём голосе, он уточнил:

- Тебе бы хотелось, чтобы это был человек?

- О чём ты?

- Ты хотела сказать, «единственный человек». Такой же, как ты. Ты всю жизнь ждёшь их признания, но теперь они отвернулись от тебя окончательно – от главных семей до последних пьяниц. И поэтому ты говоришь «только ты», сожалея. Ведь ты думаешь, что моя верность – искусственна, но только на такую ты и можешь рассчитывать.

Он очень точно проанализировал моё состояние, кроме одного:

- Для меня ты лучше любого человека. Ты спас меня и продолжаешь спасать, и это больше, чем делал ради меня кто-либо. – Я прижала шлем к груди, нервно его поглаживая. – Ты ни в чём меня не обвиняешь, а наоборот – поддерживаешь. Я уже забыла, каково это. А ещё ты никогда не паникуешь и всегда знаешь, как поступить, в отличие от меня. Так просто и не объяснить…

- Тебе не нужно ничего объяснять. – Он указал на надпись и продолжил путь. – Несмотря на то, что я «лучший из людей», я никогда не услышу от тебя ничего подобного. В то же время ты носишь признание в любви тому, кто поклялся тебя замучить до смерти. Ты с такой лёгкостью согласилась со словами, которые написали унизившие тебя ублюдки. И готова показывать это всем и каждому, тогда как у меня нет даже имени.

Так вот что его беспокоило на самом деле? Чёртово признание? Самое безобидное из оскорблений, которые нам нанесли работяги.

- Я люблю тебя, - бросила я тихо ему в спину, но слова почему-то прозвучали, как выстрел, и заставили его застыть.

Уставившись на проклятый шлем, на это чёрное, глянцевое яблоко раздора, я пробормотала:

- Если это всё ещё звучит не так искренне, как эта надпись, я могу… поцеловать… тебя. – Я сглотнула. - Поцеловать… чтобы только… обозначить эту разницу между вами. Ничего романтичного. Просто новый способ расставить приоритеты. Если это для тебя так важно… без проблем.

Ладно. Теперь он смотрел на меня так, словно я перестаралась и смутила даже его, готового сутки напролёт смотреть самое развратное порно. Слов было вполне достаточно, мне не стоило усугублять ситуацию.

Откуда в моей голове вообще берутся такие «гениальные» идеи? Пирсинг, консоль, поцелуи – одна круче другой.

- На самом деле, я не умею, - призналась я, когда он медленно приблизился. - Я никогда раньше...

- Я тоже.

Для того, кто живёт всего неделю, это нормально. За восемнадцать лет? С его внешностью он бы испробовал всё, что только можно сделать с женщиной. А его способности позволили бы ему не облажаться. Так же, как и на Дне. Что-то мне подсказывало, что до этого он и из тюрем не сбегал, но это не помешало ему сделать всё в лучшем виде и с первого раза.

Я решила, что и сейчас у него не возникнет заминок. Вот только…

- Ты передумала?

Вот только он не собирался облегчать мне задачу. Он напомнил, что у него в этом деле тоже нет опыта лишь затем, чтобы меня успокоить.

Прицепив шлем к рюкзаку, я убрала руки в карманы, чтобы не превратить этот поцелуй ещё и в объятья.

- Ты не мог бы наклониться?

Он наклонился, но так, что последние сантиметры всё же пришлось преодолеть мне. То ещё расстояние. При том, что он был близко, как никогда.

- Закроешь глаза?

- Нет.

Ладно. Что-то это расставление приоритетов затянулось.

Подавшись вперёд, я прижалась к его губам своими. На секунду. После чего отстранилась. Это было непросто, тот ещё психологический барьер, но мне полегчало от мысли, что я сделала что-то для него, чего не делала для других. Если он не заслужил мой первый поцелуй, то никто не заслужил.

- Это разница между мной и Виктором? – спросил солдат. Похоже, он тоже был под впечатлением от моей жертвенности и огромной пропасти, которую я только что между ними обозначила.

Я кивнула.

- Да. Теперь ты успокоился? Мы можем идти?

Когда он протянул руки к моей шее, я на мгновение испугалась: «задушит?». Потому что, будучи живым оружием, он использовал их для убийства. Уверена, в прошлый раз, когда эти ладони коснулись человеческой шеи, бионик и его жертва меньше всего думали о поцелуях.

Зажмурившись от страха, я уже в следующую секунду почувствовала мягкое, но настойчивое прикосновение к своему рту. Влажное движение по губам.

«Его язык, боже», - подумала я, и мужчина тут же напомнил, что на этом языке нашёл себе место мой «подарок».

- Открой рот.

Такая разница между первым и вторым поцелуем нормальна? Особенно если вспомнить, что первый был минуту назад. А теперь одной рукой солдат удерживал меня за шею, а другая запуталась в волосах, контролируя каждое движение, заставляя открыться ему, впустить.

Он скользнул языком между моих губ. Он проколол его для меня… вставил туда украшение, как клеймо… и теперь целует меня, глубоко, чтобы я его чувствовала.

У меня было маловато опыта, чтобы говорить, что именно меня так взволновало: сам поцелуй или пирсинг. Трудно поверить, что, если бы этой металлической штучки не было, я перенесла бы всё спокойно. Не то чтобы мне пришлось именно «переносить». Ничего сложного. Ведь всю работу выполнял солдат. И делал это прекрасно. При том, что это было моей идеей. Нечестно, чёрт возьми. Будто я не смогла справиться даже с такой ерундой, и ему пришлось мне помогать. Ещё немного и он решит, что я вообще ни на что не способна.

Я коснулась его языка своим, трогая серёжку. Руки, которые до этого я держала в карманах, теперь шарили по его животу, груди, к плечам. Контраст сводил с ума: как он может быть таким смертельно опасным и в то же время приспособленным ко всем этим нежностям? По-своему сентиментальным.

- Я люблю тебя, – прошептал он, хотя это нельзя назвать признанием, потому что он просто не мог не любить. У него не было выбора, но даже при этом впервые слышать эти слова по отношению к себе было так невыносимо приятно.

- Да. Я тебя тоже. Очень.

Казалось, ещё минуту назад мы ничего не знали об этом, откуда тогда взялась эта жадность? Он прижимал меня к себе, отстраняясь лишь затем, чтобы услышать новое признание, как если бы оно было для него важнее глотка воздуха.

«Ничего романтичного», да?

Ладно, по крайней мере, в тот момент мы не были похожи на преступников.

- Безобразие, ты только глянь, и здесь тоже! - проворчали проходящие мимо женщины. – Вечно тут отирается всякая распущенная молодёжь, наркотиками колются, сношаются, как животные. С детьми по улице не пройдёшь. Хватит с меня, я вызываю полицию.

Стоп-слово, которое моментально приводит меня в чувство. Вне зависимости от ситуации.

Отпрянув от солдата, я поправила одежду и пригладила волосы. Будто это были единственные последствия внезапного эмоционального шторма. То, что у меня вот-вот откажет сердце, не в счёт.

Господи милосердный…

Многое из случившегося со мной невозможно было предсказать, но даже то, что я стану преступницей номер один, было более вероятно, чем то, что произошло только что. Я призналась в любви и целовалась с мужчиной, который не должен мне принадлежать ни в каком смысле, и уж тем более в этом!

Как вообще до этого дошло? Мы же просто шли на заправку!

К слову о ней.

- Постойте! – Я подбежала к женщине, которая приложила телефон к уху. – Подскажите дорогу…

- В любовный отель? – съязвила она.

Нет, чёрт, мы и так слишком часто их посещаем!

- Алло! Полиция? Да это снова я. Хочу сообщить о грубом нарушении общественного порядка!

Грубое? Ещё какое. Нарушение? Ну да. А ведь солдат не закончил. Если бы нас не прервали, эта демонстрация разницы между ним и Виктором зашла бы ещё дальше… боюсь представить, насколько далеко.

Извинившись, я вернулась к солдату. Теперь он был не только зол, но ещё и возбуждён. Я абсолютно точно не подхожу на роль его хозяина. По всем статьям. Даже в редкие моменты, когда он нуждается в моей помощи, я делаю только хуже.

- Пойдём. – Я решилась на приказы, при том что меня даже собственные ноги не слушались.

Завернув за угол, мы наткнулись на ту самую распущенную молодёжь, которая оправданно раздражала местных.

- Заправка? – переспросил лысый торчок, ища рядом с нами транспорт, который можно было бы заправить.

- Да. Топливо.

- А-а-а, топливо. – Он подмигнул мне и путано описал маршрут. – Тут рядом, быстро найдёте.