Безоружные

Глава 41

Вёрджила и Марса заперли в изоляторе, прикрепив к фиксаторам на лодыжках и запястьях электрические контакты, по которым в случае сопротивления посылался бы разряд. Господина и слугу оставили в подвешенном состоянии (буквально и фигурально) до тех пор, пока совет не решит их судьбу. Учитывая волнение, которое теперь охватило весь дом, это займёт много времени.

Первые лица Рэмиры, Виктор и Анна переместились в другой зал, ведь старый заняли медики и уборщики. Оставалось надеяться, что боссы главных семей и домочадцы не зальют кровью и этот, прибавив им работы. Хотя, если судить по звукам, они только усугубляли ситуацию, а не старались её разрешить, при том, что вроде бы «когда виноваты все – никто не виноват».

Дипломаты, чтоб их. В них не осталось ничего от предков, которые некогда объединились во избежание гибели человечества.

В неразберихе, которая творилась вокруг, исчезнуть незаметно не составило труда. Я вышла из зала, забирая с собой какую-то часть напряжения, в том смысле, что давала лишний повод для агрессии родственникам Арчи и Виктору. Да я и сама была не против побыть в тишине… и поесть, например.

Когда я нашла кухню, там как раз резвились дети, прося прислугу сделать им сэндвичи, и я незаметно прибилась к ним, а когда получила свою порцию, вышла в сад. Выбраться из здания казалось важным. У меня сложилось впечатление, что в этом доме могут происходить только глобальные события, и даже перекус рискует закончиться перестрелкой.

Жуя, я разглядывала дворец и думала о самом удалённом от него месте. Я хотела бы оказаться сейчас там. Плевать, как оно выглядит, там в любом случае можно было бы спокойно поужинать и заснуть. Здесь? Без вариантов. В этой точке планеты искажались понятия нормы, справедливости и милосердия.

Например, ещё вчера я думала, что ничего ужаснее смерти главы здесь не может случиться, но он умер, и я поняла, что это ни разу не сюрприз, если сравнивать с остальными сегодняшними событиями. И теперь мне просто хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, потому что моя жизнь становилась сумасшедшей прямо сейчас, хотя, казалось бы, я узнала о безумии всё намного раньше.

Как раз, когда я подумала о том, что хуже быть не может, появился Арчи, и я поняла, что ещё как может, ведь мне предстояло разбить ему сердце. Но не сегодня, господи, только не сегодня.

Он шёл по садовой дорожке к моей скамейке, руки в карманах, и я в очередной раз подумала, как всё-таки непривычно видеть его таким: возмужавшим, задумчивым, одиноким.

- Пожалуйста, не говори, что ты застрелил их всех, - попросила я, когда он приблизился.

- Я ушёл оттуда как раз затем, чтобы этого не сделать, - признался Арчи, садясь рядом. – И знаешь, кого бы я застрелил из своих родственников первым?

- Не шути так.

- Джеймса, - ответил он, словно и не слышал меня. – Он мне никогда не нравился, но, по крайней мере, он был самим собой. А теперь он появился здесь, претендует на моё место... Я, конечно, понимал, что у меня могут быть соперники, но только не мой мёртвый дядя.

Я попыталась найти в этом положительные стороны.

- Твоя семья растёт, становится сильнее, разве это плохо? Ты не должен считать его своим врагом, честно. Если хочешь… если это настолько важно для тебя, я попрошу его отказаться от права на наследство.

- Во-первых, у него нет этого права! – отрезал Арчи. - Во-вторых, ты не должна его ни о чём просить, он всего лишь твой раб. В-третьих, мне нужно это объяснить остальным. – Он мрачно глядел на верхний ряд огромных окон. – Моя семья предпочтёт его мне. Если они проведут голосование? Я стану слугой искусственного. Потому что ты изначально не указала ему на его место, у подонка появилось собственное мнение и ответ буквально на всё, его там теперь слушают так внимательно. Особенно эта дура Эд. Видела бы ты, как она на него пялилась.

- М-м. – В груди больно кольнуло.

- Я не знаю, что мне делать, - вздохнул Арчи, опуская голову. - Я запутался, хотя думал, что, когда встречу тебя, всё встанет на свои места.

- Представь, каково мне, я вообще не надеялась тебя встретить. – Я заглянула ему в лицо, улыбаясь через силу. – Хотелось бы думать, что самое страшное мы уже пережили, да?

- Я был почти уверен в этом. Но почему-то сейчас я чувствую себя ещё более слабым, чем когда был инвалидом.

- Брось. У тебя теперь появилась нерушимая защита: этот дом, эти люди…

- У меня никогда не было защиты, - перебил меня тихо, но настойчиво Арчи. – Я всегда был один, даже когда жил с матерью, и, уж тем более, когда жил с отцом. Единственное, что меня защищает теперь, от «этих людей» в том числе – оружие, и я получил его от тебя. Ты и оружие – единственная моя семья, и, думаю, ты понимаешь меня, как никто. Ведь твоей семье тоже до тебя никогда не было дела.

Я отпрянула, сбитая с толку.

Он хоть представлял, насколько это больная тема?

- Неправда. Когда это всё случилось с нами, они переживали больше всех. Навещали меня почти каждый день и к тебе заходили. Они нашли адвоката, который по-настоящему хотел мне помочь... и это после того, как я поставила крест на их работе. – Тоска по дому нахлынула с невероятной силой. – Они были со мной в самые тяжёлые времена.

- Поздновато в них проснулась сознательность, - проворчал Арчи, и я не выдержала:

- Какого чёрта ты всё это мне сейчас говоришь?!

- Чтобы ты не решила, что нужна кому-то кроме меня. Чтобы не вздумала уехать к своей настоящей семье. Для них ты просто преступница, сумасшедшая, они не захотят тебя видеть после всего случившегося. К тому же они переехали.

- Откуда знаешь?

Он смотрел себе под ноги, как видно, желающий говорить об этом даже меньше, чем заседать на том совете.

- Узнал, когда навещал отца.

- «Навещал»? Это когда ты его грохнул?

- Ага. – Его голос стал ядовитым. – Кстати, может, ты не знала, но он вымогал у твоих предков деньги. После того, как я закрыл ему доступ к счетам, он обратился в суд, дабы обязать твою семью оплачивать все расходы, связанные с моим лечением. А это кругленькая сумма.

- Боже, нет…

- Твои родители бросили ваш старый дом, но он нанял людей, которые нашли их, угрожали и… Это были те ещё отморозки, Кэс. Непрофессионалы. Крайне неаккуратные, грязные, дешёвые выродки.

- Нет, Арчи, нет… - Я положила руку ему на плечо, чувствуя, как он невероятно напряжён. От вцепившихся в него мёртвой хваткой пальцев в том числе. – Откуда ты это знаешь? Ты видел это? Ты был там? Что… что они сделали с ними?

Он выдержал длинную паузу, нарочно, из мести. Моё беспокойство бесило его.

- Только не говори, что ты надеялась на то, что они заживут припеваючи, похоронив тебя.

- Говори! Говори, чтоб тебя! – Я трясла его за плечо. – Что они сделали с ними?

- Ничего из того, что они не заслужили! – Арчи скинул мою руку и вскочил на ноги, поворачиваясь ко мне лицом. – Они не любили тебя, хотя это была их святая обязанность, а я люблю, хотя мне это чертовски трудно, так почему ты хочешь вернуться к ним?! Я стал бы для тебя семьёй лучшей, чем они! Забудь их!

- Я тебя сейчас придушу, - прошептала я. – Если не скажешь, что с ними, я тебя придушу.

- Перед смертью отец сказал мне их новый адрес, - нехотя ответил Арчи, уводя взгляд в сторону. - Жильё и работу им предоставил какой-то влиятельный знакомый, так что они отлично устроились. Сменили фамилию. Разбогатели. О тебе и не вспоминали… только когда до них добрались, чтобы стребовать долг, они вопили, что ни в чём не виноваты. Понимаешь? Они намекали на то, что это твоя вина.

Ведь так оно и было.

Слёзы потекли по моим щекам, собираясь в уголках губ, горькие.

- Я не хотел их спасать, - признался он. – Но ещё меньше я хотел следовать воле отца. Так что я прикончил его шестёрок на глазах у твоих предков, прости.

Я кинулась на него, обвила его шею руками, но не для того, чтобы выполнить угрозу.

- Спасибо! Спасибо тебе за это, спасибо, - повторяла я, крепко его обнимая. - Спасибо, что спас их, это важнее, чем моё спасение, это важнее всего на свете, я бы никогда себе не простила, если бы с ними что-нибудь случилось из-за меня, спасибо, что был рядом, когда меня не было, и за то, что убил своего отца тоже спасибо.

Все недостатки и пороки, которые раньше я ненавидела в нём, теперь виделись мне чуть ли не добродетелями. Я была рада тому, что он такой кровожадный, бешеный, мстительный, ведь иначе он не пришёл бы к своему отцу и никогда бы не узнал, что тот терроризирует моих родителей. Он бы не отправился к ним и не прикончил бы тех наёмников.

- Всё, что я делал… я делал для тебя, - признался Арчи, его голос звучал хрипло и вопреки ситуации… виновато. – Я всё делаю для тебя, может быть, однажды ты поймёшь это. Поймёшь, что тебе никто не нужен, потому что… Я ведь могу заменить кого угодно, пусть и не хочу быть заменой. Я хочу стать для тебя тем, кого никто не мог бы заменить.

Вопреки своим словам он не обнимал меня, его руки безвольно висели, пока сам он смотрел в небо. Похоже, он совсем не гордился этим актом героизма, и мой эмоциональный всплеск его ничуть не радовал. Потому что причиной моего счастья были другие люди, а не он. Эти объятья – символ моей любви к ним, а не к нему.

- Когда-нибудь… после того, как здесь всё уляжется, - произнесла я, - мы ведь сможем навестить их? Не гостить, даже не разговаривать… думаю, я никогда не решусь показаться им на глаза. Но просто самой посмотреть на них?..

- Ага, – выдохнул Арчи. – Когда-нибудь.

***

В комнате прибрались и принесли мои вещи. В гардеробной появились платья, бельё и обувь. Об обилии говорить не приходилось, но количество одежды указывало на то, что я задержусь здесь. По крайней мере, до конца траура.

Несмотря на то, что Арчи пытался убедить меня в том, что суицид деда ничуть его не расстроил, ещё одна смерть родственника, а следом подготовка к похоронам, отнюдь его не вдохновляли. Только не вкупе с борьбой за власть, которая шла в коридорах и залах особняка. Не стоило забывать и о «гостях», которые заняли изолятор.

В общем, это был труднейший период в жизни Арчи, и я была обязана поддержать его, теперь особенно. Так что я не смогла отказать ему, когда он предложил поужинать вместе. В саду, который мне так понравился.

- Отличная идея, - ответила я на это. – Может быть, я и спать останусь здесь.

- Может быть. – Арчи двусмысленно улыбнулся.

Я не стала объяснять, что ляпнула это, потому что в большей безопасности чувствовала себя под открытым небом, чем под крышей его дома. Хотя, наверное, стоило. Эта недосказанность давала ему надежду, и чем дольше я откладывала разговор по душам, тем тяжелее будут последствия, я это понимала. Но какие слова могли хоть немного облегчить боль от воткнутого в спину ножа?

Переодеваясь в одежду, которую Арчи купил для меня, я опять оказалась на грани нервного срыва. Поэтому голос Мура за спиной прозвучал как благословение.

- Помочь?

- Да, пожалуйста.

Он говорил о молнии на платье, но моя просьба распространялась и на другие проблемы, куда более серьёзные. Пугающую неопределённость, например. Неприязнь домочадцев. Чувство чужеродности всему, что меня сейчас окружает. Извечное стремление освободиться.