Безоружные

Глава 6

Это случилось задолго до твоего рождения, солдат…

Но ты ведь понятия не имеешь даже, что означает это слово.

Солдатами раньше называли самых опасных, сильных, вооружённых людей, из которых состояли армии. Армии сражались между собой на суше, в воде и воздухе при помощи военной техники. Автоматы, ракетные установки, танки, подводные лодки, авианосцы, штурмовики – ты даже не представляешь, как много оружия изобрело и использовало человечество за всю свою историю. Правление даже за сотню лет не смогло бы всё уничтожить. Наша планета состоит из оружия процентов на пятьдесят, оно повсюду, под землёй, на дне...

Наша семья жила неподалёку от побережья. По серому пляжу тянулась высокая сетка, а за ней, словно бешеный зверь, жило море. Зарешёченное олицетворение свободы. К нему никого не подпускали, потому что считали радиоактивным. Некогда там располагалась военная база, стоянка атомных подводных лодок. Во время Третьей Мировой там шли ожесточённые бои, постоянные авианалёты.

Однажды базу подорвали, и все подводные лодки легли на дно. Они лежат там и по сей день, вместе с затопленными кораблями и сбитыми самолётами. Вместе с морпехами и лётчиками, у каждого из которых при себе личное оружие, боекомплект, гранаты... Там этого добра столько, что хватит вооружить каждого человека, живущего сейчас на планете. Чёрт, да металла там больше, чем самой воды.

Прошло много времени, и море начало возвращать человеку то, что оно некогда поглотило. После бурь, похожих на приступы тошноты, в грязном, вязком песке можно было найти парочку интересных вещиц. Однажды даже выплыла торпеда…

Несмотря на то, что это была запретная зона, на смотровых башнях уже давно никто не дежурил. Местные власти не видели в этом необходимости, потому что на побережье никто не селился. Даже в городе было мало людей. Город, знаешь, такой, словно война там случилась только вчера... Жители выходили на улицу только в масках-фильтрах. В домах тоже стояли очистители воздуха.

Во всех смыслах жить там было накладно. Некомфортно, дорого и опасно. Но мои родители оставались там из-за работы. Они учёные… отнюдь не гении, у них не было в подчинении штата лаборантов или дорогой аппаратуры. Я бы даже сказала, что жили мы бедно. Они изучали… что-то там с мутацией растений связанное. Постоянно брали пробы почвы, воды, собирали гербарии, по лесу бродили целыми днями. В общем, дел у них было по горло, они считали, что это – работа всей их жизни. Что после какого-то грандиозного открытия всё изменится.

И я им никогда не мешала. Они были такими серьёзными и важными… такими красивыми в своих белоснежных халатах и перчатках. Говорящие на совершенно непонятном мне языке. Я им завидовала. Потому что они принадлежали чему-то великому… чему-то совершенно мне непонятному, почти магическому.

У меня не было ни сестёр, ни братьев, ни друзей (ближайшие соседи жили в нескольких километрах от нас), ни домашних животных, ни игрушек, поэтому мне приходилось развлекать себя самой. Когда родители затевали серию новых опытов, я уходила из дома. Сначала гуляла во дворе, но постепенно моему воображению стало там тесно. Что такое двор по сравнению с морем?

Когда я увидела его в первый раз, меня чуть не стошнило. Оно показалось мне отвратительным: просто бесконечно широкой, глубокой, вечно волнующейся лужей. А то, как там пахло…

Никакого тебе купания, солнечных ванн и замков из песка.

Это было кладбище, только не из земли.

Однако я вернулась туда на следующий день, как только проснулась. И с тех пор приходила постоянно. Нигде не было такого покоя, как там. Прошло ещё немного времени, и я поняла, что это самое прекрасное место на свете. Потому что это было только моё место. О нём словно больше никто не знал: ни животные, ни люди. Всё, до чего могло дотянуться моё зрение, до самого горизонта, принадлежало мне.

Мой мир, и я была в нём и королём, и подданным, и жрецом. Эта игра мне никогда не надоедала, потому что не была игрой. Всё происходило взаправду. Там действовали свои законы, проводились ритуалы, работала целая система тотемных столбов и алтарей. И, само собой, это всё было тесно связано с оружием.

Поначалу, копаясь в песке, я находила ерунду. Например, чеку от гранаты или проржавевшую гильзу. Я понятия не имела, что это такое, но знала, что дав их мне, море однажды даст и ответы. Раз эта вещь попала мне в руки, значит, она важна, оставалось лишь ждать.

Я хранила всё в своей комнате, надёжно спрятав, хотя родители никогда не посягали на моё личное пространство. Конечно, со временем находок стало слишком много, прятать их дома стало небезопасно. Мне нужно было новое место. Святилище.

Я нашла его однажды в скалах, где заканчивалась сетка. Под грудой сглаженных прибоем камней, находился военный бункер. Его завалило во время авианалёта, но прибой со временем расширил брешь между самыми крупными глыбами ровно настолько, чтобы туда мог пролезть ребёнок. Внутри я и получила все инструкции.

Там было полно учебных пособий, видео и аудиозаписей, которые отлично сохранились, лёжа в несгораемых шкафах. С целой кучей боеприпасов. А вот людей там не было. Их костей, в смысле. Вскоре я обнаружила тайный ход, по которому оттуда и ушли солдаты. Они оставили всё, потому что торопливо спасались бегством. Возможно, в маленькие смотровые окошки они увидели ослепительную вспышку ядерного взрыва.

Я ходила по бункеру, как по заброшенному храму. Оно было там. Древнее божество войны, истощенное и забытое, почти умершее. Оно выползало в море, безумствовало там, поднимая со дна горсти патронов, авиационные бомбы, зазубренные штыки, в надежде, что кто-нибудь подберёт и правильно поймёт его послание.

Некогда это чудовище пожирало людей миллионами. Стирало города в пыль. Ему поклонялись на протяжении всей человеческой истории, пока однажды людей не стало так мало, что они решили взять тайм-аут.

Мне было трудно представить, каково Ему теперь, совершенно одинокому и гонимому. И каким щедрым Он может быть с человеком, который к нему придёт по доброй воле.

Я была ребёнком, и меня переполняла тайна. Я носила отсыревшие книги домой, маскируя их под учебники. Но пособия – это не всё, некоторые вещи можно было понять только интуитивно. Вроде того, как делать защитные амулеты, ритуальные столбы и жертвенные алтари, а так же – каким образом общаться с морем.

Я окружила всё Побережье и дом мощной магией. Моё жилище было напичкано оружием: на чердаке, в подполе, в самых укромных местах, куда никогда не заглянут беспечные родители. Они, опьянённые внезапными успехами в своей работе, даже не подозревали, что главный фактор этих успехов – я.

Нас обходили болезни.

Появились деньги.

Враги из числа одноклассников пасовали передо мной.

Я даже справлялась с учёбой при всей своей занятости.

Божество одаривало меня всей накопившейся милостью. Мне нужно было просто продолжать исправно делать то, что я делала, игнорируя интернет, телевидение и билборды, которые твердили в один голос, что за хранение любого вида оружия – смерть.

Но ведь вера ничего не стоит без риска. А моя вера была абсолютна, потому что это была детская вера. Ноль процентов логики, сто процентов фанатизма.

А потом на Побережье появился Артур Шелл.

О его приходе я узнала заранее.

Ещё за неделю до нашей встречи море волновалось и грязно пенилось, намекая на грядущие перемены, которые мне не понравятся. Выплюнув на следующее утро проржавевшую каску и горсть патронов, оно не оставило мне другого выбора – нужно было готовиться к серьёзному ритуалу, с дымом, кровью и прочими атрибутами древней магии. Божество хотело меня о чём-то предупредить. Очевидно, это было важно для всего Побережья, а не только для меня – его жреца.

Результат меня встревожил.

Опасность.

Чужак.

Конкуренция.

Не поверив главному алтарю, я выбралась из бункера и обошла остальные. Но, как и ожидалось, ответ был один и тот же. Нагретые на солнце ритуальные столбы вторили алтарям.

Я возилась в грязном песке сутками, добиваясь от Побережья конкретики. И перед самым происшествием наткнулась на пистолет. Всё встало на места. Побережье требовало защиты и демонстрации преданности.

Мне было не по себе весь следующий день, до уроков руки так и не дошли, еда не лезла в горло, родители смотрели на меня косо. Они и представить себе не могли, какую ответственность несёт их чадо. Все их взрослые проблемы, научные работы, гранты и премии были просто забавой по сравнению с тем, что мне предстояло.

Что именно? Я даже не догадывалась. Это будет бродячее животное? Нашествие журналистов по поводу научных открытий моих родителей? Визит учителя, обеспокоенного парой моих прогулов? Вторжение инопланетян?

Но всё оказалось, куда хуже, хотя парень, стоящий у самой кромки воды, выглядел вполне безобидно.

Я обнаружила его вечером, во время планового обхода своих владений. На нём не было маски и защиты вроде резиновых перчаток и высоких сапог, которые были необходимы мне при всём моём почтении к морю и его ко мне благосклонности.

Это сбивало с толку.

Он стоял там, высокий и почти взрослый, а прибой облизывал его ботинки, как ласковый щенок.

Да что здесь происходит?!

Так как бороться за внимание родителей мне не приходилось, ревность казалась иностранным словом, и это в мире, где нет иностранных языков.

Но не теперь.

То, что я тогда испытывала, было новым видом злости, хотя тогда мне было не до самоанализа. Мне просто захотелось подойти к нему… да, подкрасться сзади, сбить его с ног, повалить, придавить собственным весом, чтобы его лёгкие заполнило водой. Чтобы он уже не стоял такой нахальный, беспечный и смелый на {моём} Побережье, бросая вызов тому, что не мог постичь.

Но при взгляде на чужака становилось понятно, что мне с ним не справиться. Он был старше меня на пару-тройку лет, а в то время даже год разницы виделся мне пропастью. Поэтому пришлось обойтись пистолетом, то есть действовать согласно плану, установленному самим Побережьем.

Так и так, приятель, убирайся отсюда по-хорошему и вообще дорогу к морю забудь. Тебе нельзя стоять здесь по-хозяйски и прикасаться к воде. Ты, как видно, не местный, поэтому я вожусь с тобой, правила тебе объясняю. Держись вон за тем ограждением, как и постановила полиция. Не нарушай их законы и мои тоже. В первом случае тебя просто в тюрьму упекут, а в последнем всё закончится твоей смертью. Мне на это выдало разрешение само Побережье. Ясно? А теперь проваливай!

Парень обернулся через плечо и затрясся. И всё бы хорошо, как и надо, вот только трясся он от смеха. Хохотал, как полоумный. Мой грозный вид, серьёзный настрой и оружие в руках не то что не испугали его – развеселили.

- У вас тут маскарад, что ли? Вроде рановато для Хэллоуина. Ты чего на себя напялил, придурок?

Урод поганый, насмехается надо мной! Над делом всей моей жизни! Над моей маской, над моим пистолетом, над моим Побережьем.

- Чего уставился? – Он повернулся полностью, и уже тогда мне захотелось отпрянуть, хотя он даже шага не сделал. – Может, тебе самому уже свалить? Я сюда первый пришёл