Алая Корона

СНЕЖНАЯ ПТИЦА

Ханна

— Ты и правда хочешь начать войну прямо сейчас? — сказала Ловия, схватив меня за руку, чтобы остановить. — Должна признать, с моим отцом весело драться, но он никогда не бросал меня в темницу, чтобы я там гнила.

— Я справлюсь, — сказала я ей.

Она сглотнула и беспомощно взглянула на Райлу.

— Ну, хорошо.

Затем она быстро мне улыбнулась.

— Думаю, теперь мне придётся слушаться свою мачеху.

Я покачала головой и закатила глаза. Должны были пройти миллионы лет, прежде чем этот термин начал бы для меня что-то значить.

Ловия отпустила меня. Я развернулась и начала подниматься из подземелья по лестнице, шлепая босыми ногами по холодному камню. Райла запротестовала у меня за спиной, доказывая, что она должна сопровождать меня, но Ловия сказала ей, чтобы та осталась.

На всякий случай я пошла быстрее. Я поднялась на основной этаж, затем преодолела многочисленные винтовые лестницы, освещённые мерцающими свечами в подсвечниках. Я проходила мимо мёртвых слуг, их пустые глазницы под железными шлемами смотрели прямо перед собой, а мечи и доспехи, закрывающие их кости, бряцали на ходу. Я задержала дыхание, когда проходила мимо одного из них. Я испугалась, что они могут меня остановить, и вспомнила прикосновение рук скелетов на своей плоти. Но все они проходили мимо меня, словно меня тут вообще не было.

Я даже не запыхалась, когда добралась до самого верхнего этажа замка. По идее это должно было произойти, так как лестницы всегда меня добивали, как бы усердно я не тренировалась, но сейчас я чувствовала себя так, словно могла подниматься по ним весь день. Вообще-то, я чувствовала себя лучше, сильнее, чем когда бы то ни было. Это было странно, учитывая то, как мало я ела и пила в последнее время.

Я никогда не была в кабинете Мора, хотя и знала, где он находился. Я прошла по длинному коридору в сторону южной стены замка, и даже не задержалась перед закрытыми железными дверями.

Я положила руку на ручку двери и повернула её, ожидая, что дверь не будет заперта, и ворвалась внутрь. Меня встретил кабинет с тёмной мебелью, который был наполовину библиотекой, с окнами от пола до потолка, которые создавали такое впечатление, словно я оказалась посреди грозового ливня, который бросался на окна и из-за которого стекла были мутными.

Мор, сидевший на стуле, похожем на трон, тут же вскочил на ноги, отчего комната затряслась. Книга в старинном кожаном переплёте упала с его колен на пол, а кофе пролился из чашки на железный приставной столик.

— Какого чёрта ты здесь делаешь!? — взревел он, уставившись на меня со смесью гнева и недоумения.

Он был одет самым будничным образом, и был почти растрёпан. На нём были чёрные штаны и его привычные ботинки, а его чёрная рубашка была расстегнута и не заправлена. На ней были тёмные пятна, как будто он промочил её. На его прекрасном лице не было маски, а его длинные чёрные волосы были распущены по плечам.

Его внешность угрожала повлиять на мои чувства. Я была чертовски на него зла, но всё, чего хотело моё тело, это трахнуть его.

К счастью, мой гнев победил.

— Как ты посмел! — закричала я на него, бросившись вперёд в приступе дикой ярости и тыкая в него пальцем. — Ты долбаный монстр!

Он схватил меня за запястье, чтобы удержать на месте. Его глаза засверкали, когда он осмотрел меня с ног до головы.

— Ты вымылась. И переоделась. Кто тебя, чёрт побери, выпустил? — его глаза сощурились, превратившись в серебряные щелки. — Что ты с ними сделала?

— Сделала с ними? — сказала я, пытаясь высвободиться из его хватки, но она только усилилась.

Толстая кожаная ткань его перчаток хрустнула.

— Я ничего не сделала. Твоя дочь знает, что королеве не место в темнице.

— Значит, теперь ты называешь себя королевой? — он почти ухмыльнулся.

— Ты знаешь, что я ей являюсь! — закричала я. — Может быть, я ничего и не получу от этого брака, но я замужем за королем, Богом. Алая корона теперь моя, хоть ты и забрал её у меня, но она моя. Теперь я королева, Богиня смерти. И я прекрасно знаю, как подобает относиться к королеве.

— Неужели? — сказал он зло, схватив меня за другое запястье и удерживая на месте. — Думаешь, именно так это работает? В этом мире, о котором ты ничего не знаешь, в мире, в котором, как ты утверждаешь, тебе не место? Я женился на тебе, чтобы выполнить условия сделки и в надежде, что пророчество исполнится. Я никогда не говорил, что мы будем с тобой на равных, и я никогда не говорил, что я буду как-то по-особенному к тебе относиться.

— Мне не нужно особенного отношения!

Я практически уже тряслась от гнева.

— Я всего лишь хочу, чтобы ко мне относились, как к человеку, потому что я человек. Я знаю, что меня всего лишь нарекли богиней, и я знаю, что никогда не буду равна Богу, вроде тебя, но я ещё не мертва. Я существую, я жива, я дышу, и я здесь!

Его ноздри раздулись, а губы слегка скривились. Он выглядел как животное, которое собиралось броситься на меня.

— Ты должна знать свое место, — сказал он сквозь зубы.

— Или что? — дерзко сказала я. — Что ты со мной сделаешь? Бросишь меня обратно в темницу, подождешь, пока я сгнию? Будешь доставать меня оттуда только тогда, когда тебе это удобно? Ты знаешь, чего мы оба ждём, так почему бы нам с этим не покончить?

Его брови сдвинулись вместе.

— Чего мы ждем?

Я быстро вывернула свое запястье, обхватила пальцами его кожаную перчатку, и прежде, чем он успел среагировать, стянула ее, обнажив его руку. С невероятной скоростью, которая удивила даже меня, я схватила его за рукав в сантиметре от его оголенной кожи, и поднесла его руку к своему лицу.

— Что ты делаешь? — вскрикнул он, и его черты исказил страх.

Он отдёрнул руку, стараясь держать её подальше от меня. Я выбросила его перчатку через плечо так, чтобы он не смог её достать.

— Коснись меня, — начала подстрекать его я. — Сделай же это. Коснись меня, и увидишь, что произойдёт. Давай уже, мать его, покончим с этим.

— Я этого не сделаю, — сказал он, тяжело дыша и крепко прижав свою оголённую руку к груди.

Я пошла в его сторону и попыталась схватить его, но он выставил вперёд руку в перчатке, и обвил пальцами мою шею, удержав меня на месте.

— Ханна, — резко прошептал он. — Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Я прошу правды! — зарычала я, и моё горло прижалось к его в руке в перчатке, когда я заговорила. — Меня уже тошнит от этих пророчеств и от того, что я не знаю, какое из них я должна исполнить. Мне надо знать. Как и тебе.

Его лицо на мгновение стало озадаченным, а затем он покачал головой, и его хватка на моей шее ослабла так, чтобы я смогла более свободно дышать, но он всё ещё не давал мне подойти к его оголённой руке.

— Решила умереть, — сказал он низким голосом и удивленно посмотрел на меня. — Ты ещё более безрассудная, чем я думал.

— Именно ты сделал меня такой, заперев на замóк, — сказала я ему. — Чего ты ожидал? Что я стану половиком, подчинюсь тебе? Если я та, кого ты можешь коснуться, тогда я буду знать, что я тебе ровня.

— А если нет — ты умрешь, — зарычал он и яростно замотал головой.

— Какая вообще разница? Не осталось ничего кроме этой долбаной сделки, которую мы заключили. Неужели для тебя так важно довести её до конца? Зачем я тебе вообще нужна?

Его ноздри снова начали раздуваться, грудь вздымалась. Он сглотнул, и на его сжатой челюсти задёргался мускул. Воздух между нами накалился из-за невидимого пламени, которое, казалось, связывало нас.

— Ты даже не… — начала я.

Но прежде, чем я успела закончить предложение, пытаясь сообщить ему, чего бы, он не сделал, он поступил с точностью до наоборот.

Он поцеловал меня.

О, как же он меня поцеловал!

Это был не милый поцелуй, и не поцелуй, достойный свадебной церемонии. Это был страстный акт, полный огня и злобы. Его губы были сильными, и мои губы беспомощно раскрылись навстречу его губам, а его язык скользнул глубоко внутрь. Его губы брали, требовали, доминировали, и только здесь и сейчас я не хотела ничего больше, кроме как подчиниться.

Святое дерьмо.

Его хватка на моей шее ослабла, затем его рука скользнула на мой подбородок, чтобы удержать меня, когда поцелуй стал более интенсивным, и с моих губ сорвался стон. Он разжёг адское пламя внутри меня, пробудил ненасытную жажду, которая заставляла меня дрожать, пронзала насквозь и удивляла. Она раздирала меня точно хищный зверь, и я попыталась ухватиться за него во всех смыслах этого слова, чтобы притянуть ещё ближе к себе.

Я почти забыла о его оголенной руке, и он зарычал на меня, останавливая меня. Низкий рык прошёл сквозь меня и развязал каждый узелок, который держал моё тело.

Неожиданно он толкнул меня назад, мои ноги споткнулись сами об себя, а моя попа ударилась о край стола. Затем Мор отпустил меня, подошёл к перчатке, которую я кинула на пол, и подхватил её.

Он развернулся ко мне и картинно надел перчатку обратно на руку, не сводя с меня своих неистовых глаз.

— Как бы это ни было забавно — трахнуть тебя с одной рукой, — сказал он, пошевелив пальцами, — сегодня я не буду так рисковать.

Двигаясь с нечеловеческой скоростью, он снова оказался рядом и навис надо мной. Он схватил меня за попу и без усилий приподнял меня на край стола, после чего оттянул ворот моего платья, обнажив мои груди. Мои соски уже затвердели и жаждали, чтобы он коснулся их. Он не стал терять времени, накрыл мою кожу своим языком и начал покусывать меня, пока я тяжело не задышала от боли и удовольствия.

Я погрузила пальцы в его волосы, а затем сжала руки в кулаки, сжимая пальцы всё сильнее и сильнее каждый раз, когда он посасывал мой сосок. Сильный жар между моими ногами становился всё интенсивнее, и сделался таким неистовым, что его нельзя уже было сдерживать.

Я знала, что этот мужчина, этот Бог, мой муж, мог заставить меня кончить, всего лишь поиграв с моими грудями, и словно почувствовав это, он неожиданно отстранился, его губы были влажными. Его глаза потемнели, после чего он переключил внимание на мою грудь, шею, губы, а затем встретился со мной взглядом. Каждый сантиметр моего тела, на которое он смотрел, воспламенился.

— Ты в курсе, что ты похерила хорошую вещь? — хрипло прошептал он и, не прерывая зрительного контакта, опустил руку к подолу моего платья и медленно задрал его.

— Что? — только и смогла выговорить я, моё сердце билось так быстро, что я почувствовала его у себя в горле.

— У тебя могло быть всё, — продолжил он, но теперь его голос стал грубее, а в глазах мелькнула злоба. — Мой большой, твёрдый член мог дать твоей маленькой сладкой киске всё, чего она желала. Я избаловал тебя, птичка, избаловал тебя насквозь, заставляя тебя кончать каждую ночь. Но я больше не буду тебя баловать. Потому что ты этого не заслуживаешь. Ты заслуживаешь только наказания.

Я попыталась сглотнуть, но мой рот словно наполнился опилками.

— Ты ведь меня уже наказал. Ты бросил меня в темницу вместо медового месяца.

— И ты должна была оставаться там, — сказал он угрожающе. — Но вместо этого ты здесь. И твоё наказание продолжится.

Он опустил губы на мою шею и нежно повёл ими вверх по моей коже, пока я не содрогнулась.