Прощальный танец

Глава VI. Кровавые облака на закате. Виргуэль

Виргуэль:

Восьмой день месяца белой совы, десятый день после исчезновения Дамиана

Прищурив глаза словно хищник, Виргуэль внимательно следил за спящей нагой. И что он только в ней нашёл? Под глазами залегли тени, прежде смуглая оливковая кожа побледнела, став невыразительно серой, отчего весь её вид казался нездоровым.

— Это… была плохая… идея… — сквозь сонную пелену обречённо простонала она.

Виргуэля раздирало любопытство. Как же ему хотелось проникнуть в её сон! Хоть одним глазком посмотреть, что могло так истязать змеиные сердца! Он подобрался ближе, остановившись напротив стола, и склонился над ней. Её длинные ресницы внезапно затрепетали, вот-вот грозясь выпустить слезу. Виргуэль озадаченно замер.

— Что… Что ты делаешь? — Её внезапный вопрос заставил его нервно отшатнуться. Огромное драконье сердце гулко забилось в груди, а потом и вовсе ухнуло вниз, когда жрица вдруг открыла глаза.

«И вот нужно было к ней лезть? — ехидно поинтересовался внутренний голос. — Теперь ещё придётся оправдываться!»

Виргуэль с трудом подавил рвущийся наружу раздражённый рык.

«Так разбирайся с ней сам! Ты же меня сюда притащил!» — бросил злобно в ответ.

«Какой же ты вспыльчивый!» — пожурил внутренний голос, и личность Виргуэля бесцеремонно задвинули на второй план. По телу вновь пробежал озноб, а кончики пальцев и ушей начали мёрзнуть.

— Прости за вторжение, — обратился он к жрице. Голос стал глубже и холоднее, а исходящая от него властность буквально сковывала. — Просто хотел удостовериться, что тот трус не напал на тебя, воспользовавшись моим отсутствием.

— Б-благодарю, — настороженно прошептала она. — Пока он стих, но… завтра мне придётся вновь использовать его облик. Вам ведь тоже пришёл вызов на Совет?

— Совет? — с лёгким недоумением переспросил он, на что Виргуэль самодовольно цыкнул. Однако тут же пожалел о своей насмешке, когда в его сознание бесцеремонно вторглись, ища нужные сведения. Очередной внезапный озноб прошиб тело, и Виргуэль вынужденно сдался. — Ах, да, нас ждёт увлекательная встреча, — продолжил он с холодной улыбкой. — Тебе не стоит волноваться: я буду рядом. И, прости, похоже, я совсем забыл представиться. Позволь исправить это. Демон Высшего Порядка, а ныне Главный демон Вселенной — Ийридиари. Вероятно, тебе не приходилось ещё обо мне слышать…

Виргуэль заворочался внутри своего тела, будто оно стало тесным. Его распирала обида. С ним демон не очень-то церемонился и представляться не посчитал нужным, хотя и беспардонно занял его тело! Но всё же это имя показалось знакомым, но разозлённый и в то же время озадаченный Виргуэль никак не мог вспомнить, когда и где ему довелось с ним встретиться.

«Ты пытался разрушить мою печать на леднике, — ухмыльнулся демон, явно испытывая от собственного превосходства удовольствие, а потом и вовсе безапелляционно заявил: — А ещё ты обязан мне жизнью».

«Это про то, что я угодил в капкан бэрлокцев…» — огрызнулся было Виргуэль, но его тут же оборвали:

«Твоя жизнь отдана мне ещё в детстве. Тебя должны были убить волшебники и достигли бы своей цели, если бы твой названный отец не выменял у меня свою жизнь на твою».

Память услужливо вытащила поблекшее и выцветшее детское воспоминание: заброшенную хижину в горах, усталый, но исполненный теплотой лик того, кого он некогда считал отцом, а потом ужасное нападение дракона (его же матери!). Но всё это потонуло в яркой ослепительной вспышке. Он помнил, как нечто невероятно холодное, похожее на дымку, окружило его тело и погрузило в долгий ледяной сон без сновидений.

«Я оставил на тебе свой знак, и именно поэтому твоё тело не погибло от соприкосновения со мной. Демонический лёд, как и божественное пламя способны выдержать лишь наши потомки или избранники…» — пояснил демон.

«И кто же она? — Виргуэль с презрением воззрился на жрицу. — Тоже твоя «избранная»?»

Демон только фыркнул, после чего мягко улыбнулся ей.

— Только что ты видела меня в своём сне. Знаешь, кем ты была и почему?

— Я вас не понимаю, — растерянно произнесла жрица, с удивлением таращась на него во все глаза.

Это выглядело так нелепо, что Виргуэль не сдержался и привычно скривился, но в следующий же миг уголки его губ против воли взлетели вверх, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

— Он был последним огненнокрылым, способным творить. — Голос демон прозвучал особенно нежно, с совсем несвойственной для демона сентиментальностью. — Я был тем, кто некогда против его воли спас его, спрятав в вашем мире, чтобы он мог спокойно создавать всё, что пожелает. Мне казалось, что так я смогу его уберечь, но нас предали… — Он на миг прервался, и Виргуэль ощутил, как ком подступает к горлу, но то была лишь секундная слабость, которую демон поспешил подавить, отчего его речь стала суше и жестче: — Я сумел спасти лишь несколько его искр. А ты… вернула в этот мир одну из них!

Безмолвный вопрос застыл на недоуменном лице жрицы.

— Хитрый Змей оказался не самым лучшим хранителем, — продолжил с лёгкой ухмылкой демон. — Вместо того чтобы спрятать нечто столь ценное, он решил обернуть доверенное себе на пользу, создав собственный культ. Ты ведь тоже ему поклоняешься?

Жрица нервно сглотнула, а в её широко распахнутых глазах мелькнул страх.

— А зря, — бросил брезгливо демон. — Он того не стоит. Твоя религия — ложь и фальшивка. Змеи никогда не исполняли великих танцев! Это наследие убитых саламандр, твой Полоз заставил спасённых детей, последних из их рода, в благодарность за убежище служить ему, а затем скрещиваться с вашим видом. В тебе течёт их кровь, потому ты и оказалась столь способной.

Видеть ошарашенный взгляд жрицы было бесценно. Слова демона разбили в пух и прах всю её жизнь. Виргуэль едва не пустился в пляс, наблюдая за её болезненным осознанием неприглядной истины, но демон вновь испортил ему всё торжество. Очередная волна холода прошлась вдоль позвоночника, заставив буквально замереть на месте.

— Прости, я расстроил тебя… — мягко произнёс демон. — Однако тебе не стоит винить себя за чужой обман. Ты сделала всё, что могла и, пожалуй, даже больше!

В комнате воцарилась напряжённая тишина. Демон терпеливо ждал, пока раздавленная правдой жрица металась в кресле. Она то хваталась за голову, то вцеплялась мёртвой хваткой в подлокотники, будто надеясь, что те помогут ей в чём-то. Кусая почти до крови тонкие губы, жрица тщетно пыталась совладать с подступающими слезами.

— Искра… была… в Священном яйце? — Её губы предательски задрожали.

Демон кивнул.

— Поэтому другие жрицы умирали, прикасаясь к нему? У них была не та кровь? — спросила она. Её нежный тихий голос наполнился горечью и болью.

— Никто, кроме огненнокрылых и их потомков, не может без последствий касаться божественного пламени! — безапелляционно заявил демон. — Даже мне, Высшему демону, оно способно навредить!

— Огненнокрылых? Не саламандр?

— Саламандры и есть их потомки, — пояснил демон. — Многие столетия мы спасали всех огненнокрылых, которых смогли отыскать, но, к несчастью, никто из них уже не мог творить. Тот, чью искру ты вернула в мир, помог им сохранить оставшиеся силы и пламя, и так тут появились саламандры и фениксы. Но, увы, их истребили в той войне… — Он снова сделал паузу. Тягостное молчание накрыло комнату, которое ничто и никто не посмел нарушить. Мир будто вовсе лишился звуков, и потому, когда голос демона вновь раздался в этой тишине, сердце Виргуэля нервно дёрнулось, а жрица едва не подпрыгнула на месте. — Не будем о прошлом. Оно давно минуло, и его уже не изменить. Сейчас лучше сосредоточиться на будущем и восстановить то, что некогда удалось спасти.

— А эта кровь… она ведь сохранилась не только у меня? — осторожно поинтересовалась жрица.

— Не волнуйся, ты не одна. Кровь огненнокрылых можно отыскать у многих народов, — успокоил её демон.

Она судорожно выдохнула, и на её напряжённом лице впервые за долгое время появилось подобие улыбки.

— Однако, если так подумать, то, похоже именно эта кровь до сих пор и помогала тебе справиться с твоим захватчиком, — внезапно заметил демон. — Может, покажешь, как ты в него обращаешься?

Жрица тут же вскочила с кресла и, подхватив зажжённую лампу, засеменила вглубь комнаты. Демон следовал за ней по пятам, пока они оба не остановились напротив огромного зеркала в чёрной кованой оправе, от которого так и веяло тьмой и чем-то тяжёлым и удушающим. Однако уставившись в него, Виргуэль не увидел своего отражения, только какие-то смутные похожие на тёмных призраков тени, от лицезрения которых к нему стремительно подступила тошнота. Он стремительно перевёл взгляд, принявшись изучать необычное плетение витиеватого рисунка оправы. С некоторым трудом в нём угадывались старинные буквы и символы, которыми пользовались когда-то волшебники. Вот только многие были перевёрнуты и выполнены неверно, будто бы с ошибкой. Однако в то, что создатель столь тонкой и искусной работы действительно мог допустить банальную оплошность, верилось с трудом. Куда больше верилось, что всё было сделано нарочно, видимо, желая исказить изначальный смысл, и почему-то даже сама мысль об этом заставляла Виргуэля ощущать ледяные мурашки на своём теле. Похоже, демону подобная идея тоже не пришлась по душе.

Тем временем жрица уже привычным движением уколола себе палец об острый край одного из завитков и тут же прислонила рану к поверхности мутного зеркала. По поверхности тут же змеями побежали кровавые линии. Зеркало очистилось, вот только отразило оно только жрицу, точнее лорда Торика. Высокий красивый мужчина буквально вонзился горящим взглядом в свою жертву, будто бы собрался испепелить её через отражение. Поддавшись неведомым чарам, исходящим из этих глаз, тело жрицы начало меняться. Оно заметно вытянулось, конечности удлинились, а волосы стремительно темнели. Всё это было вполне привычной практикой, но, переведя взгляд на нагу, Виргуэль нервно сглотнул. То, что происходило с её лицом, показалось ему поистине жутким. Смазливая мордашка жрицы словно бы плавилась, стирая с себя прежние черты, пока не превратилась в чистый холст, на котором чуть позднее стал проступать лик лорда-канцлера. Виргуэль едва ли успел сделать пару вдохов, как от жрицы не осталось и следа, а вместо неё напротив стоял Торик во всей своей красе. На его привлекательном, но злом лице появилась надменная ухмылка, которая, однако, быстро слетала с его резных губ.

— Какая мерзость, — прошипел демон и шагнул к зеркалу. Он ткнул пальцем прямо в отражение, и поверхность почти мгновенно покрылась ледяной коркой.

В то время как тело Торика болезненно вскрикнуло и схватилось за голову. Его зашатало и затрясло, он почти потерял равновесие, рискуя вот-вот завалиться. Опасно качнувшись ещё пару раз, лорд-канцлер резко опустился, присев на корточки, будто курица на насесте. Мучаясь головными болями, он жалобно и очень по-женски застонал, пока его тело продолжало неистово биться в судорогах. Но демон словно и не замечал происходящего и, как и прежде, держал тонкий палец на обледеневшем зеркале. С кованой оправы уже начали свисать толстенные сосульки. В конце концов, не выдержав напряжения, Торик упал на колени и что-то невнятное прохрипел, и это стало своеобразным сигналом. Виргуэль почувствовал, как на лице расплывается довольная коварная улыбка, а, казалось, примерзший уже намертво палец вдруг заскользил по замороженной поверхности, вычерчивая незнакомые витиеватые письмена. Поверженный Торик шмыгнул носом, а потом и вовсе обнял себя, будто замёрзшая девица. Закончив с рисунком, Виргуэль наклонился к нему и подал руку.