Прощальный танец

Глава VI. Кровавые облака на закате. Дамиан

Дамиан:

Приблизительно двое суток спустя после попадания в лавину

«Это нелепая случайность! — твердил себе Дамиан, пытаясь выбросить из головы портрет сестры. — У неё просто слишком типичная внешность. Этьен вот говорил, что Нэйдж вылитая принцесса Торина. Так почему Джэйн не может быть таким же двойником?»

Он пытался рассуждать логически: у его сестры могла быть только одна цель очутиться в их мире — поиск родителей. Однако Нэйдж никогда не интересовалась и не искала никого, кроме Торика. Вдобавок она уверяла, что её родители уже умерли. Светлая кожа и волосы, несвойственные коренным жителям южных земель, тем не менее были весьма характерны для типичных каэрцев, что вполне объяснялось родством с Отрийским лордом. Вдобавок он не был уверен, что любовь к флирту и умение привлекать внимание мужчин у Нэйдж объяснялись именно магией. Она вела себя точно, как Этьен в юбке, а эльф точно не имел родового дара Редианов! И сколько бы ни размышлял о том Дамиан, появление Джэйн на Каэре казалось ему совершенно абсурдным и малореальным, вот только внутреннее чутьё никак не желало униматься. Словно назло в голову пришло, что имена уж слишком похожи, будто первую и последние буквы поменяли местами.

«Но могу я делать какие-то выводы, опираясь только на слова хранителя дома и собственные домыслы?» — в очередной раз задался вопросом Дамиан и, не выдержав, обратился к Маркусу:

— Простите за назойливость, но кое-что мне никак не даёт покоя. Вам доводилось встречать в ваших путешествиях двойников, похожих не только внешне, но и по характеру?

— Двойников? — переспросил Маркус, приподняв бровь. — Джэйн вам кого-то напомнила? Вы так внимательно изучали её портрет.

— Вы знакомы?..

— Некоторое время ваша сестра была моей ученицей, — уклончиво ответил он. — И, должен признать, не самой прилежной и старательной.

— И поэтому вы отказали и мне? — Дамиан невольно ощутил обиду, вспоминая своё восхищение способностями лекаря демонов, когда тот в одиночку противостоял нагским жрицам. — Не захотели больше связывать с Редианами?

— Нет, Ваше Величество, я не склонен к предубеждениям, — мягко заметил Маркус. — И ваше возможное родство с Джэйн едва ли могло меня смутить. К сожалению, дела едва ли позволили мне уделить время ученику из другого мира.

— Простите, я об этом не подумал, — понурил голову Дамиан, ощущая себя глупцом. Было бы наивно предполагать, что маг подобного уровня, к которому с пиететом относятся даже демоны, вдруг станет возиться с каким-то стражником из глуши, просто из-за того, что у него тоже есть способности к волшебству. Да и если соотнести возраст мальчика, сына Маркуса, то всё и вовсе становилось на свои места. Он бы и сам себе не простил, узнав, что отвлекает кого-то, чья жена ожидает малыша.

— Не стоит извиняться. — На лице Маркуса заиграла дружелюбная улыбка. — Ваш интерес к магии похвален, и, уверен, любой другой на вашем месте поступил бы так же. Но, кажется, мы отвлеклись, и я вам не ответил. Вы ведь спрашивали о двойниках, верно?

Дамиан кивнул и постарался заглушить разворошённые чувства любопытством и беспокойством о Нэйдж.

— Явление довольно редкое, но не уникальное, — продолжил Маркус. — Однако в случае вашей сестры, оно, скорее, результат её собственных ухищрений.

Эти слова заставили Дамиана озадаченно нахмуриться: неужели сестра и тут умудрилась как-то начудить?

— Джэйн довольно рано увлеклась магией изменения внешности, но не достигла в том больших успехов, и вместо того, чтобы научиться полноценному превращению, сумела только слегка поправить себе некоторые черты лица. Впрочем, получившийся в ходе экспериментов облик вполне соответствует её нынешним целям…

Намёк на сомнительное поведение сестры заставил Дамиана слегка покраснеть. В его памяти тут же всплыли воспоминания о танцах во Дворце Совета и фривольном, на грани всех приличий поведении Нэйдж.

— Это ужасно, что столь миловидная женщина тратит свои силы на подобные развлечения, — понизив голос, пробормотал он.

— Не нам с вами её судить, — примирительно заметил Маркус и покосился на остановившуюся возле двери Молли. — Кажется, мы, наконец, пришли.

Просторная комната в светлых тонах оказалась довольно пыльной и совершенно неуютной. Спрятанная под тяжёлыми чехлами мебель выглядела уныло, как серые холмы предгорного Каэра. Дамиан легко распознал по очертаниям широкую кровать, расположившуюся у стены со слегка рассыпавшимся камнем и громоздкий шкаф, напоминающий огромную отвесную скалу. Дамиан мог только предполагать, кто мог быть хозяином этого места, всматриваясь в нечёткий рисунок потемневших от времени обоев, в которых уже с трудом угадывался цветочный узор.

Маркус открыл окна, впуская свежий морозный воздух, и парой заклинаний избавил пол от накопившей грязи, а углы и потолок от растянувшейся паутины. Дети устроили настоящий переполох, решив посоревноваться, кто больше чехлов снимет с мебели. Под их шум и визг в комнате незаметно появился Анцифер со стопкой свежего белья и комплектом поношенной одежды.

— Извиняйте, молодой мастер, в доме Редианов давно не было мужчин, потому предложить мне вам особо нечего, — произнёс кот.

— Не волнуйтесь об этом, — поспешил успокоить его Дамиан, забирая всё принесённое. — Я благодарен вам уже за помощь и кров.

Кот довольно мурлыкнул, тогда как Молли, как раз сражавшаяся с чехлом, укрывавшим кровать, громко хмыкнула:

— И это король? Царства нищих поди…

Дамиан настороженно взглянул на племянницу, надеясь понять, чем же вновь заслужил её неодобрение, но его внимание перехватил Маркус.

— Я принесу Его Величеству что-то более подходящее к обеду, — с улыбкой предложил тот. — А сейчас Вам стоит немного отдохнуть. Вы слишком долго просидели в гобелене и не совсем восстановились, не говоря уже о разладе с вашей магией.

Дамиан и сам чувствовал, что, несмотря на одолженные у Маркуса силы, в теле ощущалась слабость, а измученному мыслями и тревогами мозгу явно не помешало бы немного покоя.

Комната быстро преображалась. В углу заблестело зеркало в ажурной оправе, открывшаяся старинная мебель из орехового дерева была обильно украшена необычным декором, в котором прослеживался тот же цветочный мотив, что и на обоях, только более чётко и уже не оставляя сомнений. Грозди гибискуса обвивали резную спинку кровати, переходили отдельными цветками на слегка протёртую обивку кресла, перекликаясь с композицией из зубчатых листьев на крышке стола и дверцах шкафа. И, в целом, стоило отметить хороший вкус того, кто обставлял комнату, если не задумываться о скрытом смысле.

«Можно ли счесть случайностью, что меня поселили в комнату с цветком смерти?» — скользнула тревожная мысль, но Дамиан отмахнулся от неё. У каэрских жителей было слишком много странных суеверий, и хотя многие из них всё-таки впитались в его сознание, он привык не придавать им слишком большого значения. Всё же даже в других странах родного мира случалось встретить иную трактовку того или другого явления, что уж говорить о традициях иного. Быть может здесь, это растение служит символом славы и богатства.

Тем временем дети закончили свои игры и принялись делиться своими победами, пересчитывая чехлы.

— Надо считать не только количество, но и длину! — настаивала Молли, держа в руках огромную ткань, укрывавшую кровать. В ногах лежала ещё одна тряпка, кажется, укрывавшая одну из прикроватных тумб. Не слишком богатый улов в сравнении с оппонентом.

— Но мы так не договаривались! — возразил сын Маркуса. Он был окружён самым большим количеством чехлов, почти от всей находившей в комнате мебели.

— Молли пришлось нелегко, — жалобно проскулил робкий Кэл. Его тонкие хрупкие пальчики нервно мяли единственную накидку с кресла, которую он сумел добыть.

Казалось, вот-вот начнётся настоящий спор, но в дело резко вмешался Маркус.

— А теперь отдали все Анциферу, — строго велел он. — В награду за вашу помощь я принесу вкусные вафли.

— У папы самые лучшие вафли в Волшебном городе! — радостно воскликнул его сынишка, после чего Маркус, убедившись, что дети вернули свои трофеи коту, выпроводил их из комнаты.

— Отдыхайте, Ваше Величество! — пожелал он на прощанье, после чего закрыл за собой дверь.

Анфицер испарился вслед за ним, каким-то неведомым способом прихватив с собой все чехлы. Дамиан прислушался к удаляющимся шагам и детскому смеху, и с облегчением выдохнул, поняв, что, наконец, остался в одиночестве. Он ловко сменил постельное белье и, раздевшись, улегся в кровать. Блаженно растянувшись, Дамиан, казалось, лишь на секунду смежил веки, как его тут же унесло в мир снов.

Он снова был на Каэре. Вдыхая стылый ночной воздух предгорья, его сердце защемило от тоски и едва объяснимого беспокойства. Ища причину своих странных чувств, Дамиан огляделся. Он полусидел-полулежал в небольшой горной расщелине напротив массивных деревенских ворот и, кажется, чего-то ждал. Нечто опасное таилось в ночной мгле, и потому Дамиан до боли и жжения напрягал глаза, тщась увидеть хоть что-то. Склонившиеся над воротами горы своими тенями плотным покрывалом укутали ведущую к деревне дорогу, вынуждая доверять только чуткому слуху, но и тот не спешил порадовать своего хозяина. Колючий северный ветер шумел сухой травой и противно завывал в ущелье. Камни, на которых пристроился Дамиан, стремительно теряли дневное тепло. Пронизывающий холод пробирался под меховой плащ, заставляя стаи мурашек танцевать по коже. Дамиан, поёжившись, попытался сменить позу. Затекшие мышцы неохотно откликнулись. Неловко откинувшись назад, он случайно задел головой острый выступ. Недовольный возглас сам собой сорвался с его губ, и это было грандиозной ошибкой. Рядом тут же раздался омерзительный писк, от которого мигом похолодело всё тело, вот только ветер и ночь уже не были тому причиной. Инстинктивный страх заставил сердце нещадно колотиться в груди, будто беглый путник, надеявшийся спрятаться в доме от наступающей на пятки погони. Дамиан вжался в своё укрытие и затаил дыхание, но, покосившись в сумрачную темноту проёма, его окатила волна ужаса. И не только потому, что на него лоб в лоб пялились кроваво-красные глаза, а ещё и потому, что там, внизу, в том самом ущелье, в которое он так настойчиво вглядывался всю ночь, появились огни. Крик вырвался из его глотки за секунду до того, как в неё вонзились клыки. Однако, прощаясь с жизнью, вытекавшей вместе с кровью в пасть ночного чудовища, он ни о чём не жалел. В его ушах, подобно набату, звенело горное эхо, и он уже не сомневался, что его услышат в деревне. Дамиан смиренно ожидал последних ударов своего сердца, но внезапный рык, раздавшийся над горным укрытием, всё изменил. Ночной убийца резко обмяк, а затем был вышвырнут, словно сломанная игрушка. А вместо него в проёме появилась горящие жёлтые глаза хищника. Он уловил его зловонное дыхание и в свете беснующихся внизу огней смог увидеть раскрытую пасть и торчащие в ней окровавленные острые клыки. Надежда на спасение улетучилась вмиг, едва в голове щёлкнуло осознание, что перед ним разъярённый волк. Шерсть стояла дыбом, а из утробы вновь раздался глухой рык. Дамиан обреченно прикрыл глаза, признавая неизбежность смерти. Напоследок вдохнул, впервые ощутил сладость стылого воздуха, он приготовился к броску, ожидая боли. Всё тело напряглось от ожидания, и даже казалось кровь замедлила свой бег в жилах. И…