Прощальный танец

Глава II. Пасмурное утро. Рениса

Рениса:

Канун Чёрной ночи, двенадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Очередная бессонная ночь плавно перетекла в хмурое зимнее утро. Рениса подняла нещадно гудящую голову и, подслеповато щурясь, покосилась в треугольник окна на посветлевшее затянутое облаками небо.

«Проклятье!» — простонала она и нервно принялась тереть раскрасневшиеся от постоянного недосыпа глаза. Мать опять будет её ругать и подсовывать свои глупые отвары от бессонницы. Как будто они ей сейчас помогут! Рениса со злостью вперилась в сделанный ночью набросок, отложенный к краю стола. Улыбающийся красноволосый демон был одет в традиционный нагский свадебный костюм: зелёные свободные брюки, расшитую золотом рубашку и длинную накидку со змеиным узором с золотистыми кисточками по кайме.

«Ну что за больная фантазия?! — окончательно рассердившись, Рениса подхватила листок и смяла его. — Никогда такого не будет, чтоб демон напялил на себя нагские одежды! Он вообще, похоже, забыл о своём предложении!!!»

Минутную вспышку гнева сменила печаль. Продолжая держать в руках смятый портрет демона, Рениса с тоской уставилась на разбросанные по столу изображения. С каждого из них на неё смотрел своими проницательными и в то же время нежными глазами Филипп Данье. В сердцах предательски защемило, а в горле возник неприятный ком. Рениса коснулась пальцем ближайшего портрета. Филипп задумчиво сидел на ажурной лавочке возле розового куста. Сорванный цветок в его руках поник и скинул несколько алых, словно кровь, лепестков.

— Не грусти, — прошептала Рениса, мягко проводя пальцем по нарисованному плечу. — Я тоже ужасно скучаю…

Она подтянула к себе следующий портрет. На нём Филипп сидел за большим столом перед раскрытой книгой. Он был очень серьёзен: его красивые тонкие брови сошлись на переносице, а и без того тонкие губы и вовсе превратились в едва заметную нить.

— У тебя хотя бы дела, а тут… — Рениса тяжело вздохнула. — Даже не на что отвлечься!

Её дни тянулись, словно патока, медленно и лениво. Наполненные домашней ерундой и бесконечными поучениями о замужестве, на которые не скупилась матушка, в жизни которой началось золотое время. После предательства Рэла, Рамисара отозвали с военной службы, и теперь он в срочном порядке занимался с учителями, наверстывая всё то, что необходимо знать наследнику семьи. Отец обещал взять его во Дворец Совета уже весной, так что братцу расслабляться было решительно некогда. Мать буквально раздувалась от гордости, чем окончательно допекла остальных жен. Мами Найрини отправилась оплакивать свою дочь в Храм Полоза (новости о гибели Рены прибыли в тот же вечер, когда Рениса вместе с отцом вернулись домой), мами Ладира сначала слегла с болезнью сердец, а затем уехала к родственникам, и даже мами Мальда показывалась из своей комнаты только в случае крайней необходимости и обязательных совместных трапез. Бедняжке тоже приходилось постоянно выслушивать материнские разглагольствования о необходимости как можно скорее выдать замуж Рианму. Сестрицу ещё только ждало первое возвышение, но Сарояна считала своим долгом непременно лично подыскать ей достойного мужа. К счастью для самой Рианмы, она, находясь в Храме камней на обучении, была лишена радости ежедневного обсуждения кандидатур. И весь удар принимали на себя малышка Рэйнима и Рениса. И если младшая сестра ещё могла сослаться на уроки и избавить себя от общества Сарояны, то Ренисе от собственной матери не было никакого спасения.

Вести о Тёмном царстве приходилось выуживать по крупицам. Сарояна ничего не хотела знать, а отец, запершись в кабинете, ничего не желал обсуждать с домашними. Пару раз приезжали важные сэйлы, но их визиты были сугубо официальными и никто из них не оставался ночевать или хотя бы на семейный ужин. Пытать отца не имело смысла, потому Рениса довольствовалась слухами, приносимыми прислугой и собственными умозаключениями. Мать с восторгом заговорила о наследнике семьи В’Ийс? Значит, тайпаны остались верны кобре. В дом пожаловали сэйлы из рода щитомордников и бумслангов — эти тоже поддержали царя. Рамисар заговорил о ком-то из своих друзей с фамилией Т’Айтер, а отец поджал губы — крайты ушли за Даркалом. Мами Мальда, пытаясь поддержать разговор о полезных связях, вспомнила о С’Дьюж, и за столом резко стало тихо — мулга тоже предатели. Привычный змеиный мир разрывался на части, однако никто не останавливал тех, кто следовал иным путём, их просто вычеркивали из общества, родов и семей. Оставшиеся спешили объединиться, потому Сарояна не умолкала, без конца треща о новых помолвках и браках.

— В свете новых событий, наша Рениса вполне может претендовать на весьма крупную партию! — заливалась соловьём она, вот только отец при этих словах всегда мрачнел.

— Не спеши с выводами, моя дорогая, наше положение, увы, не так радужно, как прежде.

Но Сарояна не желала замечать очевидного и всячески негодовала, когда именитые семейства присылали вежливые отказы в ответ на её как бы безобидные приглашения на обеды. Родниться с семьей, чей старший сын стал предателем, к огромному облегчению Ренисы, никто не спешил. Пожалуй, впервые она была благодарна Рэлу.

Из общей гостиной гарема донесся шум, заставившийся встрепенуться. Рениса спешно принялась собирать рисунки и едва успела закинуть их в сундук, прежде чем в её дверь постучали. Последнее, что следовало видеть матери, так это портреты Данье! Тут уж точно будет мировой скандал.

— Доченька, ты уже проснулась? — Визгливый голос Сарояны вызвал досаду. Наступал очередной мучительный день.

— Да, матушка, сейчас только переоденусь и сразу же выйду! — с фальшивой радостью ответила Рениса и поплелась к шкафу. Она нарочно ковырялась в гардеробе, чтобы оттянуть время. Среди её унылых платьев и выбирать-то было нечего, но мать всё равно находила к чему придраться.

— Ну что ты всё копаешься? — не выдержав, Сарояна ворвалась в комнату. — Ты, что, опять всю ночь колобродила?

— Мне приснился кошмар, и я не смогла заснуть, — жалобно проговорила Рениса, надеясь вызвать у матери сострадание, но опять получила нагоняй.

— Да сколько же можно! Ты только посмотри на себя?! Разве так должна выглядеть девушка на выданье? С красными глазами и посеревшей кожей! Так любой жених подумает, что мы тебя тут истязаем!

«И будет прав!» — про себя подумала Рениса, жалея о том, что нельзя заткнуть уши, чтобы не слышать материнских причитаний.

— Ты опять не выпила сонный отвар?

— Я всё выпила! — Рениса кинула взгляд в сторону прикроватной тумбочки, на которой стоял пустой стакан. — Я же тебе говорила, что от кошмаров он не помогает!

— Это всё твой отец! Говорила же ему, что не стоит тебя таскать в проклятый Дворец Совета. Насмотрелась там всяких ужасов, и теперь вот спать не можешь! — в очередной раз принялась попрекать Сарояна, но подозрительно быстро переключилась: — Ну ничего, семейная жизнь всё наладит. Ты, главное, улыбайся и будь мила с сэйлом Чэйром.

— Что ещё за сэйл Чэйр? Ни разу о таком не слышала.

— Ч’сэд Чэйр до недавнего времени хорошо продвигался по военной службе, но после того, как его старший брат совершил предательство, вынужден был возглавить семью, — увлечённо начала Сарояна.

— Новоявленный сэйл? — хмыкнула Рениса, искренне удивляясь восторгам матери. — И что же тебя привлекло в нём? Он из бойга или ботропсов?

— Чэйр Ч’хас Дамэрти из рода пятнистых гремучников, — поправила мать. — Вот только не надо воротить нос! Теперь это уважаемый род, все без исключения гремучники поддержали царя Ц’хайла, за что и были вознаграждены! И нам сейчас было бы уместно породниться со столь верным семейством!

— Породниться?! — мгновенно вспыхнула Рениса. — Ты опять за своё?! Разве я не говорила, что не хочу замуж!!!

— Я не желаю слушать твои истерики. Сэйл Чэйр прибудет сегодня на обед, и будь любезна вести себя прилично! — визгливо велела мать, после чего удалилась с самым оскорблённым видом.

Рениса, сжав кулаки от клокочущего внутри гнева, молча проводила её взглядом, но стоило двери закрыться, ринулась к сундуку. Бесчисленные портреты Данье, нарисованные ей за прошедшие дни, разлетелись по комнате, впервые вызывая у своей создательницы только раздражение. Теперь ей нужен был совершенно другой портрет. И почему она только нарисовала его всего один раз? Наконец, Рениса выудила из сундука смятый листок и, торопливо развернув его, воззрилась на улыбающегося демона.

— Пожалуйста! — умоляюще простонала она, разглаживая портрет дрожащими от волнения пальцами. — У нас ведь контракт! Вы же хотели на мне жениться! Так поторопитесь, пока моя сбредившая мать не отдала меня первому встречному!

Но сколько бы ни взывала к портрету Рениса, тот оставался безмолвным. Напрасно она крутила алую серьгу в надежде, что та вновь нагреется, и полученный дар позволит ей услышать ответ. Её ждали лишь холод металла и камня, да безмолвная тишина.

— Ну и ладно! — снова смяв портрет в руке, со злостью прошипела Рениса и, бросив ненавистный рисунок в угол, обиженно добавила: — Сама разберусь!

Кипя от негодования, она вышла из комнаты и направилась в столовую. Отчаянно пытаясь успокоиться, Рениса только ещё больше накручивала себя. Неприятные, мерзкие мысли, как назло, прыгали в голове будто блохи. Она не хотела подводить отца, особенно сейчас, когда предательство Рэла основательно подмочила и без того не безупречную репутацию их семьи. Однако то, что именно Рош внезапно решил отдать её какому-то новоявленному сэйлу, казалось ей довольно странным. Разве отец не должен был сам сообщить ей о своём решении? Или же всё это работа неуёмной матери, которая никак не успокоиться, желая поскорее устроить брак? Остановившись возле дверей в столовую, Рениса резко выдохнула. Нужно было как-то ещё пережить семейный завтрак.

Всё прояснилось довольно быстро. Отец на завтраке не появился — уехал рано утром по каким-то важным делам, а мать без конца нахваливала ожидаемого гостя. Послушав её, складывалось впечатление о просто-таки безупречном наге: и красивый, и храбрый, конечно, обеспеченный, разумеется, умный, а ещё добросердечный и невероятно ответственный — взял на себя заботу о брошенных племянниках. И самое важное (что при таких качествах просто невероятно!) — холост!

— Ты будешь первой, а, возможно, и единственной женой! — с восторгом выдала мать свой главный козырь. — Ч’хас Чэйр уверил меня в том, что в ближайшем будущем не рассматривает новых жён и устройство гарема. Разве это не замечательно?!

Вот только все эти напетые матерью дифирамбы не внушали Ренисе никакого доверия. Гремучники относились к среднему сословию и состоятельными никогда не считались. Пусть даже царь и одарил их сейчас какими-то имениями, сделать так, чтобы они приносили доход, им ещё только предстояло. О красоте, храбрости и доброте спорить можно было бесконечно. У Ренисы с матерью в этих вопросах вкус не сходился никогда. То, что Сарояне виделись едва ли не подвигом, у Ренисы вызывало если не смущение, то подозрение. И самым сомнительным выглядел отказ новоявленного сэйла от традиций. С чего бы вдруг выбирать младшую дочь, если статус позволяет взять в жёны жрицу? Только глупец или же некто, оказавшийся в сложной ситуации, откажется от такой привилегии.