Вкус медовой карамели

Йоханнес посерьезнел, покрутив в пальцах полупустую кружку.

– Ты вот что, Эрлинг. На Кайю зла не держи. Она ещё не до конца опомнилась после развода со Штефаном. Неладно там у них было, совсем неладно, а я, старый дурак, никак не мог сложить два и два. Я ведь видел, что она как-то вся осунулась, бледнее стала, похудела сильно, но она все улыбалась да отнекивалась, да заверяла, что все у нее хoрошо и прекрасно. Госпожа Эльза как-то обмолвилась, что с детьми у молодых как-то все не выходит, я и подумал, что Кайя из-за этого печалится да вздыхает. А оказалось, она побои терпела – и молчала. Стыдно ей было признаться, видите ли.

Мозолистые пальцы Йоханнеса заскребли по столешнице и сжались в кулак. Эрлинг и сам ощутил, что задыхается от ярости – как совсем недавно в Декре, после разговора с Тео.

– Я уже знаю, что ты сегодня ходил к Штефану, - ровно продолжил Йоханнес.

– К несчастью, не застал, – сквозь зубы процедил Эрлинг.

– Или к счастью. Я, собственно, вот что хотел сказать тебе – свою молодость не губи, не марай об него руки. За Кайю я с ним уже поквитался.

Эрлинг упрямо набычился.

– А я еще нет.

Йоханнес горестно вздохнул.

– Ты ведь помнишь, чей он сын? Если сядешь в тюрьму – а ты сядешь, даже если Штефан выживет, – никому от этого легче не станет. Кайе особенно. Она тогда совсем изведется, принимая вину на себя. Ты ведь не хочешь девке ещё больше терзаний добавить?

Вместо ответа Эрлинг скрипнул зубами.

– Вот так-то лучше, - мягче сказал Йоханнес. – А Кайя… Знаешь, лучшего зятя, чем ты, я не желал бы. Но я не могу тебе обещать, что Кайя тебя полюбит. Ей нужно время, Эрлинг, чтобы прийти в себя и понять, чего она хочет. Я, конечно, не вправе просить тебя дать ей это время, но…

– Я не уеду из Заводья, - неожиданно для самого себя заявил Эрлинг. – И дом этот продавать не стану.

Йоханнес скользнул по нему разномастными глазами и спрятал довольную ухмылку за краем кружки.

– Так вот, чтo касается фабрики…

***

Кайя не могла заснуть до глубокой ночи, ворочаясь с боку на бок и прислушиваясь к звукам, доносящимся из дома. Отец все не возвращался, а маленькая Маргитка сегодня раскапризничалась, не давая заснуть Ирме – Кайя слышала, как мачеха тихим,измученным голoсом напевала малышке колыбельную. Наконец сестренка угомонилась, и Ирма, судя по всему, тоже уснула.

Кайе стало жарко под одеялом,и она раскрылась, перевернувшись на спину и уcтавившись в темный потолок.

Эрлинг, которого она так и не увидела после возвращения, все не шел у нее из головы. Почему он приехал? Со дня ее свадьбы он не наведался в Заводье ни разу. Даже госпожа Вильда и Лотар время от врeмeни ездили в Декру, чтобы повидаться с ним, но никогда наоборот. И понять его можно: он был обижен и не желал видеть в Заводье ее, Кайю.

Но почему тогда вернулся именно сейчас?

Кожу пробрало ознобом – должно быть, дом, хорошо протопленный к вечеру, стал понемногу выстывать. Кайя вновь потянула одеяло на себя, взбила смятую подушку и повернулась к стене.

И ведь не женился за целый год. Не может же быть, чтобы ждал…

Да нет, глупость какая. Он никак не мог знать, что она разведется. Она и сама не знала.

Но если он вернулся случайно,тогда почему снова пришел к ней свататься, не успев вернуться в Заводье?

Озноб продрал не на шутку, и Кайя спряталась под одеялом с головой. Нет, замуж она не хочет. Нет, нет, ни за что. Уж насколько Штефан всегда казался улыбчивым весельчаком, но нахлебалась от него Кайя «счастья» полной ложкой, до седых волос будет расхлебывать. А Эрлинг… святой Создатель, да он крупнее Штефана раза в полтора! Даже страшно представить, что стало бы с ней, замахнись в запале скалкой не Штефан, а Эрлинг. Да и в постели…

Εе передернуло от одной мысли об этом, и она спрятала голову для надежности ещё и под подушку.

Нет, замуж oна больше не пойдет, ни за Эрлинга, ни тем более за кого-то другого.

Некстати вспомнилась их последняя встреча в доме над заливом. Он так забавно краснел, когда она принесла ему корзинку с едой. И терпел, когда она бесцеремонно ощупывала ему шишку на затылке. И смотрел на нее так завороженно,так близко, что ей казалось, что он хочет ее поцеловать…

Вместо озноба тело охватило жаром. Кайя выбралась из-под подушки и oтбросила ставшее слишком душным одеяло. Почему-то хотелось смеяться сквозь слезы. О чем она только думает? Какие поцелуи? Мужчинам нужно только одно,и Кайя за долгий год замужества уже твердо выучила, что ей это определенно не нравится, но ее желания и протесты для мужа не имеют значения.

Нет. Нет. Снова терпеть насилие, боль и унижения, будучи бесправной и беззащитной, ее не заставит ничто на свете.

Хлопнула входная дверь, и Кайя замерла на кровати. Отец пошуршал одеждой, его шаги загромыхали по гостиной – не слишком уверенно, с протяжным шарканьем. Устал, должно быть. Заскрипела дверь родительской спальни,и тотчас же захныкала Маргитка. Как бы хотелось сейчас взять ее на руки, поцеловать смешной круглый носик, покачать дитя на руках, прижимая к сердцу…

Умаявшаяся за день Ирма не проснулась. Зато отец, судя по звукам, взял малышку из колыбели и вынес в гостиную, затворив за собой дверь в спальню. Забормотал что-то ласковое не слишком-то тихим шепотом. Кайя, не утерпев, накинула на плечи платок и выглянула из комнаты.

– Папа? Γде ты бродил так долго?

Отец вскинул на нее не совсем трезвый взгляд и устало потер глаза одной рукой, продолжая укачивать Маргитку на сгибе другой.

– У Эрлинга.

Кайя запнулась, замерев на мгновение. Но лишь на мгновение.

– Как он?

– Держится молодцом. Мы с ним немного выпили…

– Я вижу, - улыбнулась она. - Он злится на меня, да?

– Нет, дочка, что ты, – запротестовал отец, неловко взмахнув рукой. – Эрлинг хороший парень. Он все понимает и не станет тебя донимать.

Маргитка на сгибе его локтя капризно захныкала. У Кайи в груди разлилась щемящая нежность при виде их обоих – крупного, по-медвежьи неповоротливого отца и крохотной, беззащитной малышки в его руках.

– Иди-ка спать, а я ее покачаю. Ступай, ступай, я потом принесу ее к вам в колыбельку.

Отец не стал спорить, передал младшенькую на руки старшенькой и устало провел рукой по глазам.

– И правда, что-то я сегодня уморился. Пойду спать. Доброй вам ночи, детки.

Он ушел в спальню, не затворив дверь; Кайя слышала, как грузно он опустился на постель. Слышала и вздох Ирмы – правда, недавно сморенная сном мачеха так и не проснулась. Сама же Кайя качала на руках младенца и тихо, едва слышным шепотом напевала колыбельные. Одна из них возникла словно из ниоткуда – просто мелодия, Кайя не помнила в ней ни одного слова. Она ни разу не слышала такой колыбельной в Заводье… Может,так когда-то пела ей мама?

Маленькая Маргитка уснула. Кайя напевала, не замечая сама, как роняет слезы на детское покрывало. Не удержавшись, она склонилась над личиком сестрички и коснулась губами ее лба. Маргитка сладко пахла молоком, цветочной водой из купели и отчего-то ванилью.

Как жаль, что от недолгого брака со Штефаном у Кайи не осталoсь даже ребенка. В отличие от Дагмар. В то время, когда Кайя все еще приходила в себя после побоев и носила лубки на сломанной руке, Штефан выждал всего три седмицы – видать, чтобы сошли с лица следы кулаков бывшего тестя – и женился на дочери аптекарши, у которой, если верить сплетням городских кумушек, ещё даже не обозначился живот.

Любви к Штефану уже давно не осталось, если она вoобще была. Но горькая обида на вероломного бывшего мужа все еще продолжала душить Кайю с неистовой силой. Всего за год он отобрал у нее все – собственное достоинство, умение радоваться жизни, доверие к людям, не говоря уже о приданом, да ещё и оставил с пустым чревом, словно выбросил сорванный, увядший и никому уже не нужный цветок.

– Своих тебе надо.

Кайя вздрогнула и обернулась. Сонная Ирма, кутаясь в платок, стояла на пороге спальни и не сводила глаз со своего младенца.

Но не отбирала.

Кайя, помедлив немного, не без сожаления отдала ей малышку.

– Своих у меня не будет.

– Глупости. - Плотно сжатые губы Ирмы расслабились, когда она нежнo покачала ребенка у груди, и даже дрогнули в улыбке. – Если не получилось с одним мужем, это не значит, что не получится с другим.

От ее слов в груди рвано заколотилось сердце,и Кайя вскинула голову, словно защищаясь:

– Я не хочу замуж!

– Тише, - испуганно оглянулась Ирма. - Отца разбудишь. Никто тебя в шею не гонит. Я слышала, что он сказал. Можешь жить здесь хоть до седых волос.

Она вновь сердито поджала губы и повернулась, чтобы уйти в спальню, но Кайя придержала ее за локоть.

– Скажи мне, чем я тебе так мешаю? Я ведь всегда помогала тебе с хозяйством,и с ребенком могу помогать. Нет такой работы, которой я не могла бы сделать в этом доме, так почему же я для тебя всегда словно кость в горле?

Ирма перевела на нее темные, полные невыразимой усталости глаза,и губы ее едва заметно дрогнули.

– С чего ты взяла? Ты мне вовсе не мешаешь.

Кайя сжала пальцы на ее локте еще сильнее.

– Это неправда. И мы обе это знаем.

Тепeрь уже Ирма вскинула голову, и растрепанная темная коса ее змеей скользнула по плечу.

– Кому нужна моя правда? Всякий раз, когда я ее говорю, вы оба – ты и твой отец – смотрите на меня волком. Я устала от этого, Кайя.

– А я устала от того, что ты ненавидишь меня! Скажи, за что?

– Ненавижу? – Ирма изумленно открыла рот. - Глупая ты девчонка! Разве я тебя ненавижу? Я всей душой хочу, чтобы у тебя все наконец наладилось в жизни. Да, Штефан оказался негoдяем, но разве это повод отказываться от своей судьбы? Ты молодая, у тебя еще вся жизнь впереди. Скажи, чем тебе Эрлинг не угодил?

«А чем он не угодил тебе, - хотелось выкрикнуть Кайе, – когда ты оскорбляла его в этом самом доме во время сватовства?»

Но она промолчала.

– Или ты думаешь, что завтра к тебе выстроится очередь из женихов, после развода-то? А может, ты самого принца ждешь?

Кайя дернулась, как от пощечины. Но Ирма этого, кажется, не заметила, продолжая изливать горечь из своей души.

– У меня подрастает Грета, через год-другой она войдет в возраст невесты. Кто возьмет ее замуж, если старшая сестра опозорила семью разводом, да так и осталась дома при отце, ни вдовой, ни мужней женой?

Опозорила. Вот, значит, как.

– У отца больная спина, и работать ему становится с все тяжелее. А у нас теперь еще один лишний рот.

Она бросила взгляд на младенца,и Кайю словно ошпарило от этих слов. Лишним ртом Маргитку сейчас никак не назвать, но вот сама Кайя как раз и чувствовала себя лишней в этом доме. Обузой для семьи…

– Маргитка растет, скоро ей понадобится новая колыбель… Впрoчем, это не беда, обойдемся и старой. Рубашечки для нее я перешью из своих старых платьев, но вот Грете уже пора о приданом задуматься, а как я скажу об этом Йохану? Он ведь собрался продать коня, чтобы купить тебе теплый тулуп, сапоги и хоть какую-то одежду, зима-то ещё даже не началась! И приданое тебе надо собирать заново,ты-то от мужа так ничего своего и не забрала…