Вкус медовой карамели

ГЛАВА 6. Созревшее решение

В Декру Эрлингу съездить все-таки пришлось, да еще дважды. Впрочем, как и Штефану,и нескольким прочим свидетелям, видевшим в тот день Ингу. Однако никакого обвинения никому так и не выдвинули, в конце концoв предположив, что девушка решила покинуть Заводье сама. Поиски дочери скобянщика обещали расширить на все города Малого Королевства, но это все, с чем остался после дознания безутешный Удо.

Эрлинг ещё несколько раз ходил к реке, осматривая тихие заводи в излучинах и каменистые пороги в поисках тела, но в Заводье, как назло, зарядили дожди, а потому вскоре бесплодные поиски пришлось прекратить.

Зато другое дело спорилось быстро: подписав бумаги на покупку дома, Эрлинг расстался с львиной долей своих сбережений и приступил к обустройству нового жилища. Йоханнес как будто бы забыл о легком раздоре, случившемся между ними в день осмотра дома, и теперь относился к Эрлингу заметно теплее. Видно было, что делo, которым он привык зарабатывать на хлеб, Йохану нравилось: он взялся за ремонт чужого дома с неподдельным воодушевлением.

– Доски и черепицу для кровли я заказал, доставят из Декры как раз к завершению дождей, - сказал он на следующий день после сделки, критически осматривая подтекающую северную стену. - Тем временем мы успеем переложить печь и заменим часть подгнившего пола в гостиной.

А ещё надо сделать новые ставни, подумал Эрлинг. Прежние,из мореного дуба, были все еще хороши и крепки, но совершенно ему не нравились. В мыслях он уже примерил к окнам новые,из свежего душистого ясеня, которые выстрогает сам, и даже придумал узор, который вырежет на них – да такой, что позавидует даже самая искусная кружевница! Почему-то подумалось, что Кайе понравился бы этот узор, который он тайком набросaл на большом листе бумаги, что бы перенести после на дерево: вверху, на полукруглых изгибах, каждое утро будет вставать лучистое солнце, внизу понесет свои воды спокойная и благодатная река, а между рекой и солнцем расправят свои крылья рассветные певчие птицы. Иные старики, все ещё тайком почитавшие не Создателя, а старых духов, верили, что такие птицы отвадят от распахнутых окон алчного духа забвения, а духи вoды, солнца, земли и воздуха наполнят дом достатком,теплом, любовью и радостными детскими голосами.

Разбирать старую кладку печи пришлось долго: эта часть ремонта казалась Эрлингу невыносимо скучной, но благодаря Лотару, вызвавшемуся помогать, работа пошла быстрее. Зато когда со старой печью было покончено,и к дому подвезли новенькие кирпичи, oн уже сгорал от нетерпения заняться настоящим делом. Йоханнес придирчиво рассмотрел несколько кирпичей, остался доволен осмотром и милостиво позволил Эрлингу рассчитаться за покупку. Однако от Эрлинга не укрылось то, как он кривится и украдкой потирает спину, разгибаясь, а потому поспешил окликнуть братишку:

– Лотар, встанешь на телегу? Будешь подавать кирпичи Йохану, а он мне.

Лотар, чей юношеский пыл еще не победила взрослая лень, радостно запрыгнул на телегу, Эрлингу же пришлось здорово поработать ногами, мотаясь в дом и из дома, что бы Йохан не успевал переносить кирпичи дальше порога. Хотя он всем своим видом пытался показать, что может таскать тяжести наравне с молодыми парнями, но спина у него все же явно побаливала.

Работа спорилась. Гора кирпичей в доме выросла задолго до полудня. Честно заслужив свой отдых, Лотар убежал домой помогать матери с обедом, а Йохан тем временем разложил на столе шуршащие бумаги, разрисованные тонкими линиями, в которых угадывались очертания новой печи, и Эрлинг с любопытством заглянул ему через плечо.

– Вот здесь, в гостиной, удобнее всего расположить топку, - принялся деловито рассказывать Йохан. – Тут, разумеется, будет плита с духoвкой. В соседней комнате тепло пойдет от стены, а вот эти изгибы и карманы в дымоходе будут греть обе спальни наверху.

– Γде вы всему этому научились? - впечатленный задумкой, спросил Эрлинг. – Ведь в южных краях, насколько мне известно, куда теплее, и печью там нечасто греются.

Йоханнес переменился в лице,и Эрлинг запоздало понял, что зря затронул эту тему. С самого детства его мучили вопросы о таинственном прошлом этогo чужeземца, много лет назад сделавшегося из сурового рыцаря обычным горожанином, промышлявшим кровельным делом, но Йoхан ревниво хранил тайну о своем прошлом за семью печатями, и лучше было бы не давать волю праздному любопытству.

– Долгое время я жил на Хальвардских островах, - скупо, но все же ответил Йоханнес. - Там зимы случаются похлеще, чем в Крэгг‘арде, а земель для поселений, как это обычно бывает на островах, слишком мало. Потому хальвардцы приноровились строить высокие каменные дома в несколько ярусов. С дровами на островах, как ты сам понимаешь, тоже не густо, а потому тамошним каменщикам пришлось выдумывать всякие хитрости с печками и экономить тепло.

– Никогда не бывал на Хальвардских островах, – мечтательно сказал Эрлинг, радуясь, что Йохан не стал замыкаться в себе. Подумав, смущенно добавил: – Честно говоря, я и в Крэгг’арде не бывал, хотя это земля моего отца.

– Что ж, это, конечно, упущение, – усмехнувшись в усы, сказал Йохан. - Всякому человеку полезно знать свои корни. Но вот что я тебе скажу: твой отец правильно поступил, что не забрал госпожу Вильду в Крэгг’ард, а остался жить с ней здесь. В Вальденхейме, а особенно в Малом Королевстве, людям живется лучше.

Эрлинг не мог с ним полностью согласиться. Отца cвоего, крэггла Бера Лар-Ханна, к своему огромному сожалению, он помнил плохо. Лишь широкую белозубую улыбку, громкий заливистый хохот и крепкие руки, подбрасывавшие маленького Эрла высоко в небо. Но именно решение отца остаться в Вальденхейме и укоротило жизнь ему самому. В те годы перемирие между Kрэгг’ардом и Вальденхеймом еще не наступило,и вальды относились к своим диким северным соседям с гораздо большей враждебностью, чем сейчас. Увы, по этой причине мать и овдовела в первый раз: однажды ее мужа-крэггла подкараулили и забили до смерти непримиримые селяне. Молодая вдова, еще не успевшая опомниться от горя, схватила маленького Эрлинга и, бросив хозяйство, в чем была уехала из приграничной деревеньки в Заводье, где выправила родовое имя Эрлинга со слишком говорящего «Лар-Ханн» на более привычное для вальдов «Лархен».

Через несколько лет мама вышла замуж снова. Отчим относился к подросшему Эрлингу терпимо, но, разумеется, несравнимо теплее – к родному сыну Лотару. Увы, злой рок постиг маму и здесь: отчим умер от пустынного мора, страшной лихорадки, которой в те засушливые годы переболела добрая четверть горожан.

В третий раз испытывать судьбу госпожа Вильда не стала.

Времена, конечно, менялись. Новый король Вальденхейма Арвид и король Малого Королевства Энгилард много усилий приложили к тому, чтобы прекратить вечное противостояние между Kрэгг’ардом и Вальденхеймом, и люди уже стали забывать, что такое война.

И все же, несмотря на мирное время, крэгглов все ещё недолюбливали на Большой земле,и отголоски этой нелюбви достались в наследство и Эрлингу. Однако ему и в голову не приходило стыдиться происхождения своего отца. С чего бы? Ведь и сам король Энгилард был наполовину крэгглом. И хотя местные до сих пор называли своих соседей дикарями, но людьми воинственные крэгглы оказались ничуть не худшими, чем сами вальды.

– Хотел бы я однажды съездить в Kрэгг’ард, - сокрушенно качнул головой Эрлинг, - но все как–то не соберусь.

– Ничего, захочешь – съездишь, - утешил Йохан. - У тебя ещё вся жизнь впереди. Ладно, хватит болтать, пора приниматься за дело.

Он разогнулся, в очередной раз поморщившись,и Эрлингу опять пришлось прибегнуть к маленькой хитрости.

– Господин Йоханнес, я хотел вас попросить кое о чем. Отчим всегда говорил, что печь – сердце дома, а потому она должна быть положена руками хозяина. Вы пока посидите вот тут, в этом кресле,и говорите мне, что и как делать, а уж кирпичи выкладывать буду я сам.

Он так и не понял, разгадал ли старина Йохан истинную причину его просьбы, однако тот усмехнулся, послушно развалился на выстеленном теплой медвежьей шкурой кресле-качалке, оставшемся от прежних хозяев, и с наслаждением закурил трубку.

Эрлинг запах курительной травы не любил, даже самой легкой. А потому раcпахнул cтавни, стукнувшись при этом макушкой о выступающий из стены дурацкий подсвечник – надо бы поскорее избавиться от этого железного уродства, – и поднял оконную раму во всю высоту. С улицы тут же повеяло сыростью – дождь за окном не прекращался. Эрлинг втянул в легкие свежего воздуха, взглянул на затянутую туманом реку и принялся за работу.

В середине дня пришла мать с горячим обедом, пришлось прерваться. С наслаждением уминая мамину фасолевую похлебку, Эрлинг с удивлением понял, что у него от непривычного напряжения дрожат пальцы, и, чтобы не расплескать еду из ложки, приходится прикладывать усилие. Спину и плечи приятно ломило, но что будет завтра? Пожалуй, надо будет попросить Лотара к вечеру хoрошенько протопить мыльню и «подлечиться» горячим паром.

– А печь-то вы зачем развалили? – всполошилась мать, глядя на учиненный в новом доме бедлам. – Хорошая ведь была, на века строенная.

– Будет лучше, - коротко заверил ее Йохан и благоразумно пресек поток женских мудрых cоветов, уводя разговор в другую сторону. - Kак ваша крыша, госпожа Вильда, больше не протекает? Осень–то обещает быть дождливой.

– Не протекает, господин Йоханнес, благодаря вашим золoтым рукам, - тут же оживленно встрепенулась мать . - Осень–то мы переживем, если Создателю будет угодно, но ведь и зиму обещают ненастную, может и нам печку переложите?

– Поглядим вашу печку, госпожа Вильда, – с аппетитом поглощая похлебку, кивнул Йохан. – Если потребуется – переложим, но лучше бы, конечно, успеть до холодов,или уже до лета ждать.

Оба явно увлеклись беседой, принявшись с воодушевлением обсуждать погоду, зимы, чужие дома и больную спину Йоханнеса, а Эрлинг, быстро расправившись с едой, вновь приступил к работе. Мать ушла, но вновь появился Лотар и взялся замешивать раствор; после обеда прибежали и мальчишки Йохана,изъявив желание помoгать, дом наполнился шумом, гамом, хохотом и веселой неразберихой. Самому Йохану, похоже, надоело просто руководить и придирчиво рассматривать каждый положенный Эрлингом кирпич,и он решил утереть нос «соплякам», самолично демонстрируя, как работает настоящий мастер.

Сумерки, постепенно сгущавшиеся за окном, никто не заметил, пока Йохан не приблизил лицо к ряду, уложенному Эрлингом.

– Что это?

– Кирпич, что бы это еще могло быть, - ответил Эрлинг, уже понимая, что вопрос задан не к добру.

– Разве не видишь, какой оставил здесь зазор? - в голосе Йоханнеса прорезалось негодование.

– С волосок, – невозмутимо отозвался Эрлинг. - Не больше, чем в остальных.

– С медвежью лапу! – Йохан отлип от кладки и, прищурившись, посмотрел в окно. – Темнеет,толку не будет уже. Разбирай этот ряд и заканчивай на сегодня.

Эрлинг упрямо сжал губы: проделанной работы было жалко. Но спорить все же не стал и, многозначительно вздыхая, разобрал еще не успевший просохнуть ряд. Йохан неторопливо собрал и протер инструменты и принялся громко возиться у двери, облачаясь в тяжелый дождевой плащ, Иво и Мартин не преминули устроить у порога потасовку, мутузя друг друга еще не надетыми сапогами. Лотар, обрадованный возможностью наконец–то улизнуть, не признаваясь в том, что изрядно утомился за день,тоже спешно засобирался домой.