Вкус медовой карамели

Отец упорно избегал отвечать на любые вопросы Кайи о матери, и ей ничего не оставалось, кроме как теряться в догадках. Кем была ее мать? Что с нею стало? Почему отец растил Кайю один?

Даже о себе он ничего не рассказывал. О том, что он явился однажды в Малое Королевство из-за Северного моря, разболтали ей старожилы Заводья, страсть как любившие посплетничать. Йоханнес Вигальд, или попросту Йохан, как горожане называли сурового и немногословного рыцаря на местный манер, привез с собой трехлетнюю дочь, которая поначалу боялась людей и до шести лет не произносила ни единого слова. Поселившись на тогдашней окраине Заводья, Йохан спрятал свой меч подальше от людских глаз, выстроил каменный дом с причудливой разноскатной крышей – таких прежде никто не строил ни в Малом Королевстве, ни на большой земле Вальденхейма, - женился, обзавелся хозяйством, детьми…

Но Кайя все тосковала по родной матери, которую даже не помнила толком. Почему-то в мечтах мама всегда представлялась ей настоящей заморской принцессой с синими, кaк море, глазами и длинными льняными волосами до самой земли. Хотя, если подумать, как могли быть у матери синие глаза и льняные волосы, если у самой Кайи глаза серо-голубые, а оттенок волос напоминает молодую дубовую кору? На отца, черноволосого и по-южному смуглого, она не походила вовсе. Про схожесть глаз нечего и говорить: у отца они были разномастные: один карий, другой зеленый, что всегда выделяло его среди прочих людей и было предметом тайной гордости Кайи – вот какой необычный у нее отец!

Воображению, однако, это нисколько не мешало. Отец всегда виделся Кайе верным рыцарем принцессы-матери, совершавшим подвиги во имя нее. Возможно, пятнадцать лет назад, вернувшись с долгой войны, он узнал, что принцесса умерла от тоски по нему, опечалился и решил податься вместе с маленькой дочерью за край света… Кто знает?

Участливый голос отца выдернул ее из призрачных грез.

– О чем задумалась, милая?

– Да так, ни о чем. Уже бегу и скоро буду.

Избегая дальнейших расспросов, Кайя поторoпилась захлопнуть калитку и направилась к харчевне старого Отто.

***

Эрлинг узнал старого Отто без труда, а вот тот уставился на него так, будто увидел призрака.

– Что вам угодно здесь, мой господин? Хотите горячий обед? Или комнату, чтобы переночевать?

– Отто, старина, какой я тебе господин? Это же я, Эрлинг. Неужели так изменился, что меня не узнать?

Отто некоторое время оторопело разглядывал его лицо, а затем прищурился и расплылся в улыбке.

– И правда! Подслеповат стал малость. Эрл, мой мальчик! Да откуда же ты взялся? Столько лет даже носа не казал в родном Заводье! Уходил в королевское войско служить на три года, а вернулся через… это ж сколько уже миновало? Все пять?

– Шесть, - пoправил Эрлинг. – Уходил на три года, но потом решил остаться ещё чуток после срока. Хотел поднакопить деньжат для матери на ремонт нашего дома, а потом подумал, что и на свой дом неплохо бы заработать.

– Дoм – это, конечно, хорошо, – уважительно прoтянул Отто и поскреб в затылке. - Да только мать извелась уже вся, тебя ожидая!

– К слову о матери. Что-то я не застал дома ни ее, ни Лотара. Не знаешь, где они?

– Знаю, отчего же не знать. В Декру на ярмарку подались, завтра утром только вернутся.

– И ключа никому не оставили, - сокрушенно покачал головой Эрлинг.

Отто толькo руками развел.

– Да ты попробуй на заднюю дверь-то поднажать, она у вас хлипкая, может, поддастся? Или через окно?

– Да ну. Не хочу в собственный дом как вор ломиться. Подожду уж до завтра. А ты говоришь, у тебя комнаты есть?

Отто просиял, почуяв возможность подзаработать немного монет, и на радостях велел подавальщице вынести для Эрлинга бесплатного пива к обеду. Сам же, отпустив за прилавком лекарственных трав зашедшей за покупкой горожанке, присел рядом.

– Ну и как оно, в королевском-то войске?

Эрлинг пожал плечами.

– Нормально.

– Нормально? - седые брови Отто взмыли вверх по морщинистому лбу. - И все?

– Так время-то мирное, – улыбнулся Эрлинг. – Знай себе маршируй на плацу, деревянным мечом размахивай да раздачу обеда не прозевай. Что там рассказывать?

– Так ты что же, все шесть лет при казарменной кухне и просидел? Почему тогда мать не приезжал проведывать? Ведь от Старого Замка до Заводья рукой подать: если верхом, так не больше четырех дней пути.

– Да как-то не складывалось. В Старом Замке, при короле Энгиларде, я только последний год служил, а сперва пришлось отправиться в Вальденхейм, на западную границу с Меклором. Но и там сейчас все спокойно, и помереть можно было разве что от скуки.

– Спокойно, говоришь? – хитро прищурился Отто. - А у нас тут слухи ходили, что в Старом Замке недавно переполох случился. Будтo бы самого крон-принца похитить пытались какие-то заморские головорезы. Не слышал о том?

– Слышал, как не слышать, – нарочитой небрежностью кивнул Эрлинг, хотя по спине от слишком свежих воспоминаний пробежал неприятный холодок. – Только с этим в Старом Замке быстро разобрались, разговоров потом было куда больше, чем самого дела.

– Кхм, - крякнул Отто, то с любопытством поглядывая на него, то деликатно отводя глаза.

Эрлинг понимал, о чем старый лавочник хочет спросить, все ходя вокруг да около, но облегчать ему дело не торопился. Впрочем, деликатничал Отто недолго.

– А с лицом тогда что?

Эрлинг вздохнул, хлебнул пива, осторожно тронул пальцем не до конца заживший шрам на скуле. Тот тянулся рваной линией от самого лба, рассекая пополам бровь, и выглядел пока что и в самом деле не очень. Благодарение Создателю, что глаз уцелел.

– Да так. Там у нас, в Старом Замке, учения проводили, среди наших, меклорцев и крэгглов. Парни повздорили слегка и потасовку меж собой устроили. Пришлось разнимать.

Отто понимающе кивнул, кажется, удовлетворившись ответом.

– Так значит, назад уже не вернешься?

– Нет, – Эрлинг тряхнул головой. – Осесть хочу. Дом свой поставить. Жениться наконец. Годы-то идут.

– Это дело хорошее, - одобрил Отто и довольно поскреб бороду. - А есть кто…

Входной колокольчик звякнул, и на пороге харчевни, в которой Отто также приторговывал всякой всячиной, появилась ещё одна горожанка. Старик тут же вскочил и любезно раскланялся перед вошедшей. Эрлинг хлебнул пива, скосил глаза в сторону гостьи – и уже не смог их отвести.

Девушка казалась диковинной заморской птичкой, невесть как впорхнувшей в стаю серых воробьев. Тонкая, как тростинка, с нежной молочно-белой кожей, что, казалось, светилась изнутри солнечным светом, с ясными лазурными глазами и нежными, словно лепестки роз, губами – да откуда же здесь могла взяться такая? Две роскошные тугие косы, переплетенные тонкими лентами, доставали ей до пояса, их мягкий, с золотистым oтблеском, цвет напомнил Эрлингу тягучую медовую карамель, которую по выходным продавали в королевской кондитерскoй. Да и вся эта девушка казалась невинной, сладкой… и недосягаемой, как та самая королевская карамель.

Эрлинг даже зажмурился, чтобы стряхнуть с себя наваждение, но это не помоглo. На дивную девушку хотелось смотреть и смотреть, как на истинное чудо.

– Ирма просила продать нам вина, самого лучшего, хальденбергского, которое сам король Энгилард за обедом пьет, – произнесло небесное создание мягким, певучим голосом. – И ещё разноцветных леденцов два кагата.

При упоминании о леденцах взгляд Эрлинга сполз на нежно-розовые губы девушки, и во рту появился совершенно отчетливый привкус медовой карамели.

– Неужто дядька Николас к вам пожаловал? – лукаво подмигнул девушке лавочник, отсыпая на аптекарские весы заказанные леденцы.

– Так и есть, вместе с семейством. До конца седмицы у нас гостить будут.

– Тогда целый бочонок нужен, не меньше. Придется в погреб спускаться, - Отто сокрушенно закряхтел. - Эрл, не подсобишь?

– Разумеется.

Эрлингу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вскочить, перевернув на ходу и стол, и лавку, а степенно подняться, стараясь держаться к девушке тем боком, откуда не заметен был шрам. Уже внизу, в погребе, спросил внезапнo охрипшим голосом:

– Кто это, Отто? Не видел эту девицу раньше в Заводье.

– Да ты что, Эрлинг! – искренне удивился Отто. – Это же Кайя, кровельщика Йоханнеса старшая дочка.

«Не может быть!» – едва не вырвалось у Эрлинга.

Хотя, собственно, почему не может? Он покинул Заводье шесть лет назад, а дочери Йохана на вид не больше восемнадцати. В последний раз он видел ее ещё нескладным подростком, когда своими руками мастерил для детей деревянные кораблики с парусами из березовой коры.

Взвалив на плечо бочонок, на который указал ему лавочник, он спросил:

– Не знаешь, есть ли у нее жених на примете?

– А ты что, прямо сходу и жениться собрался? - хитро прищурился Отто.

– Почему бы и нет?

– Тогда на эту девицу лучше не смотри. Помнишь Бруно Хорна, нашего городского старосту? Его старший сынок Штефан на Кайю Йоханнесову глаз положил.

Штефана Хорна Эрлинг помнил хорошо, как и многие его выходки, которые он вытворял ещё юнцом. До сих пор не мог выкинуть из головы тот случай, когда Штефан запер его младшего братишку Лотара в старом заброшенном погребе, полном крыс, прекрасно зная о страхе мальчишки перед этими мерзкими тварями.

К невесте друга Эрлинг не стал бы даже близко подходить, но Штефан… Быть может, став старше, сынок старосты и поумнел, но другом Эрлингу этот парень определенно не станет. Так почему бы и не попытаться познакомиться с понравившейся девушкой? В конце концов, невеста – это ещё не жена.

Отто, похоже, только изображал из себя немощного старца. Пока Эрлинг, пригибаясь, чтобы не расшибить себе голову о низкий свод погреба, взбирался с бочонком на плече по крутой лестнице, старый плут уже успел выскочить наверх и принялся вовсю любезничать с девицей.

– С вас шестьдесят скетов, милая Кайя. И прошу заметить, это только за вино. Леденцы для вас сегодня бесплатно.

– Вы очень щедры, господин Отто, - мило улыбнулась девица, принимаясь отсчитывать монеты.

Эрлинг как раз подошел к прилавку и взгромоздил на него бочонок. Расправил плечи, облокотился о столешницу и уже без смущения посмотрел на прелестную заказчицу, прислушиваясь к разговору.

– Может, ещё бaргутанского изюму горсть? - заговорщицки подмигнув, спросил ее Отто. - На днях приплыл корабль из-за моря, привез целую коробку, а ведь я заказывал исключительно для вас, милая Кайя.

Нежные щечки небесного создания внезапно порозовели, она смущенно опустила длинные ресницы. Нетрудно было догадаться, что заморское лакoмство девице по душе, вот только отчего-то она не желает в этом сознаваться.

– Нет, благодарю. Пока обойдусь. Спасибо за вино и леденцы, господин Отто.

Она потянулась за бочонком, подняла взгляд на Эрлинга и покраснела ещё гуще.

– И вас благодарю, господин… как вас по имени?

– Кайя, это же я, Эрлинг. Не узнала?

Ее ясные глаза расширились, а прехорошенькие губы сложились в удивленную букву «о». Она мимолетно скользнула взглядом по его шраму и окончательно смутилась.