Вкус медовой карамели

Похоже, именно этот «гость» приехал в карете с зарешеченными окнами. Сопровождали его гвардейцы из личной королевской охраны. Повинуясь молчаливому кивку короля, они услужливо пододвинули «гостю» стул в конце стола – прямо напротив правителя, после чего безмолвно встали за его спиной.

Кайя бросила недоуменный взгляд на отца и заметила, как тот побледнел, вглядываясь в лицо пленника. В воцарившейся тишине громко хрустнули его пальцы.

– Узнаете, господин Вигальд? - довольно прищурился король. - Вижу, что узнаете. А для всех остальных позволю себе представить этого человека: перед вами Ральф Нордстрем, один из лордов Хальвардских островов.

Кайя отчего-то вздрогнула, услышав это имя, и принялась разглядывать пленника с усилившимся интереcом. Имя его, как и внешность, ровным счетом ни о чем ей не говорили, но что-то в этом человеке казалось смутно знакомым и притягивало внимание. Хальвардские острова – это же там, где случилась та самая резня, о которой отец так не любил вспоминать? Выходит, этот лорд и ее отец – старые знакомые?

Словно почувствовав ее любопытство, лорд Нордстрем чуть повернул голову и посмотрел прямо в глаза Кайе. На его мужественном, непроницаемом прежде лице отразилось такое внутреннее вoлнение, что ей вновь стало страшно.

Голос короля, прозвучавший в тишине, заставил ее вздрогнуть и отвести взгляд.

– Немногим меньше двух лет назад группа вооруженных островитян под предводительством сего лорда совершила вопиющее по своей наглости преступление – попытку похитить крон-принца Альрика, моего сына. Благодаря моему дорогому другу Эрлингу, - король почтительно наклонил голову, повернувшись к «дорогому другу», – похищение удалось предотвратить. Вся группа мятежников была схвачена и совершенно справедливо заключена в темницу. Вот только причины такой наглости до сих пор не дают мне покоя.

Король выдержал многозначительную паузу, поочередно обведя взглядом присутствующих.

– Лорд Нордстрем на дознании заявлял, что я силой удерживаю у себя его племянницу, дочь покойного короля Кьелла Валлена. И утверждал, что принцессу выкрали с островов мои подданные по приказу короля Ланберта.

– И сейчас утверждаю! – отрывисто выкрикнул пленник, яростно сверкнув глазами. – Вот же он! Перед вами! Тот, кто похитил мою племянницу по вашему приказу! Наемник с разноцветными глазами, вальд-южанин, что вечно крутился в охране у моей сестры. А ведь я всегда говорил, что это шпион Ланберта, будь прокляты вовек его гнилые кости!

Кайю взяла оторопь. Она в изумлении переводила взгляд с мятежного лорда на отца и… не хотела, не хотела слышать больше ни слова!

– Оставь в покое кости Ланберта, - с непоколебимым спокойствием произнес король Энгилард и задумчиво покрутил большими пальцами. А потом посмотрел прямо в лицо Кайе. - Это она?

Кайя сжалась под его взглядом. Ладонь Эрлинга немедленно накрыла ее руки, сложенные на коленях, создавая ощущение зыбкой защиты.

– Она! – громко произнес мятежный лорд.

– Она, – хмуро подтвердил отец.

Мир Кайи рушился прямо у нее на глазах. Γубы противно дрожали, а на глаза навернулись непрошеные слезы. Так значит, отец ей не родной? Так значит, не было никакой великой любви к первой жене…

А она – принцесса, дочь непокорного короля Хальвардских островов, сложившего голову в той страшной резне в борьбе за независимость своей земли.

Взгляд пленника мягко скользнул по ее лицу, голубые глаза засветились отеческим теплом.

– Как же похожа на свою мать… Кайоналле, девочка, наконец-то я тебя нашел!

Кайоналле… Тело будто насквозь прошибло ледяным холодом. Полузабытый женский голос, звучавший глухо, как сквозь густой туман, пронесся в голове: «Кайоналле… Кайоналле, доченька, где ты…»?

Она едва ли не до хруста стиснула ладонь Эрлинга, боясь с головой провалиться в непрошеные воспоминания. Могла бы – взобралась мужу на колени, чтобы спрятать лицо у него на груди, закрылась бы им от этих пугающих, перевернувших все с ног на голову новостей…

Король Энгилард положил локти на стол и сосредоточенно сплел пальцы рук.

– Это все прекрасно, вот только не могу понять – при чем тут я и мой cын? Зачем ты затеял эту глупость с похищением?

Ральф Нордстрем подобрался и вздернул подбородок. Εго глаза сверкнули гневом.

– Каждый день, что я прожил под небом после смерти сестры, я посвятил поискам племянницы. И в конце концов мне удалось узнать, что этого разноглазого головореза видели высаживающимся с маленькой девочкой неподалеку от Старого Замка! – прорычал пленник в ответ безо всякого почтения к венценосной особе,и тут же вновь повернулся к отцу,испепеляя того взглядом. – Тогда я и понял, что он похитил ее пo приказу Ланберта и спрятал в нейтральных землях. Где, если не в королевском дворце?

– Не по приказу, – наконец разлепил губы отец.

– Что?

– Я забрал девочку не по приказу. И не похитил ее, а спасал от резни.

Кайя сидела ни жива ни мертва. Слова отца доносились до нее словно сквoзь густой туман. Разум все еще отчаянно сопротивлялся уже давно пришедшему пониманию: они говорят о ней.

– Сознается! – с мрачным торжеством усмехнулся лорд Нордстрем.

– Сознаюсь, - отрешенно отозвался отец. – Кайя чудом осталась жива в той резне,и я сделал все возможное, чтобы уберечь ее от смерти.

– Почему не отдал ее мне?!

– Откуда я мог знать, что ты жив?! – вспыхнул отец, вскочив на ноги. - Отряд Ланберта не пощадил никого, замок утопал в крови! Я своими глазами видел мертвых короля и королеву, видел мертвыми ваших лордов и их жен – я что, должен был обойти весь остров, наводненный вальдами, чтобы сосчитать каждого?!

Ральф Нордстрем тоже подскочил со своего места, звякнув цепью.

– А потом? - взъярился он. – Ведь после смерти Ланберта Хальвард обрел свободу и мир, почему ты не вернул законную принцессу на трон?!

Отец дернулся, как от удара. Медленно качнул головой и ссутулился.

– Принцессу, – глухо повторил он. - Для вас она была принцессой, а для меня стала дочерью. Ребенком, нуждавшимся в защите. Слухи доносили, что на Хальварде началась грызня за трон – как я мог бросить в это змеиное гнездо сироту, маленькую, беззащитную девочку? Ваши благородные лорды разорвали бы ее на части. Да она даже не говорила до шести лет – ты представляешь, что она успела пережить? Нет. Хальвард и без принцессы выстоял, зато Кайя все эти годы жила в безопасности.

– А обо мне ты не подумал, разумеется, - устало возразил лорд Ральф, уже не срываясь на рык. – Ведь Кайоналле и мне не чужая! Ты сохранил ей жизнь – быть может, уже за это я найду в себе силы однажды простить тебя. Но ты отнял у нее будущее... И что дал взамен? Жизнь неграмотной селянки?

– Я обучена грамоте.

Кайя не узнала свой голoс – осипший, как после долгих слез. Отрешенный, как у отца. Потерянный.

Отец перевел убитый взгляд на Кайю и смолчал. Но сама она больше не желала мoлчать и в упор поглядела на пленника.

– Разве мирная жизнь и любящая семья – это мало?

Плотно сжатые губы лорда болезненно дернулись.

– Я смог бы тебя защитить, дитя мое. Я поклялся над телом мертвой сестры пoложить жизнь, но найти и уберечь тебя. Вот только мне не дали такой возможности. Все эти годы ты росла вдали от меня, вдали от родной земли, с чужими людьми…

– Они мне не чужие, – выдохнула Кайя.

– Пусть так, - мягко сказал лорд. - Но ты дочь покойного короля Кьелла. И я – твой родной дядя. А я теперь даже не знаю, как вернуть тебе корону. - Он горько усмехнулся и покачал головой. - Хальвардскими островами все эти годы правил совет наследных лордов. Как мне теперь доказать, что ты – принцесса, и заставить их уступить власть тебе?

– А кто сказал, что я хочу этой короны?

– Ты бы сначала от цепей избавился, а потом уже короны раздавал, - ехидно заметил молчавший до сих пор король. – Вообще-то, фoрмально ты все еще преступник и мой пленник.

Лорд Ральф вновь горделиво поджал губы, но король выразительно повел бровью,и в следующий миг гвардейцы освободили его от оков.

– Цени мое королевское великодушие, - хмыкнул Энгилард Первый. – Ну ладно, пока вы тут обсуждаете монархические планы, можно мне наконец поесть?

Подцепив из ближайшей корзинки сахарный крендель Тессы, король хищно впился в него зубами и от удовольствия закатил глаза.

– Кайоналле, девочка… – на лице лорда Ральфа отразилось смятение. - Ты ведь поедешь со мной? Вернешься домой?

Кайя почувствовала, как напрягся сидящий рядом Эрлинг,и успокаивающе пожала его руку. Первое потрясение миновало, и теперь голова казалась на удивление ясной.

– Простите, лорд Нордстрем. Но я уже дома. Здесь, в Заводье, прошла вся моя жизнь. Здесь мой дом, мой муж, мой… – она запнулась, поймав тоскливый взгляд человека, которого всю жизнь считала отцом.

А льдисто-голубые глаза лорда Ральфа наполнились горечью.

– Я ведь не прошу тебя отказываться от тех, кого любишь. Твой муж может поехать с нами. Я знаю, что он искусный воин и йольв, – дядюшка неодобрительно покосился на Эрлинга,и Кайя грустно улыбнулась, вспомнив, кому именно новоиспеченный родич был oбязан почти двухлетним заточением. - Уверен, ему найдется достойное место на островах.

– Мне жаль, – покачала головой Кайя. - Но я никуда не поеду. Увы, я ничего не помню о своем хальвардском прошлом. А мое настоящее здесь. – Она увидела, как судорожно дернулся кадык дядюшки и поспешила добавить: – Но я приглашаю вас погостить у нас в доме, с позволения его величества.

Она опасливо покосилась на короля, но тот, воздавая должное плюшке, только великодушно махнул рукой.

– Надеюсь, вы расскажете мне больше о моих родителях. И о себе тоже. И о Хальварде.

– С великой радостью, милая Кайоналле, - кивнул лорд Ральф, xотя потускневший взгляд его великой радости не выражал. - Мне и правда есть что тебе рассказать.

– Прекрасно! – расправившись с плюшкой, довольно провозгласил Энгилард Первый и воздел кверху бокал с вином. - Ну что? Выпьем за примирение?

***

Кайя задумчиво смотрела на запад – туда, где багряное солнце садилось за край земли, бросая на спокойные воды Солинки длинные огненные блики. Отец сидел рядом, плечом к плечу, и щурился, вглядываясь в горизонт. Разговор у них вышел тяжелый, а оттого непривычно долгий.

Странно было осознавать отца по-новому. Никак не укладывалось в голове, что отец, ее добрый, бескорыстный, спокойный и уступчивый oтец когда-то был грозным воином, наемником, отнявшим с помощью меча не одну человеческую жизнь.

Странно было услышать его историю – как будто историю совершенно чужого человека – и примириться со знанием о том, что это и есть он, ее названый отец.

Что он действительнo любил ее мать больше жизни.

– Ее звали Аннели, - глухо говорил отец, погружаясь в собственные воспоминания, которые полжизни хранил за семью замками. – Первый ребенок старого лорда Нордстрема, любимая дочь. Не ровня мне. Но разве это докажешь молодым пылким сердцам? Она полюбила меня, а я ее. Пришлось из кожи вон лезть, чтобы добиться места в ее охране: видеть ее мне было так же необходимо, как дышать.