Крылья пепла

Глава 13

Земли. Исток

Сегодня они были без масок, но лица их мало отличались от снятого — мраморно белая кожа, сплошь покрытая вязью живого золота.

— То, что должно прозвучать… — начала одна из сестер.

— Прозвучало, — продолжила вторая.

И они одновременно, как одно живое существо, шагнули в чашу Истока. Те, кого они выбрали среди решивших остаться — стоять. Ждали, выстроившись серпом, чтобы те, кто решил покинуть мир, смогли шагнуть за край. Эти ждали позади, под аркой врат, макушка которых была виден над почти облетевшими ветвями красных кленов.

Листья все еще падали. Лежали на воде протянутыми ладонями, побуревшие, покрытые сеткой словно пропаленных тонких линий-сосудов. Солнце вставало, медленно. Над ним еще одной аркой, алый, словно облитый кровью висел Серп Единого и когда красный диск новорожденного рассвета коснулся опрокинутого дна, сестры подняли руки. И стоящие перед ними подняли тоже.

— Свет, чтобы жить… — произнесли жрицы и на белая кожа разошлась вдоль под невидимыми лезвиями.

— Свет, чтобы жить, — хором повторили избранные и ранили себя сами

Круглые яркие капли-бусины скатывались в воду, вытягивались красной дымкой и вспыхивали золотым светом, оседая на дно Купели.

— Тьма, чтобы беречь…

Новый разрез лег рядом с предыдущим и алого сделалось больше.

— Тьма, чтобы беречь.

Теперь не золото — черный свет. Такой яркий, что больно глазам, если кто-то из присутствующих был способен что-то видеть. Пламя Долга сияло в их глазах белым неистовым пламенем.

— Тень, чтобы было от чего беречь и вопреки чему жить…

— Тень, чтобы было от чего беречь.

Древо Истока светом и пламенем проросло на лицах, алые нити корней тянулись в воду Купели, а мир отозвался голосами живущих, ушедших и тех, кто мог бы еще прийти в него.

Кровь наполняла чашу и, когда чаша переполнилась, алое, сверкающее золотом и мраком, хлынуло через край, свилось в огромный гудящий вращающийся обод, сложенный из перетекающих друг в друга знаков, обхватывающий Исток и площадку под аркой. Врата вспыхнули, затмив светом небо и алый Серп Единого, пространство свернулось спиралью и разошлось — лентой легла серая дорога с полотнищами звезд и рукавами сверкающей радужной пыли.

…Затворены уста мои, ибо душе говорить прощание…

Солнце поднималось выше. Серп поблек. Радужная пыль стелилась над пустой Купелью, медленно оседая на дно малахитовой чаши.

Никого не было.

Горнило

Тишина еще никогда не была такой. Кайтвиен стоял на краю обрыва и ждал, когда сердце остановится. Но вдох следовал за вдохом, а удар за ударом. Оно, только начавшее жить, продолжало биться.

И…

Замерло…

Вспышка.

Расплавленный камень Горнила брызнул вверх, рассыпаясь искрами и сполохами. Огонь сворачивался в спираль, а в небеса, распахнув крылья из сверкающего яростного пламени стремительно рванулась золотая комета.

Кайтвиен, смеясь как безумный, упал на спину, лицом в сияющие рассветные небеса, ловил ветром огненные сполохи, льнутщие к расцветающим лозой рукам, и продолжал смеяться. Его птичка так хотела крылья.

Лети, свет мой, лети.

Он вскочил, распахивая руки, чувствуя, что улыбается, наблюдая как его плечи, локти и пальцы окутываются облачными перьями, потянулся, снова посмотрел в небо, разбитое надвое золотым клином, и остался.

Я подожду, сердце мое.

Чтобы возвращаться, нужно чтобы кто-то ждал.