Мафиози и его одержимость

Глава 17

Валери

Его прикосновение было наэлектризованным. Каждый взмах его большого пальца, и моя кожа горела от этого ощущения. У меня перехватило дыхание, я потеряла контроль.

Вместо того чтобы двигаться навстречу его прикосновениям, я должна была оттолкнуть его. Его прикосновение должно было вызвать у меня отвращение. Но я хотела этого. Мне хотелось большего. Я хотела всего, что он делал со мной. Как мой разум опустел, и я, казалось, забыла все, кроме его прикосновений и его самого.

Он был всем, о чем я могла думать, и я никогда не хотела, чтобы это кончалось.

Каждая боль, которую я чувствовала раньше, была забыта, когда я смотрела в его карие глаза.

Раньше я пряталась, крепко запиралась в своем сознании — онемевшая для всех и всего, но с ним я чувствовала себя живой. Это было странное чувство, незнакомое мне. Но вместо того, чтобы прятаться, как всегда, я отпустила себя и просто… чувствовала.

Я позволила ему показать мне, что я должна чувствовать.

Мои глаза закрылись, когда он провел пальцем по моей шее, а затем по груди, обводя сосок. Это было неправильно, так неправильно. Но чувствовалось… правильно.

Мои пальцы вцепились в ткань платья, желая ухватиться за что-нибудь, за что угодно, чтобы удержать меня в настоящем.

Я вздрогнула, когда он мастерски коснулся меня снова, и мои глаза резко открылись, наши взгляды снова встретились. Его глаза горели, смешанные с теплом и такой страстью, что я вздрогнула. Я не могла отвести от него глаз.

Виктор контролировал ситуацию, был хозяином положения, в то время как я была всего лишь марионеткой, запутавшейся в нитях его пьесы.

Это была опасная игра, в которую мы с ним играли. Конца не будет, только захватывающий роман, который затянет нас обоих в глубины багрового адского огня.

В нем было гораздо больше, чем казалось. Он был дышащей тайной, и я хотела узнать больше о нем, его мыслях, его планах относительно меня.

Почему он здесь?

Слова крутились и крутились в моей голове, оставляя меня в туманном оцепенении. Мои пальцы оторвались от платья, и, не раздумывая, я схватила его за запястье, останавливая его движение.

Мне нужно было подумать, а когда он прикасался ко мне, я не могла даже придумать связную мысль.

Его взгляд переместился на наши руки. Мои глаза тоже следовали по тому же пути, пока не остановились на наших руках, мои пальцы обхватили его запястье, удерживая его неподвижно.

Его рука и моя были разительным контрастом. Его — загорелая, сильная и грубая, словно она никогда не знала нежных прикосновений. Моя — бледная, маленькая и мягкая, как будто её никогда не касалось солнце.

Этот человек принадлежал к тому же миру, который уничтожил меня, но я не чувствовала отвращения. Я подняла глаза, и мы просто уставились друг на друга.

Я чувствовала страх, отчаяние, желая знать, о чем он думает и чего хочет от меня.

Он соблазняет меня, но разве он не знает результатов этой игры?

Разве он не знает, кому я принадлежу?

Если Валентин когда — нибудь узнает-Виктор никогда не выберется отсюда живым. И тогда мне придется нести боль от обеих наших ошибок.

Уголки его глаз слегка сморщились, и я перевела взгляд на его губы, чтобы увидеть, как он ухмыляется. — Ты так соблазнительна, Валери, — сказал он.

Я внимательно следила за его губами, следя за каждым словом, прежде чем снова моргнула. Мое сердце заколотилось, а грудь сжалась. Что он со мной делает?

Мой взгляд снова вернулся к его губам, не желая пропустить ни одного из его слов. Это был единственный способ услышать его слова.

Мои уши были бесполезны — звук, который они слышали, был приглушен. Все голоса, чувствовались, как под одеялом, провалившись в глубокую яму.

Не было слышно ни звука, только тихий шепот, который я едва могла разобрать. Если я сосредоточусь на звуке, то, возможно, услышу пару слов. Но даже тогда это звучало странно, как будто я была погружена глубоко под воду, и кто-то шептал сверху.

Потеря слуха была моим оружием, моей силой. Мне не нужно было выслушивать всю злобу от моих мучителей. Тишина была даром, дарованным мне в этой хаотической темноте.

Это было то, чего все боялись, что причиняло боль и сожаление другим. Но что касается меня…меня благословили быть в тишине. Я восхваляла её. Я приняла её с распростертыми объятиями.

Но в первый раз мне захотелось услышать голос — его голос. Мне хотелось слышать его слова; может быть, они были бы музыкой для моих ушей.

Впервые я почувствовала, как потеря слуха глубоко ранила меня.

Виктор отпустил меня, и я почувствовала, как холод омывает меня самым болезненным образом. Моя рука упала на колени, и я перевела взгляд на его руки. Они были по бокам, с крепко сжатыми кулаками. Татуировки на тыльной стороне его ладоней выглядели более заметными с сердитыми линиями вен.

Снова подняв глаза, я уставилась на его лицо. Он странно посмотрел на меня, склонив голову набок. Виктор изучал мое лицо в течение секунды, его глаза перемещались от моих глаз к моим губам, а затем снова вверх.

— Кажется, всякий раз, когда я с тобой, я забываю, что правильно, а что нет, — сказал он. Я бы пропустила это, если бы мой взгляд уже не был на его губах.

Кажется, когда я с тобой, я забываю, что правильно, а что нет.

Он не мог произнести более правдивых слов, чем эти. Как будто он выбрал их прямо из моего сознания. Мои глаза метнулись к нему, и я поняла, что бы я ни чувствовала — он чувствовал то же самое.

Незнакомый человек, которого я никогда раньше не видела. Совершенно незнакомый человек, но он дал мне больше, чем когда-либо давал мой муж.

Он дал мне возможность использовать мои слова; его прикосновение было нежным, его глаза мягкими — каждый взгляд стрелял прямо в мое сердце. Он был всем, чего я втайне жаждала, о чем мечтала.

Я посмотрела на блокнот и ручку, лежащие у меня на коленях. Спасибо, Виктор. Я не могу отблагодарить тебя достаточно, и ты никогда не узнаешь, как я благодарна за эти украденные запретные моменты.

Но что бы между нами ни было — мы не могли этого допустить.

Я должна была выстрелить в это, всадить пулю, прежде чем что-то еще расцветет.

Не глядя на него, я взяла ручку и начала писать.

Ты не должен быть здесь. Игорь наблюдает за нами. Он расскажет Валентину, и мой муж причинит тебе боль. Ты говоришь, что он не может причинить тебе вреда, но ты так ошибаешься. Он могущественный человек. Он может делать все, что захочет…и если он захочет причинить тебе боль, он найдет способ ранить тебя так глубоко. Так что, пожалуйста, тебе нужно уйти.

Виктор, ты не должен быть здесь. Пожалуйста, уходи.

Я показала ему блокнот, и он медленно прочитал слова. Когда я не увидела никакой реакции с его стороны, я снова начала писать. Чувствуя разочарование от его непонимания, я была близка к тому, чтобы умолять.

Почему ты не понимаешь? Если мне придется умолять, я это сделаю.

Ты действительно не понимаешь. Пожалуйста.

Держа блокнот у себя на коленях, он читал слова, а потом ухмыльнулся. — Ах, как бы мне хотелось услышать, как ты умоляешь, молчаливая мышка.

Его лицо приблизилось, наши носы почти соприкоснулись. — Просто это не та мольба, о которой ты думаешь. Поверь мне, когда ты будешь умолять — ты сделаешь это по совершенно другой причине. И мне будет приятно услышать, как ты умоляешь меня.

Мои глаза расширились в шоке от его слов. Он не это имел в виду…

Его рука поднялась, и он почти грубо провел большим пальцем по моим губам, затем его пальцы переместились к моей щеке. Они медленно поползли вверх, кончики его пальцев легли чуть ниже моего уха.

Было щекотно, но тепло его пальцев заставило меня забыть обо всем.

— Ты всегда была глухой?

Я моргнула, а потом открыла рот.

Ч-что?

Как…? Нет! Никто—

Мои мысли резко остановились, когда он схватил меня за шею, притягивая ближе. Я задрожала от шока и обмякла, позволяя ему контролировать мое тело.

Что происходит? Закричала я про себя.

Его пальцы сжались вокруг моей шеи. Это не было больно — не так, как Валентин хватал меня. В руках Виктора было столько власти, но это было…мягкое прикосновение.

Я нервно сглотнула, и его большой палец мягко потер мою шею, заставляя меня снова посмотреть на него.

— Ответь мне, Валери.

Его лицо потемнело, а глаза горели почти яростно. Эти карие радужки стали темнее — теперь были почти черными. Виктор выглядел опасным, злым. Как убийца, он сосредоточился на следующей жертве. Я видела, как он стиснул зубы, сжав челюсти.

Все еще глядя ему в лицо, я молча покачала головой.

Если это было возможно, Виктор выглядел еще более разъяренным.

— Это Валентин сделал с тобой?

Вопрос заставил меня вздрогнуть, потому что, о, как мало он знал…

Я снова покачала головой. Виктор приподнял бровь, его хватка немного усилилась. Он притянул меня ближе, наши губы теперь были в нескольких дюймах друг от друга.

В таком положении мне было труднее разглядеть его губы. Я не могла понять, что он говорит. Поэтому я просто закрыла глаза. Закрыв глаза, я позволила себе почувствовать. Его прикосновения, его голос.

Я чувствовала его дыхание рядом с моим ухом, так близко. Инстинктивно я подняла руки, мои пальцы вцепились в его руки.

Две разные хватки.

Доминанство. И покорство.

Сильная. И слабая.

Мощная. И отчаянная.

Я просто держала его, а он держал меня.

Послышался шепот, мои уши изо всех сил пытались уловить слова.

— …Валери.

Мои глаза резко открылись, и мое сердце замерло на полсекунды, прежде чем снова начало биться, сильнее и громче.

Мои руки задрожали, и я крепче прижала его к себе, слезы слепили мне глаза.

Неужели я?..

Мое имя…

Он произнес мое имя…

Я услышала его…

Он медленно повернул голову передо мной, и я просто уставилась на него.

Повтори еще раз, взмолилась я. Пожалуйста. Скажи мое имя. Я хочу это услышать.

Виктор секунду смотрел на меня, потом его губы снова зашевелились.

— Валери.

Я видела, как он говорил…Но мои уши не улавливали его голоса. Его слова упали в яму тишины и тьмы.

Закрыв глаза, я почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Я подавила рыдание. Какая жестокая судьба.

Ранее, когда я услышала его голос, он был почти беззвучным. Но я знала, что он был глубоким. Я представляла, что голос у него грубый, глубокий и сильный — совсем как он.

Я хочу услышать тебя.

Я почувствовала его прикосновение, этот большой палец скользнул по моей щеке. Он смахнул слезу, а другой рукой отпустил мою шею. Я открыла глаза и посмотрела ему в глаза.

Его карие глаза были мягкими, сосредоточенными на мне. Как будто я была единственной, кого он мог видеть.

Виктор поднял руку, и его палец коснулся губ. Мой взгляд мгновенно переместился на его губы. Он нашел другой способ общаться со мной, давая мне знать, что он собирается говорить. Он хотел, чтобы я ловила каждое его слово.

— Я не знаю, что ты скрываешь, Валери. Но я собираюсь выяснить это. Нравится тебе это или нет, но я тебя раскушу. Ты можешь скрывать всё от Валентина, но не от меня…

Он убрал волосы с моего лица. — Все твои секреты, Валери. Они будут моими. Я хочу их. Но я буду ждать, когда ты добровольно отдашь их мне.