Мафиози и его одержимость

Глава 27

Валери

Я вышла из ванной, одновременно заплетая волосы. Ноги у меня подкосились, когда я обнаружила Виктора в своей комнате.

Он стоял спиной ко мне, лицом к широким окнам. Его руки были сцеплены за спиной, фигура выглядела очень устрашающе.

Его присутствие овладело моей комнатой, смертельное, сильное присутствие, которое заставило меня дрожать от страха и предвкушения. Виктор мог быть пугающим.

Но он не пугал меня так, как Валентин.

Только потому, что Виктор доказал, что не хочет причинить мне боль.

После нашего первого поцелуя три недели назад мы с Виктором стали ближе— ближе, чем я могла себе представить. О чем я раньше думала и могла только мечтать… постепенно стало моей реальностью. Он навещал меня почти каждый вечер.

Когда Валентин приходил ко мне, эти ночи были полны ужаса.

Но в тот момент, когда Виктор входил в двери, моя боль исчезала, и он окутывал меня своим теплом.

Его объятия придавали мне силы. Его нежные поцелуи заставляли меня чувствовать себя драгоценной. Его нежные взгляды заставляли меня чувствовать себя красивой — в конце каждой ночи он заставлял мою душу петь.

Во сне я думала, что мы прекрасны.

Но я поняла, что в реальности, вместе мы были еще прекраснее.

Виктор повернулся ко мне лицом, спиной к темной ночи. Свет был выключен, только ночник отбрасывал свет вокруг комнаты. В слабом мягком свете было видно его лицо.

Он казался темнее и злее. Более злобным. Опасным. Его лицо ничего не выражало, на нем почти не было улыбки.

Его глаза впились в мои, заставляя меня замереть. Я не могла пошевелиться. Виктор крадучись подошел ко мне. Как будто он выслеживал свою жертву в темноте.

Я облизнула губы, прежде чем нервно прикусить их. Он остановился передо мной; нас разделяло меньше дюйма. Наши тела были так близко друг к другу.

Закрыв глаза, я наклонилась к нему. Его тепло окутало меня, защищая от любого холода этого грязного мира.

Рука Виктора обернулась вокруг моей талии, и он притянул меня в своё тело. Я почувствовала его пальцы на своей шее, скользящие вверх, а затем он вытащил мою губу из-под зубов.

Он грубо провел большим пальцем по моим губам, а затем его губы опустились на мои. Виктор поцеловал меня так нежно и так сладко.

В это трудно было поверить. Такой мужчина, как он, нерушимый — целовал так, словно боялся сломать меня.

Когда он слегка отстранился, я открыла глаза, и мы уставились друг на друга.

Виктор и я — вместе мы светились. Точно так же, как лунный свет сиял в темном небе, наш свет освещал этот темный мир.

Несмотря на то, что наш финал не был гарантированным счастливым концом, мы все равно преследовали его.

Виктор слегка улыбнулся мне, уголки его губ приподнялись в легкой ухмылке. Другой рукой он обхватил меня за талию и высоко поднял.

Я беззвучно рассмеялась, держась за его плечи, пока он нес нас к кровати. Он положил меня посередине и забрался рядом. Когда он положил блокнот и ручку между нами, моя улыбка стала шире.

Это был наш момент. Мы говорили обо всем и ни о чем. Мы делились мелочами нашей жизни. Маленькими счастливыми мгновениями. Он находил способы заставлять меня улыбаться — и это все, что имело значение.

— Как ты сегодня? — спросил он.

Теперь, когда ты здесь, мне лучше.

Валентин меня сегодня не навещал. Я была благодарна ему за это только потому, что не хотела, чтобы он испортил то, что у нас с Виктором было.

Когда он приходил ко мне, я уже не была сама собой. Я знала, что Виктор ненавидел это — он испытывал отвращение. Если бы он мог, то убил бы Валентина.

Я знала это — но я также знала, что он был беспомощен.

Я не знала причин Виктора, он не хотел говорить мне, но каковы бы они ни были — я понимала.

Я понимала, потому что была тоже беспомощна.

Виктор провел пальцем по моим волосам, и я придвинулась ближе, положив голову ему на грудь. Он обнимал меня, пока я купалась в его запахе.

Вот только что — то было не так.

Отодвинувшись, я снова нашла блокнот и ручку.

От тебя пахнет кровью.

Виктор замер, и его рука сжалась вокруг моих бедер, его пальцы впились в мою плоть. Я вздрогнула, и он быстро отпустил меня. Он выдохнул, и его губы печально искривились.

— Да. Ты права. Я пахну кровью, — ответил он.

Я нервно сглотнула, глядя на него сквозь темноту.

Ты кого-нибудь ранил?

Он прочитал мои слова и, не мигая, уставился на меня, прежде чем открыть рот, чтобы заговорить снова. — Я не просто ранил кого-то. Я кого-то убил. Не одного. Четверых мужчин.

От этой новости у меня перехватило дыхание. Я знала, каким человеком был Виктор. Он не был Прекрасным Принцем, хотя мне нравилось думать о нем как о Принце.

Он был убийцей — таким же опасным, как и криминальный авторитет.

Но я не ожидала, что он произнесет эти слова так, будто ему все равно, почти бессердечно.

— Валери, я делаю вещи, которые ты возненавидишь. Я зарабатываю на жизнь тем, что убиваю людей. Ты знала это раньше, тогда почему на твоем лице такое выражение? Почему ты только что потеряла свою прекрасную улыбку, которую я так люблю?

Его большой палец нежно погладил мою щеку, его глаза не отрывались от моих. Виктор коснулся уголка моих губ. — Улыбнись мне, молчаливая мышка.

Я представила себе его голос, мягкий и ровный, когда он произносил эти слова. Я всегда знала, он был кукловодом. И он манипулировал моим хрупким сердцем своими словами.

— Твои улыбки тоже прекрасны.

— Тогда я улыбнусь. Для тебя.

— Я заставлю тебя улыбаться. Обещаю.

— Обещаешь?

— Обещаю на мизинчиках, молчаливая мышка.

Я вспомнила эти слова — его голос звенел у меня в ушах. Сон, который приснился мне после того, как Валентин накачал меня наркотиками.

Снова взяв ручку в руку, я быстро записала.

Ты сказал, что мои улыбки прекрасны. В моем сне.

Он посмотрел на бумагу и улыбнулся. — Так и есть, Валери.

Нервно сглотнув, я записала свои следующие слова.

Тогда я улыбнусь. Для тебя.

Я уставилась на его лицо, наблюдая, как его глаза скользят по словам. Я наблюдала за его реакцией, все ждала и ждала.

Наконец наши взгляды снова встретились. Его глаза казались темнее и непроницаемее. Какое-то мгновение он смотрел на меня с таким серьезным выражением лица. Мое сердце бешено колотилось, а вены пульсировали на шее.

Возможно, это было ошибкой. Возможно, мои слова были ошибкой.

Но его пальцы запутались в моих волосах, наматывая пряди вокруг его руки. Я резко втянула воздух. Он притянул меня ближе и крепко прижался к моим губам.

Крепкий поцелуй — обещание.

Виктор отстранился, его губы были так близко к моему уху. Я почувствовала, как он заговорил, хотя слова его были беззвучны.

— …заставлю тебя улыбаться…

Мои глаза расширились, и я быстро отстранилась. Такое случалось не в первый раз. В первый день его голос был еле слышным, но я слышала.

На этот раз его голос звучал как под водой, слова будто были спрятаны под одеялом, но я их слышала. Очень тихо. Очень мягко они были сказаны.

Я снова перевела взгляд на его губы. — Я заставлю тебя улыбаться, Валери.

Мое зрение затуманилось от непролитых слез, и я тихо всхлипнула. — Я буду причиной твоих улыбок, молчаливая мышка. Обещаю.

Сквозь слезы я что-то записала в блокноте.

Обещаешь?

— Обещаю, — поклялся он.

Совсем как в моем сне. Только это был не сон. Это была реальность — наша реальность. Наша правда.

Виктор. Ты заставляешь меня улыбаться. Всегда. Ты делаешь меня счастливой. С тобой я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя защищенной. И ценной…и любимой. Я чувствую себя по-другому, когда я с тобой. Как будто я непобедима. С тобой легко жить в этом темном мире. Мне не больно, когда я с тобой.

Виктор читал слова медленно, словно заучивал их наизусть. Он коснулся бумаги, и наши взгляды снова встретились.

Впервые я увидела все его невысказанные эмоции. Я видела настоящего Виктора.

Не убийцу. Не Прекрасного Принца, о котором я мечтала. Не фасад, который он выстроил вокруг себя, не щит, который он всегда держал.

Я видела человека, скрывающегося за этими сердитыми взглядами. Человека со скрытой нежной душой.

Виктор был опасен. Наши жизни сплелись с друг другом на опасном пути. Дикое начало. Мы знали, что значит быть вместе, но продолжали пробираться сквозь темноту, чтобы найти друг друга.

Сердце делало то, что хотело. Слова можно заглушить. Но сердце нельзя.