Мафиози и его одержимость

Глава 21

Валери

Я проснулась, чувствуя себя сытой и совершенно сбитой с толку. Мой разум был дезориентирован, и я несколько минут лежала на спине, пытаясь успокоить дыхание.

Мои глаза оставались закрытыми. Я отказывалась открывать их и смотреть в лицо тому, что ждало меня ранним утром.

Мой позор.

Еще один секрет.

Я сжала ноги вместе и почувствовала, как одинокая слеза скатилась по моей щеке. Место между моих бедер было липким и влажным от удовольствия, которое я не должна была чувствовать, и все же я лежала на кровати, наполненная всепоглощающим, запретным чувством.

Я зажмурилась от этого напоминания, мой сон все еще прокручивался в моей голове снова и снова. Это было так реально. Я была так уверена, что это реально.

Его прикосновения — его губы, целующие меня, его пальцы, ласкающие мою кожу, — все это казалось таким реальным. Как будто он был прямо здесь, прикасался ко мне. Обнимал меня. Занимался со мной любовью.

Все в порядке. Это сон, мышка. Просто прекрасный сон.

Я перепутала свою фантазию с реальностью. Как это может быть нечто иное, нежели сон?

Что-то столь прекрасное и сюрреалистическое, как это, не могло быть ничем иным, нежели сном.

Мои глаза распахнулись, и я положила ладонь на свое бешено колотящееся сердце, чувствуя каждый отчаянный, одинокий удар. Я долгое время жила жестокой судьбой, поэтому Виктор занимающийся со мной любовью, был тем, о чем я могла только мечтать.

Перекатившись на бок, я плотнее прижалась к подушкам. Солнце светило в мою комнату, согревая ее прекрасным утренним сиянием. Я смотрела на пейзаж, желая так много вещей, которые не принадлежали мне.

Но сколько бы я ни загадывала на звезды, я продолжала жить той жизнью, которой мне никогда не суждено было жить.

Я продолжала жить как жена Валентина Солоника. Теперь это была моя личность.

При этой мысли моя рука поднялась, чтобы смахнуть мокрый след, оставленный моей слезой.

За несколько дней Виктор сделал меня слабой самым опасным образом.

Он сделал мое сердце и тело слабыми.

Всего лишь одним словом и мимолетным прикосновением Виктор держал меня под большим пальцем, контролируя так, как хотел, даже когда его здесь не было.

Даже Валентин не имел такой власти надо мной. Единственная причина, по которой мой муж мог контролировать меня, заключалась в том, что он использовал мою семью как мою слабость.

Их безопасность была поставлена под угрозу, и для того, чтобы они были в безопасности и дышали, я пожертвовала собой. Я вручила себя на серебряном блюде дьяволу и сказала ему, что он может делать со мной все, что захочет.

Пока моя семья в безопасности.

Я была долгом, который моя семья не могла оплатить.

Я была невольным залогом, пока не сдалась добровольно.

Много лет назад я пообещала себе, что не стану слабой. Никогда. Что бы ни делал со мной Валентин, я встану на ноги и повторю этот день снова.

Но в тот момент, когда мой взгляд встретился с Виктором, все изменилось. Какая бы решимость у меня ни была, и стена, которую я построила вокруг себя, она рушилась, пока не осталось ничего, кроме пыли и катастрофы.

Одного взгляда было достаточно, чтобы мое сердце забилось чуть быстрее.

Виктор вплелся в мое нежеланное сердце, и как бы я ни старалась, я не могла избавиться от него.

Он был так же смертоносен, как Дьявол, если не хуже.

Краем глаза я заметила движение в своей комнате. Я вздрогнула и села, прижимая одеяло к вздымающейся груди. В испуге я увидела женщину, стоявшую у моей кровати с подносом в руке.

Мои глаза обшаривали комнату в поисках Игоря. Он всегда приносил мне еду. Никого больше в комнату не пускали, кроме как по команде Валентина.

Тревожное чувство пробралось в мое сердце, и мое дыхание стало затрудненным. Женщина в моей комнате, держащая мою еду — это не было обычным явлением.

Что происходит? — мой разум кричал.

Я запаниковала, когда мой взгляд встретился с удивительно добрыми глазами женщины. На вид ей было около сорока, черные волосы собраны в пучок. Ее шоколадная кожа казалась гладкой. Когда она улыбалась, это делало ее моложе.

Она подошла ближе и поставила поднос на мою тумбочку. Я смотрела на ее губы, ожидая, когда она заговорит.

— Конс…, начала она, но замолчала. Мои брови нахмурились, когда я снова стала ждать.

— Я имею в виду, что мистер Виктор велел мне принести вам завтрак, — наконец сказала она. — Меня зовут Сара. Отныне я буду служить вам. Он сказал, что Игорь сейчас…недоступен.

В этом не было никакого смысла. Кто такой Виктор, чтобы командовать Игорем? Только Валентин командовал своими людьми.

Беспокойство просочилось в мои поры. С Игорем все в порядке? С Виктором все в порядке?

Виктор не пришел навестить меня вчера вечером. Мысленно я представляла себе, как он навещает меня и мы часами разговариваем. Только мы. Только наш момент. Наш секрет.

Но теперь я была ошеломлена внезапной переменой в моей повседневной жизни. Какая смешная мысль. Я говорила почти как собака — на самом деле с собаками обращались лучше.

Я уставилась на поднос и молча кивнула; в конце концов, она получит только мое молчание.

Ее ноги шаркали возле моей кровати, когда ее вес перемещался с одной ноги на другую. Я ждала, и она тоже ждала, или, может быть, она говорила?

Но я не подняла головы, чтобы узнать. Через несколько секунд она отошла от кровати, и я проследила за ее ногами, когда она вышла из моей комнаты. Дверь за ней закрылась, и я откинулась на подушки.

Еда пахла хорошо, дразня меня попробовать ее, но я не могла избавиться от этого тревожного чувства в груди. Мои глаза закрылись, и я позволила своему разуму блуждать, переосмысливая и вызывая у себя еще больший стресс. Несмотря на то, что я была прикована к этой комнате, она была одновременно моим адом и убежищем. В те дни, когда Валентин не навещал меня, я находила здесь покой. Я научилась принимать свою судьбу.

Но появление Виктора все изменило. Мои обычные занятия. Мои мысли. Я больше не была наполнена пустотой. Это было странно, и я до сих пор не знала, как к этому относиться — к этому — к нему. Нам.

Мои мысли путались, а затем резко остановились.

Я вздрогнула и замерла. Взгляд упал на мою кожу, лаская меня медленно, молча. Я чувствовала это. Кто-то был в моей комнате.

Я почти боялась открыть глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с этим незваным гостем. Это был Валентин?

Я заставила себя не двигаться, но секунды тянулись, и я почувствовала… тепло. Воздух стал более тяжелым, насыщенным.

Всякий раз, когда Валентин был в моей комнате, я знала это чувство — стерильный холод, который приходил вместе с ним. Но на этот раз все было по-другому.

Человек, который наблюдал за мной…не был Валентином.

Я резко открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Виктор.

Он сидел на диване в углу моей комнаты, недалеко от кровати. Он удобно откинулся назад, скрестив левую лодыжку на правом колене. Виктор сбросил свой черный пиджак. Рукава его белой рубашки были закатаны до локтей. Его татуировки — такие красивые — украшали и обвивали его руки. Они завораживали.

Мой взгляд следовал за каждым его дюймом. Он был крупным мужчиной, высоким и мускулистым. Не слишком, но он придавал моему дивану изящный вид. Комната была огромной, но его присутствие переполняло меня.

И то, как Виктор смотрел на меня сейчас, заставляло меня чувствовать себя маленькой.

Когда он, наконец, снова поймал мой взгляд, он вопросительно поднял бровь. Я подалась вперед на кровати, свесив ноги.

Он кивнул в сторону ящика, где я держала его — а теперь и мои — ручку и блокнот. Сунув руку в указанный ящик, я достала их и положила себе на колени. Моя ручка быстро зашуршала по бумаге, пока я записывала свои вопросы.

Что ты здесь делаешь?

Я показала ему бумагу, и он небрежно пожал плечами. Виктор не ответил. Вместо этого он перевел взгляд на поднос с едой. Он выжидающе посмотрел на меня. Я знала этот взгляд.

Это была команда без слов.

Я не очень голодна.

Он отказался признать слова, написанные на бумаге. Вместо этого его губы сжались в прямую линию. Виктор пристально посмотрел на меня и произнес одно-единственное слово. — Ешь.

Его руки были скрещены на груди, пока он ждал, что я сделаю то, что он требовал.

Я вздохнула в ответ, понимая, что спорить бессмысленно. Я не выиграю этот бой. Но, как ни странно, вместо того, чтобы чувствовать себя слабой и беспомощной, мое сердце странно затрепетало.

Заботился ли он о том, чтобы у меня было достаточно еды, чтобы мой живот был полон и я была здорова?

Валентину обычно было все равно, есть у меня еда или нет. Он никогда не проверял меня. Голодала я или нет…

Я взяла свежеиспеченный круассан. Я проигнорировала яичницу-болтунью, бекон и тарелку с фруктами, откусывая небольшой кусочек от круассана.

Шоколад. Аромат ударил в меня сильно, и я закрыла глаза. Я любила шоколад. Он растаял в круассане, сладкий и пикантный.

Я быстро откусила еще кусочек и с энтузиазмом принялась жевать. Это было мое любимое.

Но мое жевание прекратилось, и все мое тело замерло, когда кровать зашевелилась. Тяжелое присутствие Виктора теперь было намного ближе, действительно близко. Его тепло распространялось по моей коже, погружаясь в поры и заставляя меня дышать тяжелее. Моё тело покалывало, а желудок танцевал и трепетал.

Я открыла глаза и повернулась к нему лицом. Он сел рядом со мной, близко, но не касаясь. У меня вдруг пересохли губы. Я облизала их языком, и глаза Виктора проследили за этим движением.

Он поднял руку, и желание отпрянуть сильно ударило меня. Его темный взгляд остановил меня. Эта напряженность загнала меня в ловушку. Его большой палец коснулся уголка моих губ. — У тебя там было немного шоколада, — объяснил он, прежде чем убрать руку.

Я молча кивнула.

— Ешь, — повторил он.

Я прикончила свой круассан в несколько укусов. Он не сводил с меня глаз, наблюдая за тем, как я ем, с восторженным вниманием откусывая каждый кусочек. Я заставила себя не ерзать, но это было так трудно. Мой взгляд упал на колени, когда я также доела яичницу. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Я выдохнула и почувствовала, как он вдохнул. Мы были симфонией, танцевальной мелодией и соответствующим ритмом.

Он смотрел, как я медленно съедаю каждый кусочек. Может быть, я боялась, что он уйдет после того, как я закончу есть. Я тянула время, и мы сидели молча, утопая друг в друге.

Я почувствовала, как кто-то дернул меня за голову, и заметила, что Виктор намотал на указательный палец прядь моих светлых волос. Он снова слегка дернул ее, привлекая мое внимание. Такой требовательный.

Подняв глаза, я сосредоточилась на его лице. Он улыбнулся, довольный тем, что я снова смотрю на него.

Мои губы дернулись, легкая улыбка угрожала появиться. Он производил на меня такое впечатление.

— У тебя красивые волосы, — наконец сказал он. Багровый жар поднялся по моей шее и лицу. Уголки его губ приподнялись, когда он заметил, что я покраснела. — Мои пальцы так и чесались прикоснуться к ним, почувствовать. Такие шелковистые и гладкие.