Мафиози и его одержимость

Глава 22

Виктор

Я уставился на лицо ублюдка. Он смотрел в ответ, его глаза потемнели от гнева и желания убить. Он был в ярости.

Валентин Солоник был чертовски зол.

И, может быть, я получал от этого слишком большое удовольствие.

Он вернулся домой и обнаружил, что его самый доверенный человек убит. Но чего он не знал, так это того, что человек, сидящий перед ним, был тем, кто убил его человека.

Жаль, так грустно. Но Валентин немного опоздал чтобы спасти его.

Прижав кулак к губам, я прочистил горло и попытался выглядеть серьезно. И яростно. В конце концов, Игорь тоже был моим человеком.

Убийство Игоря входило в план. Он был еще одной фигурой в этой шахматной игре.

Я сделал ход, я убрал кусочек, чтобы создать путь.

Не только для Валери, но и для моей игры — игры Алессио.

Мой Король говорил. Я слушал, а потом делал свой ход.

Он строил планы, я убивал.

— Это даже не имеет никакого гребаного смысла, — прорычал Валентин, его губы скривились в ярости. Я увидел, как его пальцы сжались на краю стола, костяшки пальцев почти побелели.

Я пожал плечами. — Игорь сказал мне, что собирается встретиться с Диего для важной встречи. Он сказал, что Диего звонил с новой информацией о сделке с наркотиками.

Валентин стукнул кулаком по столу, прежде чем яростно оттолкнуть стул и встать. — Диего не стал бы убивать Игоря. В этом нет никакого гребаного смысла. Диего работает на Карлоса. И Карлос никогда не нападет на одного из моих людей.

— То, что мы имеем дело с мексиканским картелем, вовсе не означает, что мы с ними лучшие друзья, Валентин, — мои слова вернули его внимание ко мне. Его глаза были полны ярости, и его взгляд мог убить любого на месте.

Но я был не просто кем-то.

— Если Алессио-Пахан, Король, то Карлос не меньше. Карлос-это гребаная Глава. Мексиканский картель принадлежит ему. Черт возьми, он правит половиной мира. Иваншовы имеют дела с Карлосом, но даже Алессио не хочет с ним ссориться. Это негласный договор между ними. Но ты, должно быть, по-королевски разозлил его, если он убил Игоря.

Я посадил семя и смотрел, как оно пускает корни. Конечно, Карлос не посылал Диего убивать Игоря.

Я убил Игоря.

Я также убил Диего.

Два зайца одним выстрелом. А теперь нам оставалось только сидеть и смотреть, как начинается драма.

— Наше партнерство глубже, чем ты думаешь, Константин.

При этих словах я выпрямилcя в кресле. Наше партнерство глубже, чем ты думаешь, Константин.

Ах, ну вот опять начинается.

Секреты — что бы там ни скрывал Валентин. Я, черт возьми, знал, что это связано с мексиканским картелем. Мне просто нужно было, чтобы он произнес эти слова.

Каждую фигуру, которую мы передвигали на доске, мы передвигали её старательно. Мы передвигали её с определенной целью.

Мы передвигали её для большей картины.

И большая картина была прямо здесь. Причина, по которой Валентин был таким сильным.

— Что ты имеешь в виду? Есть что-то, чего я не знаю? — медленно спросил я.

Его глаза на секунду расширились, а затем он покачал головой. — Есть много вещей, которых ты не знаешь и не понимаешь. Мы с Карлосом давно знакомы. Мы работаем вместе уже несколько десятилетий.

Я подался вперед, поставив локти на колени и бросив на него тяжелый взгляд. — А ты не думаешь, что мне пора узнать? — ответил я, приподняв бровь.

Валентин утратил свое сердитое выражение. Вместо этого на его лице появилось нервное выражение, и его глаза метались куда угодно, только не на меня. Он откашлялся и потер затылок.

— Всему свое время, Константин, — сказал он вместо этого, отклоняя мой вопрос. — К чему такая спешка?

Я открыл рот, чтобы упрекнуть его, почти отчаявшись узнать его секреты. Ярость закипала во мне, а нетерпение кипело под кожей. Играть в эту игру медленно было трудно. Еще труднее было сохранять характер Константина. И с каждым днем становилось все хуже.

Сделав глубокий вдох, я попытался успокоиться, прежде чем сорваться на него и потерять весь прогресс, которого мы добились. Валентин доверял мне достаточно, чтобы рассказать об убийстве Игоря и спросить моё мнение. Я не мог потерять это доверие.

Валентин повернулся ко мне спиной и уставился в окно, вглядываясь в темноту. — Если Диего действительно убил Игоря, ты знаешь, что это значит?

Его слова заставили меня замереть, а затем я ухмыльнулся. — Это означает войну.

Он помолчал, а потом я услышал, как он вздохнул. — Нет. Мы не можем воевать с Карлосом. И я в это не верю. Должно быть, произошло недоразумение.

Я провел рукой по лицу, взбесившись от его ответа.

Почему Валентин был так уверен, что это недоразумение? Зная Валентина, он был человеком, который не задумается дважды, прежде чем объявить войну.

Его самый доверенный человек только что был убит — и все же он залег на дно.

В этом не было никакого гребаного смысла.

Либо он был слабаком, либо у них с Карлосом действительно были отношения глубже, чем можно было увидеть.

— Игорь был моим человеком. Но таких, как он, у меня тысячи. Его смерть мне ничего не стоит, — медленно продолжал Валентин.

Я издал разочарованный звук, прежде чем откинуться на спинку стула, изображая беспечность.

— Но с уходом Игоря, Валерия…

Я замер от его слов, мои мысли запутались, а сердце заколотилось.

Валери.

Одного ее имени было достаточно, чтобы заставить меня забыть обо всем, в какую бы игру я ни играл. Я больше не был Константином, я снова был Виктором.

Блять. Возьми себя в руки.

Дьявол на моем плече снова принял свой уродливый вид, смеясь над моей слабостью.

Я целыми днями пытался выбросить ее из головы. После той ночи, когда я прикасался к ней, боготворил ее киску, пока ее соки не покрыли мои губы, я пытался забыть всё.

Я попытался избавиться от этого тяжелого чувства в груди. Я старался забыть, какими нежными были ее глаза, когда мы смотрели друг на друга.

Я старался забыть, как она таяла в моих объятиях, когда я впервые нежно поцеловал ее в губы.

Но женщины были моей слабостью.

Валери была моей слабостью.

Я знал, что в ту ночь она не спала, не спала и сознавала, что это я прикасаюсь к ней. Валери думала, что это реально, но потом я все испортил.

В то время как я держал ее в своих объятиях, зная, что полностью контролирую ее мысли в этот момент, я испортил ее разум.

Разбил ей сердце сказав, что это сон.

Но я должен был защитить ее. Даже от самого себя.

В ту ночь я узнал истинный смысл того, что означает быть чертовски одержимым.

Потому что после той ночи, как бы я ни боролся с собой, я все равно вернулся к ней.

Мне следовало держаться подальше, но утром я пошел к ней. Она была удивлена, но мое присутствие было приятным для неё. Она была объектом моей одержимости до такой степени, что я сидел молча, как гребаный псих, и смотрел, как она ест. Это был просто акт поедания пищи, но я был полностью пойман в ловушку.

Я вспомнил выражение ее глаз. Она казалась взволнованной и такой потерянной, когда я подарил ей бумажного лебедя.

Подарок для моей молчаливой мышки.

После того, как я ушел, я сказал себе, что не вернусь. Не так скоро. Но, черт возьми, я не смог остаться в стороне.

Каждую ночь в темноте я присоединялся к ней в постели. Я смотрел, как она спит. Я держал ее в своих объятиях, чувствовал ее дыхание на своей шее. Она притягивала меня ближе, прижимала к себе — и в ответ я прижимал ее к себе.

Мы просто обнимали друг друга.

Она мирно спала. Я отдавался ее объятиям и тоже спал, но всегда уходил раньше, чем она успевала проснуться.

Я больше не прикасался к ней интимно. Только потому, что знал, что в следующий раз трахнуть ее киску ртом будет недостаточно.

В следующий раз мой член должен быть в её тугой киске.

Потребность взять ее была сильной, но по каким-то странным, хреновым причинам я ждал. Эта мысль заставила меня ухмыльнуться.

Ожидание всегда делало запретный плод вкуснее — или, в данном случае, лучше.

— Забудь об этом, — сказал Валентин, отрывая меня от моих мыслей.

Мои брови смущенно нахмурились. — Что ты там говорил про Валери?

Он повернулся и посмотрел на меня тяжелым, убийственным взглядом. — Откуда ты знаешь про Валери? Ты видел ее? — прорычал он низким грудным голосом.

Я пожал плечами, стараясь вести себя так, будто она ничего не значила.

— Я наткнулся на ее комнату. Я исследовал, — медленно ответил я.

Он кивнул, снова потеряв сердитый взгляд.

Глубокое и плодотворное исследование. Просто не тот тип исследования, о котором ты думаешь, маленький кусок дерьма.

Валентин подошел к своему столу и сел на стул. Поставив локти на поверхность, он наклонился вперед, выражение его лица было серьезным— деловым.

— С уходом Игоря мне придется найти кого-то, кому можно доверять присматривать за ней, — поделился он со мной.

Я внутренне улыбнулся. Похоже, я завоевал твое доверие, когда дело касалось Валери.

— Зачем тебе нужен кто-то, чтобы охранять ее? — спросил я, изображая любопытство для него.

Он моргнул и посмотрел на меня, как на идиота. — Чтобы следить за ней.

Я рассмеялся ему в лицо. — Ты выглядишь и говоришь как слабак, Валентин Солоник. Заставлять телохранителя двадцать четыре часа в сутки наблюдать за беспомощной женщиной. Это не производит о тебе хорошее впечатление. Если кто-нибудь когда-нибудь узнает, они подумают, что ты бесполезен.

Мои слова заставили его выпрямить спину, и он бросил на меня бесстрастный взгляд. Но я знал, что попал в цель, поэтому продолжил.

— Даже я считал тебя слабым. И в тот момент, когда кто-то счатает, что ты…слаб, ты падешь, — своими руками я сделал движение падающего самолета. Просто для пущего эффекта.

Он с трудом сглотнул и промолчал. Я почти видел, как крутятся колесики в его голове, как мои слова пускают корни глубоко внутри.

— Тебе не нужен для нее охранник. Такая женщина, как она, не нуждается в охране. Мы не можем тратить на нее силы. Блять, она выглядит чертовски глупой.

Слова были горькими на моих губах, и мои пальцы впились в колени, ненавидя себя за то, что даже произнес эти слова.

И я возненавидел себя еще больше, когда снова открыл рот.

— Пожалуйста, скажи мне, что она, по крайней мере, хорошо сосет член.

Валентин рассмеялся моим словам, как будто мы были лучшими друзьями, делившимися шуткой. Мне хотелось ударить его по лицу, а потом выколоть ему глаза.

— О, она делает это хорошо. Она гребаный профессионал. Ее киска будет сосать твой член так же приятно, — он подмигнул, прежде чем встать.

Мое сердце сжалось, но я не сводил глаз с Валентина. Я не позволил ему увидеть мою слабость.

Я не дал ему понять, что Валери — моя прекрасная монахиня — была моей слабостью.

Я правильно разыграл карты. Я стал Константином и завоевал его доверие.

— Этот образ делает меня чертовски твердым, Валентин. Похоже, мне нужно найти шлюх и киску, чтобы окунуть в нее свой член, — я усмехнулся и встал. — Или зад. Я не против трахнуть несколько тугих девственных задниц.

Валентин зловеще улыбнулся и обнял меня за плечи. — Я пришлю тебе девственную киску и задницу. Повеселись сегодня, сынок, — сказал он.