Мафиози и его одержимость

Глава 23

Валери

Все мои надежды разбились вдребезги при виде мужа, входящего в мою комнату.

Сны, за которые я цеплялась, — прикосновения Виктора, его поцелуи, его нежные объятия-всё вспыхнуло перед моими глазами.

А потом они резко исчезли, как будто я внезапно погрузилась в холодную воду и тонула. Мысленно я задыхалась, пытаясь удержаться на плаву. Изо всех сил старалась просто дышать, но потом меня снова заталкивало под воду. Снова тонула.

Тонула в собственном страхе и печали. Я увядала в темноте.

Сквозь затуманенные глаза я наблюдала, как мой кошмар идет вперед. Он шел медленно, пристально следя за своей добычей, за своей жертвой.

Он ухмыльнулся так зловеще, что я вздрогнула, все мое тело задрожало от страха и агонии. Я ненавидела его прикосновения.

А теперь я возненавидела его еще больше. Только потому, что я знала, каково это, когда к тебе прикасаются по-другому.

Валентин остановился около кровати. Он потянул за галстук, стянул его через голову и бросил на кровать. Затем снял пиджак, закатал рукава и начал расстегивать рубашку.

Он поднял темную бровь, выжидая. Мое сердце болезненно заколотилось, и включились мои тренировки. Мой рот раскрылся в беззвучном крике, когда я поняла, что нарушила еще одно правило.

Всегда на коленях.

Меня накажут.

Быстро встав с кровати, я встала на колени рядом. Откинувшись на пятки, я натянула платье на колени и немного раздвинула бедра. Я покорно склонил голову и стала ждать.

Я сморгнула слезы и глубоко вздохнула.

Сильная. Будь сильной. Ты не слабая, Валери.

Я снова и снова повторяла эти слова в своей голове. Закрыв глаза, я заставила себя быть сильной.

Валентин сломает меня. Он сделает мне больно. Унизит меня. Причинит мне неописуемую боль.

Но я снова встану.

Я была сильной.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке, и я не осмелилась смахнуть ее. Я не смела пошевелиться. Мои глаза открылись, и я уставилась в пол перед собой.

Валентин подошел ближе, и его ботинки коснулись моих колен, безмолвная команда. Я раздвинула бедра шире.

Я чувствовала его взгляд на своей коже, обжигающий меня своей непрошеной похотью.

Отвращение прокатилось по моей коже, но я все еще не двигалась.

Я ждала. И ждала.

Он коснулся моих волос, сначала его пальцы были нежными. Это была иллюзия, потому что через несколько секунд его прикосновение изменилось.

Валентин схватил меня за волосы, накручивая их на запястье, прежде чем откинуть мою голову назад. Моя шея заныла от внезапного грубого прикосновения, но я не дернулась и не вздрогнула. Я не доставила ему удовольствия видеть, как мне больно.

Я дышала через нос и пыталась успокоить свое дикое, ноющее сердце. От его улыбки меня затошнило, а от его прикосновения по коже поползли мурашки, словно тысячи крошечных насекомых двигались под моей кожей, зудя и оставляя синяки.

Я истекала кровью изнутри, из разбитого сердца.

— Иди исполняй свои супружеские обязанности, — сказал он.

Его слова были пощечиной, напомнившей мне, кто я на самом деле, кому я действительно принадлежу.

Валерия Солоник.

Его жена.

И пришло время доставить удовольствие моему мужу.

Страна фантазий, где я придумала свою собственную историю, где Виктор был моим мужем, — это был всего лишь сон, и это будет только сон.

Боль в сердце, вызванная этим осознанием, была болезненной. У меня перехватило дыхание. Какой же я была доверчивой и наивной.

Я позволила себе увлечься Виктором и забыла о своей реальности.

Валентин ушел, а я встала и последовала за ним в ванную. Мое горло сжалось, а язык отяжелел во рту.

Он стоял неподвижно, когда я начала раздевать его, снимая сначала рубашку, а потом брюки. Я даже помогла ему снять недавно начищенные дорогие туфли.

Валентин стоял передо мной голый, его злобные глаза смотрели, как я снимаю платье и нижнее белье.

Он не прикасался ко мне, но я должна была прикасаться к нему. Я была вынуждена прикасаться к нему.

Мы забрались в душ, вода каскадом обрушилась на нас. Он протянул руку и коснулся моей щеки, его пальцы опустились ниже, а затем ущипнули мой сосок.

Я тихо ахнула от боли, но она быстро прошла, когда он отпустил меня. Я нервно сглотнула, едва не задохнувшись от собственного горя. У меня перехватило дыхание, когда я начала мыть его.

Мои движения были медленными, чтобы убедиться, что я как следует вымою его. Я вспомнила его разъяренное лицо, когда спешила и не справилась даже с этой простой задачей. Мои уроки были усвоены самым болезненным образом.

Мои наказания были исполнены, чтобы их помнили и никогда не забывали.

Ужас, через который мне предстояло пройти, — я чувствовала его каждый раз, когда он прикасался ко мне. Даже если иногда его прикосновения были нежными, я вспоминала времена, когда он причинял мне боль.

Я вспомнила времена, когда кровь скапливалась у меня между ног после тех ночей, когда он использовал меня так безжалостно и жестоко.

Моя задача была выполнена безукоризненно, как обученная рабыня. Я опустилась на колени у его ног, омывая их. Его длина затвердела, и я закрыла глаза.

Вода продолжала струиться вокруг нас, смывая мои слезы.

Я потеряла контроль, но знала, что он не заметит моей слабости. Я вдохнула через нос и открыла глаза. Мою кожу покалывало от ненависти к тому, что будет дальше.

Мой желудок скрутило, но я продолжала выполнять свои супружеские обязанности. Взяв его твердость в свою руку, я прошлась по нему один раз, а затем второй. Хотя мои уши были бесполезны, я представила, как он шипит от удовольствия.

Я подняла глаза и увидела, что его глаза закрыты, голова откинута назад и ухмылка на месте. Моя грудь сжалась, а глаза наполнились слезами, когда я приблизилась.

Мои губы приоткрылись, и я взяла его член в рот.

Тяжесть поселилась в моем животе, и я боролась с желанием вырвать. Его пальцы обвились вокруг моих волос, и он контролировал мои движения.

Валентин крепко брал мой рот, трахая его без раздумий. Я давилась и боролась с вторжением, но ему, казалось, было все равно.

Он не дал мне возможности отдышаться, пока качал свой член у меня во рту. Он пинком раздвинул мои бедра. Я ахнула, когда он сильно толкнул меня ногой.

Я попыталась сомкнуть ноги, но Валентин резко дернул мою голову вперед и ударил меня сзади по горлу.

Головокружение поглотило меня, мир закружился вокруг. Мои глаза затуманились, перед глазами появились черные пятна. Тепло воды было почти невыносимым, мое тело нагревалось, и я плыла.

Все выше и выше, оставляя боль позади. Закрыв глаза, я сдалась.

Мое тело обмякло в его руках, пока он продолжал пользоваться моим ртом. Когда его сперма заполнила мой рот, я задохнулась и зашипела. Он выскользнул из моих губ, оставшаяся часть его спермы покрыла мое тело.

Я задыхалась, горло и грудь болели.

Сквозь затуманенные глаза я видела, как он говорит. — Умойся этим.

С трудом сглотнув, я сжала губы и сделала, как мне было сказано. Мои руки поднялись, прижимаясь к груди, и я растерла его сперму по своему телу.

Его глаза вспыхнули собственническим, почти территориальным огнем. Он удовлетворенно кивнул, давая мне понять, что доволен мной.

Я встала и позволила воде смыть его грязь. Намылив тело, я быстро ополоснулась. Его взгляд не отрывался от меня, следя за каждым моим движением. Когда я закончила, мы вышли из душа.

Валентин стоял неподвижно, пока я растирала его тело полотенцем. Даже в своем возрасте он был крепким мужчиной. В молодости было очевидно, что он очень заботился о своем теле. Его мускулы все еще были четко очерчены, хотя он немного прибавил в весе.

Его волосы были седыми на обоих висках. Уголки его глаз сморщились, и теперь он носил бороду. Он был красивым мужчиной, и я знала, что в молодости он был еще красивее.

Но иногда красота была только для глаз. Внешний вид был бессмысленным по сравнению с внутренним " я " человека.

Что такое внешняя красота, когда нет внутренней красоты?

Валентин показал мне правду. Он был замаскированным чудовищем, и пока я играла роль жертвы в этой игре, у меня был шанс остаться в живых.

Я вырвалась из своих мыслей, когда он схватил меня за щеки и притянул ближе. Его губы прижались к моим, целуя меня грубо, жестоко. Его зубы впились в мои пухлые губы, и из них потекла кровь.

Он слизывал капли, его пальцы впивались в мою кожу. Его хватка на моей челюсти усилилась до боли, и я почти испугалась, что он сломает мне кости.

Болезненная хватка не ослабла, и он повел нас назад, из ванной в спальню. Он продолжал целовать меня. Я оставалась безжизненной в его объятиях, отказываясь отвечать на его поцелуй.

Когда его губы отпустили мои, его рука легла мне на плечи. Я без раздумий опустилась на колени.

Я смотрела, как он уходит и берет что-то со стула, чего раньше там не было. Должно быть, он положил это туда, когда вошел.

Я была слишком растеряна, чтобы заметить это.

С коробкой в руках он сел на кровать передо мной. Валентин открыл ее и показал мне, что внутри. Мой выдох вышел из меня с громким свистом.

Я снова подняла глаза, и он улыбнулся. — Красиво, правда? — он понизил голос, почти соблазнительно.

Это было прекрасно. Действительно.

Но смысл сказанного заставил меня содрогнуться. Его порочные мысли были написаны на прекрасном камне.

— Оно сделано из бриллиантов и сапфиров. Самые дорогие кристаллы только для тебя, Валерия. Что-нибудь красивое, соответствующее твоей красоте, — объяснил он, доставая его из коробки.

Он держал ожерелье, чтобы я посмотрела на него.

Оно было широким, и я знала, что оно покроет большую часть моей шеи. Ожерелье было украшено бриллиантами, большими и маленькими. Вокруг них были каплевидные формы, сделанные из сапфира. В середине была маленькая кристаллизованная петля.

Это было не просто красивое украшение.

Это был ошейник.

Напоминание о том, что я всего лишь его кукла, домашнее животное. Он кормил меня. Он одевал меня. Он заставлял меня танцевать под его музыку. Не спрашивая, Валентин наклонился вперед и прижал ошейник к моей шее, защелкнув его сзади. Он отодвинулся назад и стал любоваться своей работой, его глаза опасно сверкнули.

Валентин выглядел как человек, потерявший контроль над собой, зверь внутри него был готов вырваться на волю. Его новый способ заклеймить меня пришелся ему по душе.

Его палец вошел в петлю, и он притянул меня ближе. Его следующие слова были сказаны для того, чтобы сломить меня. Полностью и окончательно сломить.

Я разлетелась вдребезги от его требования, несколько осколков, оставшихся от моего сердца, разлетелись— осколки, затерянные в пустой темноте.

— Потанцуй для меня.

Я подавила рыдание, моя грудь сжалась и горло сжалось от слез. Мои глаза горели, и я заставила себя не плакать. Как можно быть таким жестоким?

Все было напрасно. От меня ничего не осталось.

Танцы были моей мечтой, моим утешением. Моим всем. Они были самим моим дыханием.

Когда Валентин забрал меня, я оставила танцы в скрытой коробочке. Он запретил мне танцевать, и я была ему за это благодарна.

Я поблагодарила свою счастливую звезду, потому что, по крайней мере, тогда…что-то настолько прекрасное не будет запятнано этим жестоким миром.