Рабыня Рива, или Жена генерала

Глава 34

Когда я уходила с Шадом со «Стремительного» в новую жизнь, не предполагала, что вернусь при таких обстоятельствах.

Это точно он.

Не зря я сразу узнала его. Ощутила шестым чувством.

О том, что нас захватил именно «Стремительный», говорили нашивки на форме солдат. Значит, и Лиам здесь. В груди стало холодно от страха.

— Поднимите руки.

Мне пришлось это сделать. Офицер заставил меня опереться на стену, и профессионально обыскал. Все время, что он обшаривал меня, я стояла с закрытыми глазами, чтобы не смотреть на Ниару.

Закончив обыск, мне сковали руки за спиной.

— Вперед, — солдаты повели меня на «Стремительный».

Стоило оказаться на знакомой палубе и вдохнуть стерильный, немного пахнущий металлом воздух, как я оказалась в безрадостном прошлом. Ноги стали мягкими, я словно увязла в желе и двигалась через силу. Привычные звуки корабля оглушали.

Если нас замечал кто-то, то останавливался, глазея, словно я диковина.

Так и есть.

Едва не плача, я шла, опустив голову. Не могла выдержать взгляды окружающих — в их глазах стояли воспоминания, когда Шад нанес Лиаму удар. Черной формы почти не попадалось. В основном это были постоянные члены экипажа.

Длинными коридорами меня привели к изолированному жилому отсеку и здесь поставили лицом к стене.

— Эми-Шад, — с запястий сняли наручники.

Со мной обращались уважительно. Больше, чем заслуживала рабыня, из чего я сделала вывод, что, все-таки, мой брак не прошел даром. Зная, что я настоящая жена григорианца, солдаты вели себя с осторожностью. Хороший знак. Это значило, что Шад не утратил влияния или все еще не пойман. Они не давали поводов к вызову на поединок. Не хотели повторить судьбу Лиама?

— Входите.

Переборка открылась, и я шагнула внутрь. За мной солдаты не последовали — закрыли дверь. Ничего не сказали, ни о чем не предупредили. Даже оснований для ареста я не услышала…

Возможно, обвинения кое-кто другой бросит в лицо.

Мне досталась комната-тюрьма. Обычная каюта, но изнутри дверь нельзя было отпереть — только снаружи, никаких личных вещей — даже одеяла, и очень бедная обстановка.

Вздохнув, я села на кровать.

Безумие. Тот же самый пол, в который я смотрю, те же стены. Хуже всего, те же ощущения в душе. Мой личный кошмар.

Я ощущала, что корабль движется.

Не на ту планету, где мы жили с Шадом. В другом направлении, но куда меня везут — не знала. В иллюминаторе не было видно ничего, кроме беспросветной тьмы и фрагментов корпуса корабля. А может, и никуда. Замуровали и забыли, что я здесь.

Первые несколько дней я была в отчаянии. Рыдала, прощаясь с жизнью, Шадом, попеременно думая, что он погиб или, наоборот, спасет меня. Но понимала, что реальность будет другой. Холодной и равнодушной. О том, что меня ждет, солдаты не сказали. Тюрьма, суд? Лиам заготовил жестокую месть, я не сомневалась.

Личного унижения он не простит никогда. А раз получил он только меня, значит, мне за все ответить и придется…

Часов через пять принесли ужин — то же самое, что я ела на протяжении последних лет.

— Почему я здесь? — спросила я офицера, когда он поставил тарелку на стол. — Где мой муж? Куда меня везут?

— Командор поговорит с вами позже, — без интереса сказал он.

Значит, Лиам придет лично? Весь вечер я не находила себе места. К ужину даже не притронулась. Я очень боялась расправы. Лиам всегда был честолюбив и жесток, когда нужно. Он никогда не прощал врагов и ничего не забывал. Каждого, кто посмел ему возражать, дерзить, не склонил головы во время войны, он сломал об колено и заставил действовать в своих интересах. Так он раздавил мою родину. Проигравших он не уважал никогда, а сейчас я именно проиграла…

Лиам вошел в каюту неожиданно.

По ощущениям была глубокая ночь. Я стояла у иллюминатора, с тоской глядя во мрак, когда переборка за спиной тихо открылась. Я не слышала шагов, шорохов, я увидела в отражении стекла его силуэт, и обернулась.

Он был в парадной белой форме. Прям как тогда…

Идеально выбрит, взгляд под козырьком прямой и непоколебимый, губы плотно сжаты. Я непроизвольно взглянула в область шеи. На месте, куда Шад вонзил кинжал, был неровный шрам. Большой. Заметный. Лиам видел его всякий раз, когда смотрел в зеркало. Свидетельство его позора.

— Рива, — процедил он, и от звука знакомого голоса я практически умерла.

Сколько раз слышала его…. Требования, оскорбления, приказы. А еще я была его любовницей. Мне пришлось ею стать. Из всех девушек, отправленных служить на «Стремительный», он счел самой привлекательной меня.

Я заново училась дышать. Пыталась убедить себя, какую-то внутреннюю часть, еще ощущавшую себя рабыней, что теперь все иначе. Я жена генерала. Даже для него это многое значит. Подавила желание назвать его имя в ответ — он недостоин григорианского приветствия, и ждала, что еще Лиам скажет.

— Рива, — снова процедил он. — Наконец-то ты здесь.

В голосе скрежетала тщательно скрываемая злость, и я подавила желание отступить. Жена генерала отступать не станет. Я уже не рабыня, что бы Лиам об этом ни думал.

— Зачем я здесь? Чего вы хотите?

Он смотрел на меня по-прежнему. Но было плевать на взгляд победителя. О том, что командор не всегда побеждает, говорил шрам на горле.

— Как интересно… — на мой вопрос Лиам не ответил, я уже поняла, что он пришел не о чем-то спросить меня, а рассказать о своем. — Знаешь от кого я меньше всего ожидал предательства? От тебя, Рива. Но по иронии судьбы именно ты вонзила нож в спину.

— Вы серьезно? — я не опустила взгляд. — Вы думаете, что заслужили моей верности? Меня заставили вам служить. Верность так не заслуживают, командор Лиам.

— Чем же ее заслужил генерал Эс-Тирран? — он чеканил слова. — Думаешь, дал тебе свободу? Спас от меня? Своим шагом, Рива, он приговорил тебя к суду и смерти.

Несколько секунд я осмысливала слова Лиама. В них был странный подтекст.

— Поединок был законным, — возразила я.

— Эс-Тиррана прислали власти совершить убийство, — Лиам потер горло и глаза хищно прищурились. — Точно так же власти откажутся от своих слов, когда это станет выгодно. Осудят его и отправят на смерть, чтобы скорей перевернуть эту страницу историю и забыть о разногласиях и неудачах.

У меня екнуло сердце.

Взгляд Лиама был абсолютно уверенным — он знал, что делает. Как всегда. Я поняла, на что он намекает: слухи о том, что правительство Грига штормит давно долетали. Лиам выставил им претензии. Они в конфронтации. Свою задачу Шад не исполнил. Да, я понимала, о чем он. Если он отзовет претензии в обмен на суд над нами, нас могут принести в жертву. Ведь государственные интересы на Григе всегда выше личных.

Лиам с удовольствием улыбнулся.

Увидел, что испугалась его. А для него страх и уважение — одно и то же.

— Что ж, — отрезала я. — В любом случае служба на «Стремительном» не лучше этой участи.

Я думала, он предложит мне «спастись». Оговорить или подставить мужа, чтобы остаться неподсудной самой. Но Лиам только улыбался. Я хотела знать одно: в его руках генерал или нет?

— Где Шад?

— Скоро ты это узнаешь.

— Он арестован? Где он?! — я выходила из себя. — Чего вы добиваетесь, Лиам? Вас так задела рабыня, что вы пришли сказать это в лицо?! Чего вы хотите?

— Я уже получил все, что хотел, — медленно сказал он. — Страх в твоих глазах, Рива. Твой ужас. Ожидание казни — это тоже казнь.

Он вышел из каюты, а я упала ничком на кровать, едва в силах дышать. Энергетика этого человека буквально раздавила меня. Пока он смотрел мне в лицо — я держалась. Наедине с собой — задыхалась от ужаса. Закружилась голова, я ощутила такую слабость, что свернулась калачиком.

Он победил.

Если бы Лиаму было это нужно — я бы признала его победу.

Но просто победу ему мало. Он хочет триумф, хочет, чтобы нас осудили, казнили, а они с представителями Грига пожали друг другу руки и скорее забыли о прошлом. Как когда-то поступили с моей страной.

Буду дважды преданной.

Шад был прав. Человеку нужно что-то верить. Иначе, когда выбивают почву из-под ног, нечем жить, не за чем дышать.

И все, что мне осталось — верить в Шада.

Ко мне Лиам больше не приходил. Я слишком незначительна для него, командор уже надо мной утвердился и вытер об меня подошвы своих сияющих ботинок. Солдат навещал меня, чтобы покормить. Но еда оставалась нетронутой. Изнуренная мыслями о муже, я не могла есть.

Через несколько дней я ощутила, что корабль начал торможение.

Мы прибывали к месту назначения.

Не знаю, куда.

В столицу? Чтобы предстать перед судом там, в вотчине Лиама?

Меня пересадили на шаттл. Вели в наручниках, как преступницу. С караулом по бокам. Такого военные преступники удостаиваются.

Это всего лишь я…

Происходящее лишило последних моральных сил. Наверное, Лиам этого и добивался. После посадки я вышла наружу и остановилась в немом изумлении.

Лица коснулся горячий, изнуряющий ветер. Вверх поднялась пыль после посадки.

— Это… это Григ, — сказала я с изумленным онемением.

Чего я не могла ожидать — что меня привезут сюда. Когда ощутила предпосадочное тяготение, решила, что меня привезли на суд в столицу. Сели мы там же, куда я впервые прилетела с мужем, надеясь, что планета станет мне домом.

Как и в прошлый раз, нас встречали. Горожане собрались вокруг посадочной площадки, заранее зная, кого привезут.

Солдаты заставили меня спуститься.

Я шла, держа перед собой скованные руки, и задыхаясь от горячего воздуха негостеприимной планеты. С надеждой смотрела в лица григорианцев и солдат Лиама, не понимая, как так вышло, что две непокорные и непокоренные армии вдруг оказались на одной стороне.

Неужели нас будут судить здесь… Как ксено-этик я с удивлением поняла, что это возможно. Более того, правильно. Несмотря на непокорность Грига, соглашения с Лиамом сильнее, чем верность изгою, который не только провалил дело и навлек на себя гнев и презрение соотечественников, но и добровольно отрекся от семьи и народа ради рабыни. Честь превыше всего. Преданная служба народу, а не своим интересам. Если бы он остался героем, убившим Лиама, все было бы иначе, но Шад оступился, а на Григе не любят слабых, дураков и тех, кто ошибается. Таких толпа разрывает на площади, чтобы не позорили планету.

Опальный генерал — не тот, за кого заступятся перед Лиамом. Тем более, конфликты между сторонами легко исчерпать нашей смертью. Если мы будем осуждены и казнены, всем только лучше будет.

Я все еще смотрела в их лица. Я не видела понимания. И случайно в первых рядах заметила Шантару в бежевом плаще, янтарные глаза сверкали под глубоко надвинутым капюшоном, словно она хотела остаться неузнанной. Мы встретились взглядами — сестра Шада даже не мигнула. Смотрела, словно дикая кошка, без понимания, сочувствия, ее глаза ничего не выражали.

Семья Шада за нас не заступится. Для них он отступник.

Изгой.

Чего же вы смотрите…

Эта толпа пугала меня, молчаливая, страшная, они следили, как меня ведут по узкому коридору и провожали взглядами рабыню на казнь. Чего же вы смотрите?! — хотелось закричать, когда всей кожей ощутила, что за судьба мне уготована Лиамом. Он все продумал.