Волчья мельница

Глава 14. Дорога вдоль скал

Аделаида де Риан царственно расположилась в гостиной, у камина. Пожилая дама стойко перенесла сегодняшние испытания. Похороны внучатого племянника прошли в узком кругу, но жители долины — так или иначе связанные с поместьем фермеры с семьями — явились во множестве. Бертран расхаживал по комнате, мимоходом поглаживая мебель и приобретенные еще матерью безделушки. Внимание его надолго задержалось на статуэтке Дианы-охотницы. Наконец грустным голосом он сказал:

— Фредерик никогда не был счастлив, и я не понимаю почему. Даже когда мы были подростками, у него был суровый вид и презрительный взгляд, пугавшие меня. Казалось, он злится на весь мир!

Узнав, при каких обстоятельствах брат покончил с собой, Бертран был потрясен. Клер рассказала ему, как это случилось. Что касается подробностей — их неустанно выпытывала тетушка Аделаида.

Клер держала малыша Матье на коленях. На время похорон его оставили в Понриане, под присмотром мадам Одиль, но как только сестра вернулась, Матье вцепился в нее и не хотел отпускать. Молодая женщина сказала тихо, будто смущаясь:

— Фредерик в последние дни был сам не свой. У него были причины горевать!

— Какие, скажите на милость? — вскинулся Бертран. — Проклятье, чего еще ему не хватало для счастья? У него были вы, Клер! Женщина, на которой он мечтал жениться!

— Супружество без детей не приносит удовлетворения! — безжалостно заявила Аделаида, словно вынося приговор. — Фредерик доверился мне: он хотел наследников. Он завидовал тебе, Бертран, — у тебя такие славные детишки! Ну и, конечно, он привязался к маленькой Дениз. Лишнее доказательство, что из него получился бы прекрасный отец!

Клер восприняла эти ее слова как пощечину, но оправдываться не стала. Скоро, скоро она уедет отсюда! Упреки, вопросы, неодобрительные взгляды пожилой дамы — терпеть все это осталось недолго. Бертран проговорил тихо:

— Клер, вы уверены в своем решении? Брат завещал поместье мне, но вы можете продолжать жить здесь. Мари-Вирджини только обрадуется, поверьте! Я сейчас добиваюсь должности адвоката в Ангулеме, и, боюсь, супруге тут будет без меня скучно.

— Я не могу остаться, Бертран. Но благодарю вас за столь щедрое предложение. Сириуса, которого я получила от Фредерика в подарок, я себе оставляю. Расстаться с ним было бы слишком тяжело!

— Об этом не может быть и речи! — поддержал ее деверь. — Вы вправе забрать все, что вам принадлежит.

Клер сняла с левой руки великолепное помолвочное кольцо, которое Фредерик получил от тетки два года назад.

— Я возвращаю его вам, мадам. Это слишком дорогое украшение и, увы, утратило свое символическое значение на моем пальце.

Аделаида этот жест оценила. Схватила кольцо, осмотрела со всех сторон. Из-под ее морщинистых век закапали слезы.

— Господи, какое несчастье! — пробормотала она. — Кто мог подумать, что нам придется хоронить Фредерика, который в три раза моложе меня! Как жестока судьба!

По возвращении с кладбища к скорбящим с соболезнованиями явились чиновники из Пюимуайена и члены их семей, и после их ухода все трое почувствовали себя совершенно измотанными. Пернелль подала чай и сухое печенье с миндалем. Тишину в доме нарушал разве что хрустальный перезвон стенных часов. Трудно было избавиться от ощущения, что хозяин поместья, в своих привычных сапогах и охотничьей шляпе, вот-вот войдет в гостиную… Все здесь напоминало о Фредерике. Клер подумалось, что жене Бертрана зимними ночами придется столкнуться с призраками прошлого. Тут же она вспомнила фразу, случайно услышанную ею сегодня в церкви: «Кто следующий? Эти Жиро долго не живут!»

Запечатлелось в ее памяти и суровое лицо матери Катрин Жанны, устроившейся на скамье, что была всего ближе к гробу Фредерика. Женщина не скрывала своего удовлетворения. Дьявол из Понриана, которого она столько проклинала, мертв! Ни за что на свете она бы не пропустила эти похороны!

Бертран с тревогой покосился на Соважона, растянувшегося во всю свою длину на ковре.

— Клер, я собираюсь спуститься и поговорить с Ферменом. Хочу убедиться, что он в состоянии должным образом управлять усадьбой. Один я не справлюсь, мне понадобится его помощь. Я выведу пса, во дворе ему будет привольнее…

— Не нужно, — мягко возразила Клер. — Я хочу, чтобы он был рядом со мной.

Деверь не стал настаивать. Пернелль, с которой он столкнулся в коридоре, явно подслушивала.

— Не тревожьтесь, мсье! — зашептала она Бертрану. — Когда она уедет, мы с племянницей устроим генеральную уборку. Вашей супруге не на что будет жаловаться: поместье засверкает, как новая монетка! Уж как я рада, что вы приедете сюда жить!

«Она» было произнесено с таким презрением! Бертран поблагодарил ее, удивляясь про себя. Он-то думал, что невестка сумела расположить к себе Пернелль…

Оставшись с Аделаидой де Риан наедине, Клер быстро проговорила:

— Мадам, прошу, расскажите Бертрану правду о Дениз! Так ему будет проще понять душевные терзания Фредерика, я уверена. Это ведь и его сестра!

Глаза старухи зло сверкнули. Она ткнула в сторону невестки указательным пальцем, затянутым в черный шелк перчатки.

— Только через мой труп! Я не допущу, чтобы честь семьи была запятнана упоминанием об этой трагедии. Я оберегала Марианну от бесчестья, пряча у себя девочку! Подумайте сами: если Эдуар Жиро порывался убить ее во младенчестве, это значит, у него были доказательства, что это не его дитя. В отцовстве Фредерика и Бертрана он не сомневался. Дениз — плод адюльтера. Никто не должен ничего узнать! Никогда! И вы молчите. Я готова вам за это заплатить!

Молодая женщина порывисто встала, взяла маленького брата за руку, Соважона — за ошейник. Аделаида холодно наблюдала за ней.

— Мадам, два года я относилась к вам, как если бы мы были одной семьей. С вашей стороны было только неодобрение. Что ж, через час я уеду из Понриана! Только что вы оскорбили меня! Ваши постыдные секреты останутся при вас, как и все остальное!

Клер поднялась к себе. В чемодан она сложила свою повседневную одежду, не забыв и наряд амазонки, подаренный Фредериком. Пакуя вещи, она впервые задумалась, а не был ли отцом Дениз Базиль? Однако она была слишком рассержена, чтобы эта идея укрепилась в ее сознании. Управившись с чемоданом, Клер собрала вещи Матье. Мадам Одиль заинтригованно наблюдала за ней.

— Соберите в соломенный сундучок его любимые игрушки! — распорядилась Клер. — Да поторопитесь! Я уезжаю. Убираюсь вон, как сказала бы моя мать! У меня умер муж, для меня это большое горе, но разве это кого-нибудь трогает?

Клер говорила громко, щеки ее раскраснелись от плохо сдерживаемого гнева. Нервы ее были расшатаны чередой трагедий, и ей невыносимо было думать, что еще одну ночь придется провести в Понриане и, боже упаси, еще раз там проснуться.

— Я еду домой! — выкрикнула она.

Матье испугался, заплакал. Соважон, радуясь, что его наконец пустили в дом, лизнул мальчика в нос. Слезы у Матье тут же высохли, сменившись смехом. Мадам Одиль сказала неодобрительно:

— Этот пес не внушает мне доверия! Зачем он в детской?

— Мой волк отводит от меня несчастья! — отвечала Клер. — Вы не ослышались: это именно волк!

Она решила: хватит с нее издевательств! Войдя в этот дом хозяйкой, она ни разу не повысила голос на прислугу. Распоряжения всегда отдавались любезным тоном и тихо, с приятной улыбкой. Пернелль и мадам Одиль ее отношением злоупотребляли.

— Господи, волк! — пробормотала нянька, которая даже мышей боялась. — Вы, конечно, шутите, мадам!

Клер надела теплый полушубок, на голову — шляпку-ток, гармонирующую с прической из гладко зачесанных, собранных в низкий шиньон волос.

Затем одела Матье.

— Идем, мой хороший!

В конюшне молодая вдова попросила Луи запрячь самую легкую коляску и перевезти на мельницу два чемодана и соломенный сундучок, которые он найдет у дверей ее спальни. Она собственноручно оседлала Сириуса. Бертран, войдя, застал ее за подтягиванием подпруги.

— Едете на прогулку? В такой час? — удивился он. — И почему Матье здесь?

— Я уезжаю насовсем, — отвечала молодая женщина. — Я достаточно насмотрелась и наслушалась! Ваша тетушка глубоко оскорбила меня. Если интересно, спросите у нее сами. Желаю успеха!

Про себя она отметила, что Бертран, в силу пассивного характера, не пытается ее удержать. Он помог молодой женщине подняться в седло, посадил впереди нее Матье.

— Я крепко держу тебя, мой хороший! Не бойся! — сказала Клер на ушко брату.

— Я не боюсь!

И он ухватился своими крошечными пальчиками за гриву Сириуса.

Клер проехала через парк к центральным воротам усадьбы, которые оказались открыты. Коня она пустила шагом по извилистой тропе, уходившей вниз, к речке. Сразу за мостом Клер повернула налево, на дорогу, которая тянулась вдоль скал. Зима понемногу сдавала свои позиции. Таял снег, обнажая желтоватую влажную землю. Деревья, густые заросли колючего кустарника — вся растительность, освободившись от снега, грелась в лучах бледного, уже заходящего солнца. Пахло так, как обычно пахнет вечером по весне. На дереве, невидимая глазу, чирикала птичка.

— Скоро, мой Матье, наша долина покроется цветами! Как хорошо тебе будет на мельнице, ты даже не представляешь! Я познакомлю тебя со своими козочками и старенькой черной лошадкой по имени Рокетта. Они с Сириусом подружатся! Мы с тобой вдвоем будем собирать полезные травы, которые лечат, и я научу тебя отличать их от ядовитых!

Мальчик счастливо засмеялся. Уже эта поездка его радовала, и эти манящие просторы, где столько всего нового и интересного. Соважон держался впереди лошади. Клер сказала себе, что он наверняка догадался, куда они держат путь. Хрупкая надежда ожила в ее истерзанном сердце. Она поцеловала в нежную щечку мальчугана, который одним своим присутствием помогал ей месяцами мириться с чувством одиночества и многими унижениями. Не могла она не вспомнить и Фредерика.

«Он выбрал смерть, решив, что обречен! А может, ему просто не хотелось жить. Может, этот волк и не был бешеным. Ведь подумалось же мне, что Фредерика терзают муки совести!»

Но не пригрезился же ей тот разговор, когда муж сказал, что они еще могут быть счастливы?

«Фредерик бы не сказал так, если бы его одолевали мысли о смерти. Нет, он испугался болезни! Подозревал, что мы не найдем вакцину вовремя».

Клер без труда представила жестокий, безапелляционный диалог, который мог бы между ними состояться: свои вопросы и ответы Фредерика. Избежать худшего — боли, безумия, не вызвать у близких страха и отвращения… Еще он мог опасаться, что напугает Матье, — мало ли ходит рассказов о том, как кричат зараженные, и что от этих воплей кровь стынет в жилах?

Матье посмотрел на нее снизу вверх, смахнул со щеки старшей сестры слезинку.

— Бобо? — спросил он, хмуря брови.

— Да, мой хороший, мне немного нездоровится, но это пройдет. Обещаю! — отвечала Клер, осыпая мальчика поцелуями. — А сейчас мы немного поскачем галопом! Я держу тебя крепко-крепко!

Она щелкнула языком, сжала коленями бока лошади — скорее ласка, нежели приказание. Сириус понесся стрелой. * * *