Волчья мельница

Глава 16. Клер Руа

Пастушья мельница, 10 сентября 1902 года

Клер вышла из перетирочного цеха. Она все чаще работала с отцом в цехах, где рабочие спешили посвятить ее в секреты ремесла. Всем было приятно видеть ее возле чанов, в розовом головном платке и большом переднике, подчеркивавшем тонкую талию.

— Я скоро вернусь, пап! — крикнула она. — Проклеивать будем на следующей неделе!

Формы наполнены, лишнюю влагу из больших листов бумаги отжали… Оставалось отнести их наверх для первой просушки.

В воздухе пахло дождем — одним из тех благословенных сентябрьских ливней, которые так освежают атмосферу. Клер чуть ли не столкнулась с незнакомцем, бродившем по двору. Это был парень лет двадцати, а может, и младше. Она поспешно извинилась:

— Простите, мсье, я думала о своем и вас не заметила! Вы кого-то ищете?

Незнакомец — Клер могла поклясться, что не встречала его ни в долине, ни в деревне, — снял полотняный картуз. У него было длинное подвижное лицо, коротко остриженные рыжие волосы, серо-зеленые глаза смотрели робко.

— Вы, случайно, не мадемуазель Клер?

— Она самая! — отвечала молодая женщина не без удивления.

— Я спросил дорогу в деревне. Ну, как добраться до мельницы… Солидное здание, и красивое! Позвольте представиться: Леон Каста!

Клер было не до пустых разговоров. Раймонда присматривала за Матье со своей обычной серьезностью, но ей хотелось присесть и наконец спокойно пообедать в компании маленького брата.

— Так вы искали меня, мсье? — спросила она, поглядывая в сторону крыльца.

— Да. Понимаете, мадмуазель, мне нужна работа. Раньше я ходил в море матросом, но потом решил: больше ни за что! После крушения «Бесстрашного» я два месяца провалялся в больнице, лечил легкие.

Клер невольно вздрогнула, разволновалась, посмотрела на парня с большей приязнью и тихо спросила:

— Кто рассказал вам про мельницу и про меня? Вы ведь попали в долину не случайно?

— Нет, конечно! — волнуясь, отвечал незнакомец. — У меня на судне был хороший товарищ. Жан его звали… По вечерам он только про вас и рассказывал! И про мельницу, и про собаку, которая на самом деле волк.

Леон огляделся, но таинственного пса так и не увидел. Клер едва заметно улыбнулась:

— Значит, и о Соважоне он рассказывал?

Она свистнула. Пес пулей выскочил из дома, подбежал к хозяйке, потом подозрительно обнюхал штаны гостя.

— Сидеть, Соважон! Это друг Жана! Леон, идемте в дом, я угощу вас вином. Уже почти полдень.

Он проследовал за ней в кухню, отмечая про себя, что эта девушка и правда так хороша, как ее описывал Жан: точеная фигурка, бархатные черные глаза, и приветливая, милая.

— Спасибо большое! — застенчиво поблагодарил он.

Через минуту Леон нос к носу столкнулся с Раймондой, которая показалась ему еще более красивой, чем Клер. Служанка, в белоснежном чепце на белокурых волосах, с повязанным вокруг тонкой талии передником, хлопотала возле старой мойки, выдолбленной в цельном куске камня.

— День добрый! — поздоровалась девушка.

— Раймонда, побудь, пожалуйста, наверху с Матье! — распорядилась Клер, доставая с нижней полки буфета два стакана и бутылку.

— Хорошо, мадам!

Леон не знал, как объяснить свой приход, путался в словах. Рассказ получался таким сумбурным, что Клер приходилось все время напрягать внимание. Вот что ей удалось понять: Леон поклялся, что нога его больше не ступит на корабль. Несколько месяцев он тяжело работал в порту Ла-Рошели, помогая матери кормить десятерых братьев и сестер. И вот в июле эта славная женщина повторно вышла замуж, и, освободившись от обязательств перед семьей, он решил поездить по стране.

— Жан столько рассказывал, как красиво в долине О-Клер и что лучше вас никого нет на свете! И я сказал себе: «Леон, поезжай-ка к мадемуазель Клер! Даже если у нее не найдется для тебя работы, расскажешь, что ее суженый пал смертью храбрых. Она наверняка долго по нему убивалась. Замечательный был парень!»

Клер сидела не шевелясь и была очень бледна. Она слушала, тогда как сердце в груди стучало все быстрее. Леон, очевидно, не знал, что Жан выжил в том кораблекрушении.

— В газетах писали, что команда погибла, все до единого. Но вы, вы спаслись…

— Только благодаря Жану, мадемуазель! Когда «Бесстрашный» завалился на один бок, я упал в воду. Жанно прыгнул следом — знал, что я не умею плавать. Наш корабельный пес, Дик, — здоровенная черная зверюга! — прыгнул тоже, чтобы нас спасти. Жан подтащил меня к собаке, велел держаться за ошейник, а сам крикнул Дику, чтобы тот тащил меня к шлюпке. К этому времени наш старпом уже спустил ее на воду. Тут корабль накрыло огромной, как гора, волной и разбило вдребезги.

Вокруг плавали куски льда, обломки. Я видел, как Жан ушел на дно. А мы со старпомом — мы спаслись, я сам не понял, каким чудом… Шлюпка понемногу отплывала от того страшного места, потом вдруг наклонилась, и матрос, который сидел на веслах, упал в море. Колченогий — так прозвали нашего старпома — приказал мне лечь ничком на дно лодки, сам лег поверх. Нас носило по морю три дня, и оказалось, что берег был недалеко. Жану повезло меньше. Это несправедливо, мадмуазель!

Парень перекрестился, в глазах у него стояли слезы. Можно представить, какой панический страх внушают подобные катастрофы тем, с кем они случаются… Клер опустошила стакан, не спуская с Леона внимательных глаз. С этим парнем Жан общался изо дня в день… Она просто не смогла ему солгать — так неподдельны были его горе и растерянность.

— Вас это очень удивит, — тихо заговорила молодая женщина, наклоняясь к собеседнику, — но Жан жив! Да-да, это правда! Мне сообщил об этом наш общий друг года два назад. Я уже была замужем, так как думала, что он умер. Сейчас я вдова. Словом, дело прошлое, но я знаю, что Жан обосновался в Нормандии, недалеко от Кана. И у него есть маленькая дочка.

Первое изумление прошло, однако Леон все не мог поверить. Наконец он вскочил и звучно расцеловал Клер в обе щеки.

— Господи, какая радость! Жанно — живой! Милая дама, если бы вы дали мне адрес, я бы ему написал. Чем угодно клянусь, он поможет мне найти работу. Он ведь славный парень, наш Жан!

Эта искренняя радость умилила Клер не меньше, нежели то, как парень горевал несколько минут назад. Она прекрасно понимала: к таким людям, как Жан, привязаться легко. Разве не занимал он по сей день ее собственные мысли, мечты? Чувства, которые она к нему испытывала, делали ее пленницей Жана, хотела Клер того или нет.

— Не показывайте это никому, — попросила Клер Леона, записывая на листке бумаги адрес Шабенов, который знала на память. Базиль прислал его в письме, посоветовав никогда туда не писать.

— Ферма «Семь ветров», Сен-Севе, департамент Кальвадос! — тихо проговорила она. — Жан обрадуется вашему письму.

Клер не видела в своем поступке ничего дурного. В ее представлении крепкая мужская дружба была в условиях сурового матросского быта чем-то совершенно естественным. Леон светился от счастья — еще бы, его друг жив-здоров, и они увидятся! Жан испытает такое же чувство облегчения и радости. Чудесное ощущение триумфа над жестокой смертью.

— Можете упомянуть, что были у меня в гостях, — добавила она.

Молодая женщина не отдавала себе отчета, что, говоря так, надеется пробудить в сердце бывшего возлюбленного хоть немного благодарности. Если верить Базилю, Жан ее простил, но наотрез отказался писать и не желал слышать о ней ни слова.

Леон задумчиво крутил в пальцах стакан. Он прикусил верхнюю губу, у него был вид человека, который не знает, что ему делать дальше.

— Послушайте, Леон! — шепнула ему Клер. — Можете пожить на мельнице, пока от Жана не придет ответ. Возле сушильни есть маленькая комнатка, я попрошу парней отнести туда раскладную кровать и матрас. Работу отец вам не даст — штат укомплектован, но дел по хозяйству много, и я могу платить вам небольшое жалованье, плюс стол и чистое белье!

Леон засмеялся, подал Клер руку:

— Согласен, мадемуазель! Я умею косить, столярничать и ходить за скотиной. На лугу возле мельницы я видел лошадок… Обожаю лошадей!

— Вот и славно! — воскликнула молодая женщина. — Все это я обычно делаю сама, а времени не хватает. Леон, вы наверняка проголодались!

— Очень, мадемуазель!

— Сейчас мы это уладим. Раймонда, спустись-ка!

Обед гостю был подан сытный: жареная картошка и знаменитый шарантский свиной паштет «грийон». Матье тоже поучаствовал в импровизированном застолье. Мальчик любил новые лица. Стоило Леону завести рассказ про «Бесстрашный», как малыш подумал, что к ним на огонек случайно заглянул настоящий герой. Уже вечером Клер порадовалась своему решению. Денники в конюшне были отдраены до блеска, пол был устлан свежей соломой, лошади — хорошо вычищены щеткой. Близилось время ужина, когда все семейство соберется за столом.

— Леон, можете свободно говорить перед всеми о кораблекрушении и своем спасении, но даже имени Жана не упоминайте! Видите ли, мой отец нашу любовь не приветствовал. Хочу, чтобы все осталось в секрете. Пусть думают, что вы оказались в долине случайно.

Она дала парню двадцать су. Леон заверил ее, что все понял. Ни тот, ни другая не догадывались, что тем самым подписывают приговор тому, кого так любят. * * *

12 сентября 1902 года

Леон вечер потратил на письмо. Написано оно было корявым языком, с кучей орфографических ошибок — и все равно он был неимоверно горд собой. Клер дала конверт и марку. Она не могла оторвать глаз от адреса, начертанного крупными буквами, с большим чернильным пятном сбоку. Молодой женщине хотелось проскользнуть в конверт и тоже очутиться в Нормандии, на ферме Шабенов.

— Поторопитесь! Выемка писем из почтового ящика в Пюимуайене через два часа.

Парень взял велосипед, оставленный Гийомом на мельнице, где им никто не пользовался.

— Я умею ездить, мадемуазель! Но на горку придется его толкать, иначе горе моим ногам! — пошутил он.

Клер засмеялась. Новый работник понравился Колену и даже Этьенетте. Вчера за десертом — сливовым пирогом под сахарной крошкой — он заставил всех смеяться до колик, и взрослых, и малышей. Забавные рассказы о том, как он постигал ремесло матроса на «Бесстрашном» и как при своей худобе работал докером в порту… Чувство юмора у Леона было отменное. Интуиция подсказывала ему, какие анекдоты больше всего понравятся слушателям.

— Не задерживайтесь по дороге, и никакой посторонней болтовни! — наставляла его Клер. — Люди у нас любопытные.

— Буду нем как могила! — обещал парень. — Могила с педалями!

Гордый своим остроумием, Леон покатил по дороге вдоль скал. Велосипед повело в одну сторону, в другую, но скоро он выровнялся. Клер проводила его долгим взглядом, потом вернулась в кухню. Раймонда как раз чистила картошку.

— Этот Леон — славный парень, правда, мадам? — улыбнулась девушка. — И умеет пошутить. У меня до сих пор живот болит — так вчера хохотала…

Клер кивнула, соглашаясь. То был один из мимолетных, редких моментов, когда она поддавалась печали и ощущала себя безмерно одинокой. Хотелось бросить все, побежать к Виктору, этому отвергнутому жениху, и забыться в его объятиях… На следующий день после похода за раками археолог пришел на мельницу с извинениями. Неудовлетворенное желание, сожаление — он с трудом подбирал слова.