Группа дополнительных занятий

Элин кратко, чтобы не было похоже, что она плачется, и ровным тоном, чтобы ее выдержку оценили по достоинству, поведала свою историю.

– Постойте-ка... а не о вас ли мне говорил Клас? Ах, ну конечно! – Дама подалась вперед. – Вы были первый курс, верно? Он говорил со мною о вас, как же, как же...

– Вы... знали профессора Коппенса?

Лицо дамы на секунду застыло, она откинулась на спинку стула и сжала руки на коленях. Сказала, глядя мимо Элин:

– Совершенно верно. Знала. Признаться, лучше бы я не была с ним знакома. – Она улыбнулась и перевела взгляд на Элин. Встала, протянула ей руку. – Мы не были друг другу представлены, это моя вина, я всегда сразу к делу. Марлен Сметс, заместитель королевского лектора корпуса военных наук.

Элин представилась, осторожно сжала руку, отпустила и сделала очередной книксен.

– Элин, – сказала госпожа Сметс и села обратно. – Что же, я определенно помню, что Клас отлично о вас отзывался. Он всегда был добр к своим тутошним подопечным, добрее, чем следует. Предпочитал их всем остальным. Но про вас, как видно, не сказал благостной неправды. Велико ли ваше дарование? Умеете ли сделать свет?

Сделать свет – первое, что ее попросили, когда она стояла перед университетской комиссией, подрагивая от волнения. И первое, что попросили сделать перед комиссией здесь. Глянули быстро и уткнулись обратно в бумаги. Там же сидел тот господин с вытертыми локтями, кажется, преподаватель у второго года. По яркости света определяют, сколько магу дано природной силы.

Элин сжала кулак, сотворила внутри него искру, раскрыла ладонь. Госпожа Сметс заслонилась рукавом, закрыла глаза и сказала: довольно.

Госпожа библиотекарь молчала, хотя, когда группа дополнительных занятий начинала творить чары, она была тут как тут и запрещала делать воду, молнии и огонь, а то пойдут вон.

– Совсем недурно, – сказала госпожа Сметс. – Этот... Клас говорил, что вы учились...

– Теория поиска. Но мы еще не дошли до специальных предметов.

– Ах, конечно, конечно, моя милая, – сказала госпожа Сметс. Поднялась. – Я хотела посмотреть ваши записи, но потом у меня случилось... В общем, я так и не добралась до вас. Но теперь непременно посмотрю. Я, видите ли, рассматриваю заявления на особые условия для обучения, и Клас, этот... – Она кашлянула в ладонь, придержала живот. – Он этим всегда пользовался. Но не вижу причин наказывать за это вас. Вот что мы решим. До зимы что-либо делать рано, а, как у вас закончатся экзамены в этом... сарае, я прошу прощения, приходите к нам. Мы будем рассматривать кандидатов на новое полугодие, и вам, я уверена, найдется местечко. Вы мне понравились, а это уже много.

Элин присела глубоко, так, что подмела юбками пол.

– Премного благодарна за ваше участие.

– Ах, не стоит, мы здесь для того, чтобы отыскать способных детей, свежую кровь. Кстати говоря, – сказала госпожа Сметс, – как я поняла, вы знакомы с минейром Катоной?

Элин ответила:

– Некоторым образом.

– Вы знаете, где он живет?

– Не имею представления.

– Но как же, вы сказали, что он болеет... откуда вы это знаете? Вы навещали его? Вы дружны?

И всем нужен Нейл, подумала Элин. У него, конечно, отменный почерк, но я не видала, чтобы он творил выдающиеся чудеса.

– Мы иногда переговариваемся по учебе, – сказала Элин, – но он не приглашал меня к себе, даже разговоров про это не заходило. Наше общение нельзя назвать близким.

– В самом деле? Очень жаль, – сказала госпожа Сметс. – А что вы скажете про визит магистра Ириена на днях?

Зачем нужны выдающиеся чудеса, когда есть связи, подумала Элин сердито. Промолчала.

– Ну что же вы, – сказала госпожа Сметс обиженно. – У нас с вами сложилась такая милая беседа. Возможно, вы меня не поняли? Я хочу вам помочь. Помогите же и вы мне. Иначе, боюсь, у нас с вами ничего не выйдет.

– Я в самом деле не понимаю, о чем вы, – сказала Элин, чувствуя, как напрягается живот, как при спазмах в нечистые дни.

– Выходит, я переоценила остроту вашего ума? Это было бы печально, вы мне нравились.

Элин растянула губы в улыбке, как Нейл. Сказала:

– Я в самом деле не знаю, где живет минейр Катона. А господин магистр... что бы вы хотели знать?

– Зачем он был здесь? Наверняка ходят какие-то разговоры.

Шикарно будет смотреться в заявлении на стипендию – преступница, подумала Элин. Сказала осторожно:

– Кое-кто из наших товарищей как будто совершил преступление магического характера, и его приходили расследовать. К счастью, не обнаружили состава, это был навет.

Госпожа Сметс смотрела на нее так пристально, что у Элин зачесались щеки. Если эти парни разболтали про свои приключения в университете, и слух дошел до комиссии...

– И что же, с кем магистр по сему поводу общался? – спросила госпожа Сметс

Отличный момент сказать “со мною”, и выйти честной... но без шанса на хорошее образование.

– С некоторыми девицами, – сказала Элин. – Представляете? Какой позор, девушки в таком замешаны. Но их, кажется, сразу же отпустили, так что это ошибка.

– А что минейр Катона?

– А что минейр Катона? – удивилась Элин.

Госпожа Сметс вздохнула.

– Не говорил ли господин магистр с ним, не видели ли вы их вместе?

Почему чужие тайны должны быть мне дороже своего будущего, подумала Элин. Не должны. Нейл сам во что-то вляпался, и разбираться должен сам. Что-то здесь большое и явно неприятное, а мне лучше занять сторону тех, кто поможет мне выбраться из трясины простонародной жизни.

Но…

– Кажется, перерыв уже закончился, – сказала Элин тихо. – Мне пора идти. Всего наилучшего.

– Вы мне не ответили, – сказала госпожа Сметс.

– Я не видела их вместе, – сказала Элин.

– Сдается мне, моя милая, вы говорите неправду.

Элин повторила: всего наилучшего, и направилась к выходу. Госпожа Сметс поймала ее за локоть и потребовала:

– Говорите же, я вижу, вы что-то скрываете!

И что же всем так нужен Нейл, подумала Элин.

– Да, – сказала она, стиснула лямку ранца. – Я покривила душой. Господин магистр был тут из-за меня.

Госпожа Сметс подняла черные брови.

– Я не хотела сразу же портить впечатление, – сказала Элин, – но теперь уже поздно. На меня пожаловались в стражу, что я применила заклятие для нападения. Но это не так! Откровенно говоря, это на меня напали, и... Они какие-то важные персоны, и потому, видимо, сам магистр пожелал разобраться.

Госпожа Сметс долго молчала, разглядывая Элин, потом отпустила. Оправила манжету, сказала:

– Вы открыли нелестную правду о себе, и это показывает вашу отвагу. Если стража не имела к вам вопросов, то и у меня их нет. Пожалуй, я умолчу об этой истории перед комиссией, и у вас сохранятся хорошие шансы.

– Вы сделаете это? Ах, благодарю, благодарю! – Элин схватила ее руку, припала губами и принялась целовать у колец. Защитные чары, чары иллюзии, еще что-то... кажется, чар прозрения правды ото лжи нет. Хорошо, подумала Элин, выпустив руку, а то я кормлю ее полувраньем.

– Не смею надеяться, но... я могу рассчитывать на ваше покровительство?

– Вы можете рассчитывать на справедливое рассмотрение вашего прошения. Вы же подавали прошение?

– Да, о да, еще в том году.

– Великолепно, – сказала госпожа Сметс.– Тогда я вас жду. Надо же, среди дворняжек Класа нашлась такая жемчужинка.

Элин зарделась. Потом опомнилась и сказала то, что приличия предписывали сказать с самого начала:

– Я вам бесконечно сочувствую.

Лицо у госпожи Сметс сделалось неприятное, словно при визите нелюбимого родственника.

– По какому же поводу?

– Профессор Коппенс пропал, – сказала Элин, – надеюсь, ничего не случилось, но... вы ведь с ним хорошие знакомые.

– О, – сказала госпожа Сметс, тронув себя у пряжки пояса, – он умеет производить положительное впечатление, не так ли?

– Все его здешние ученики его любили... любят, – сказала Элин. – Я, в общем, хотела узнать, быть может, вам что-то известно, все так волнуются за него.

– Волнуются? Как мило, – сказала госпожа Сметс с прохладцей. – Но не тратьте время на молитвы понапрасну, с ним все отлично.

– К-как? – только и смогла проронить Элин.

– Он не стоит вашего беспокойства, – сказала госпожа Сметс.

– Как? Почему?

– Не желаю распускать сплетни. К тому же, это деликатный и личный вопрос.

– Но почему же он не появляется на занятиях? Он ведь любил... любит свою работу.

– Конечно, – сказала госпожа Сметс. – Никто не упрекнет его в небрежении к людям? О, это только фасад. Клас оказался не лучше иных мужчин. Мой вам совет, милочка: не доверяйте никому, особенно тем, кого все обожают. Засим, – сказала она с нажимом, – не смею вас задерживать. Идите учиться.

Элин сделала последний книксен и быстро выбежала вон.

В коридорах было уже пусто, студенты разбрелись по занятиям. Элин спустилась на площадку, встал у окна, достала маятник. Он указал на библиотеку. В которой не было господина из военного корпуса, а была только госпожа Сметс.

И профессора Коппенса она, кажется, недолюбливает.

Будет ли вред, если подождать до зимы? Она все равно ответит за свое преступление, но не разумно ли устроить, чтобы перед этим она сделала кое-что полезное? Искупила, так сказать, хоть мало. Элин будет уже в университете, вряд ли ее дело станут пересматривать по такому никак не связанному с распределением мест вопросу, как убийство училищного профессора?

– Ну чего? – сказали у нее над ухом.

Элин вздрогнула. Брат с сестрою, в гимнастических своих штанах и рубахах, которые были велики в плечах, но ноги и руки из них торчали, как из детских, стояли над нею, приплясывая.

– Кажется, это она, – сказала Элин. – У них с профессором Коппенсом была какая-то, судя по всему, нелюбовь, она не очень мягко о нем отозвалась.

– Вот стервятина, – сказала Конла. – Как будем ловить?

– Для этого еще рано, – сказала Элин. – У нас ничего нет, чтобы нам поверила стража. Нужно сначала все разузнать, собрать сведения, проследить за ней.

– Зачем? Она еще кого-то зарубит?

– Среди ее знакомцев может быть кто-то связанный с преступлением, – сказала Элин. – В ее доме или в комнатах университета могут быть улики. В конце концов, кто из нас будущий страж порядка?

– Мы этого еще не проходили, – сказал Кенан.

– Но в необходимости не пороть горячку вы со мною, надеюсь, согласны?

– Мы последим, – сказала Конла. – Мы умеем тихо. Вынюхаем, что надо. Счас только, дрова перетаскаем.

– Какие дрова?

– Да привезли, Борбей вместо занятия заставил носить. Ты тоже переодевайся и пошли, мы сказали, что тебя пока забрали университетские, но ты сейчас подвалишь.

– Как предупредительно с вашей стороны, – сказала Элин. – “Пойдем”.

– Ай!..

...Занозы она вытаскивала до конца учебного дня, а потом еще дорогой до середины кладбища. Орифия помогала, как могла, выдергивала из рукавов и юбок, куда они переместились из нижних рейтуз. У Орифии был прекрасный пинцет, и выходило у нее быстрее, чем у Элин ногтями. У себя она уже повынула, и даже успела обработать ладони брату с сестрою до того, как они убежали показаться комендантам, а потом к университету – следить за предполагаемой убийцей.