Группа дополнительных занятий

Глава 9

– Я так и знал, что ты одумаешься и придешь просить прощения, – сказал Йоаннес. Элин проглотила слова и только кивнула. Йоаннес постоял, сказал: – Если хочешь высказаться, то сейчас самое время.

Хочу, подумала Элин. Только профессор Коппенс в этом не виноват. И в моих ожиданиях, что извиняться будешь ты, тоже.

Сказала:

– Мне жаль, что так вышло. Я не хотела тебя подводить, но ведь у меня тоже учеба, и свои задания ты мог бы...

Она прикусила язык и сделала вместо этого жалостливое лицо. Глаза побольше, губы подрагивают.

Их снова огибали студенты, но уже без опаски, близко, не как чужих. Йоаннес свой, Элин похожа на свою в пиджаке и с аккуратной прической. Еще немного, и кто-нибудь подойдет поздороваться с нею.

– Ты натравила на меня своих хамских друзей, – сказал Йоаннес, потер затылок. – Между прочим, было больно!

Между прочим, я забыла запечатлеть на их щеках любовные поцелуи за то, что не стали просто смотреть, как ты меня хватаешь, подумала Элин.

Сказала:

– Я, конечно же, высказала им все. Они были совершенно не правы.

– Что-то я не видел, чтобы ты протестовала в момент их атаки. Теперь я не могу даже подойти к тебе без того, чтобы на меня не напрыгнули какие-то хулиганы! И ты говоришь, что нам следует налаживать отношения?

Элин растянула губы в улыбке, тронула Йоаннеса за руку.

– Я виновата, милый друг, и я сделаю все, чтобы между нами все стало так же прекрасно, как раньше.

– Для начала – избавься от этих своих приятелей, – сказал Йоаннес. – Место ли им рядом с тобою? Со мною – точно нет. И тебе придется выбирать, я или...

– Конечно же, я выберу тебя, – сказала Элин. – Ты любовь моей жизни, и я все сделаю, чтобы быть с тобою.

Йоаннес вздохнул, поднял глаза к небу. Элин подвинулась ближе, чтобы его обнять, но тут Йоаннес взял ее за плечо, отодвинул от себя, расплылся в улыбке. Девица, с которой Элин его видела, прошла мимо, на ходу наклонившись и шепнув ему на ухо, тронула за плечо.

– Хороша собою, – сказала Элин сквозь зубы.

– Да, – сказал Йоаннес, – если окружать себя людьми, то красивыми, верно?

Порядочными, поправила Элин про себя.

Подвинулась ближе. Напомнила себе, что хотела связать себя с ним на всю жизнь. Он был так мил, так привязан к ней...

– Я так скучала, – прошептала она. – Проводи меня хотя бы до укромного местечка.

Йоаннес сказал, что он очень занят, ему еще предстоит разгребать тот бардак, в котором он оказался из-за не сданного по вине Элин задания. Элин, умоляя простить ее, потянула за рукав. Прошла мимо Орифии, которая делала вид, что слушает глашатая, быстро кивнула ей.

Во дворике они оказались не одни, там прогуливалась дама с двумя малышами. То и дело отдергивала их от куч листвы, из которой они доставали прелые листья и лепили себе на лоб и щеки. Элин завела Йоаннеса за дерево и, оглядываясь, взяла его руку и положила себе в ворот. Прошептала:

– Мы же не хотим развращать этих невинных ангелочков.

Йоаннес бросил ранец на землю, расстегнул пуговку и сказал: не хотим.

Элин огладила его бока, легко похлопала по карманам. Только какой-то мягкий мусор... Она спустила руки ниже, обняла его за пояс. Йоаннес прижал ее к коре, Элин прогнулась, спустила с губ тихий стон, Йоаннес принялся мять ее грудь сильнее, словно пытался выжать лимоны, Элин напрягалась, но терпела: Йоаннес за своими стараниями не замечал, как она оглаживает карманы его брюк и забирается туда пальцами. Она подцепила ремешок, осторожно потянула. Знак зацепился за край кармана, Йоаннес отстранился было, но Элин сцапала его сзади за шею и впилась в губы долгим поцелуем. Вытянула знак, спрятала в кулаке, убрала руку между поясницей и корой, отлепила Йоаннеса от себя. Сказала запыхавшимся голосом:

– А ты тоже скучал, мой милый друг, я вижу.

Йоаннес сгреб ее за бедро. Элин похихикала положенное и сказала:

– Я готова загладить свою вину перед тобою еще больше. Меня мучает совесть, что я подвела тебя с заданием, позволь мне это исправить.

Йоаннес прищурился, подумал, но в ранец залез. Элин в это время переложила знак в карман. Взяла тетрадь, сказала:

– Встреть меня перед занятиями, я тебе передам. У моего... дома.

– А ты не пойдешь ли опять шататься ночью где и с кем попало? – спросил Йоаннес.

– Ни в коем случае, мой дорогой, я поняла свою ошибку. А теперь тебе, наверное, пора...

– Я тебя провожу сейчас, – сказал Йоаннес, и рука его сползла пониже спины.

– Помилуй, друг мой, когда же я тогда найду время сделать задание? – спросила Элин и вывернулась из-под прикосновения.

– Раньше находила! – буркнул Йоаннес. – А потом удивляешься, что я ищу женского общества.

Уже не удивляюсь, подумала Элин и потихоньку, боком, обогнула его, пошла по дорожке между домами. Йоаннес шел за ней, потом, когда выбрались на улицу, взял под локоть. Сжал пальцы сильнее, когда Элин попыталась стряхнуть его руку.

Ей это удалось, только когда навстречу попалась Орифия, и Элин воскликнула:

– Душа моя!

Орифия сделала поначалу вид, что не узнала (смешно: Элин узнает всякий, кто видел хоть раз), ахнула:

– Свет мой!

Элин выдрала руку у Йоаннеса, и они с Орифией расцеловались.

– Дорогая моя, позвольте вам представить Йоаннеса Барта, моего... жениха.

Орифия подала руку, сказала: бесконечно рада наконец-то вас встретить. Йоаннес поцеловал рядом с колечком. Элин сказала:

– А теперь, мой дорогой, знакомься с моей драгоценной подружкой, Орифией Алдеринк.

– Счастлив, – сказал Йоаннес. – Алдеринк?..

– О, да! – сказала Элин беззаботно. – Как странно, что мы не встречались еще все втроем. Как вы поживаете, дорогая, куда вы пропали?

– Хотела задать вам тот же вопрос, – рассмеялась Орифия, взяла Элин за руки. Знак, похожая на ракушку каменная спираль, перекочевал из ладони в ладонь. – Ах, как невежливо, но я хочу немедленно вас похитить у вашего очаровательного будущего супруга, нам стольким нужно поделиться!

– Как жаль, что сегодня я занята, – сказала Элин, – так много учебы...

Орифия очень натурально расстроилась, вытребовала обещание скоро встретиться и уцокала каблуками вдоль по набережной.

– Экий у твоих подруг странный вкус, – сказал Йоаннес.

Элин обернулась. Ах, да, брюки...

– Она может себе позволить быть экстравагантной, – сказала Элин. – Кто скажет Алдеринк, что она не так одевается? Пройдет время, и все будут носить то, что она, вот увидишь.

– Алдеринк... в самом деле, почему я не видал тебя с нею? Вы близки?

– Неразлучны, – сказала Элин, – ее родня меня обожает, а тетя обожала Орифию. Но, друг мой, мы что-то потеряли счет времени. Моя обязанность – приглядеть, чтобы ты хорошо учился, и я намерена ее выполнять.

– Какая ты у меня серьезная, – сказал Йоаннес и, нежно придержав за локоть, коснулся губ поцелуем.

Элин мотнула головой и поспешила за угол. Касание осталось на рукаве теплом. Элин быстро растерла его.

– Тот ли это самый молодой человек, от чьей ревности вас недавно спасли наши ребята? – спросила Орифия. Она поджидала Элин у витрины пекарни. Не нашла лучшего места, подумала Элин сердито. Живот свело, и она отошла подальше, но запах объял всю улицу и густел, когда кто-нибудь выходил под звон колокольцев.

– Тот самый, – сказала Элин.

– Не хотела бы вас расстраивать, но, пока мы ждали, я видела какую-то барышню, и он был с нею несколько более дружелюбен, чем велит студенческое товарищество.

– Он не так плох.

– О, не сомневаюсь, – сказала Орифия, – печально только, что вам приходится говорить, что он “не так плох”.

– Ценю вашу заботу, – сказала Элин сдержанно.

Орифия засмеялась.

– Я поняла, что это не мое дело. Не сердитесь, но чужая жизнь всегда любопытна, и всегда думаешь, что можешь ее постичь, наблюдая со стороны. Это у меня от дедушки. Он тоже полагает себя самым умным.

– Разбивать вазы о головы – тоже дедушкино?

Орифия засмеялась еще звонче.

Достала знак, который уже успела спрятать в бархатный мешочек, покрутила в пальцах. Сказала:

– Пожалуй, я сделаю до завтра.

– До утра, будьте так любезны.

– О... я, безусловно, попробую, но...

В крайнем случае, Йоаннес решит, что потерял, а потом подкину ему, подумала Элин. Он оставлял у меня вещи порою, скажу, что нашла на полу или за кроватью. Нужно будет потерпеть его на кровати...

– Я верю в ваше мастерство, – сказала Элин.

– У меня пока не было случая применить его к чему-то стоящему, к настоящему делу, – сказала Орифия. Оглянулась на витрину. – Вы не возражаете, если мы зайдем?

Неужели я была такой же, подумала Элин. Как Йоаннес, как, оказывается, Орифия. Они зашли внутрь, Элин осталась у полок, а Орифия пошла к прилавку. Элин разглядывала свое отражение в банках с конфетами и думала, что сытым незачем размышлять о чувствах голодных и, тем более, брать их в расчет. Этого порядка, пожалуй, не изменить, он вплетен в человеческий мир невидимыми нитями. Можно только благодарить судьбу, если родился в достатке, проклинать, если не повезло быть ближе к земле, и стараться перейти из одной категории в другую.

– Мефрау Богнар! – позвала Орифия. – Я не рассчитала, и мне требуется пара лишних рук.

Пекарь подал Орифии пакет, а жена пекаря закрыла и подала Элин второй. Ну это уже ни в какие ворота, подумала та. Что я такого сделала мефрау Алдеринк, что она откровенно надо мною издевается?..

Они вышли и встали на тротуаре. Элин перехватила пакет и уставилась на Орифию. Потом, когда от запаха свежей выпечки стало нехорошо, спросила, сдерживаясь:

– Где же ваш экипаж? Я вне себя от радости поработать носильщиком, но...

– Я жду, пока вы покажете дорогу, – сказала Орифия, – я, признаться, не представляю, куда идти.

– Прошу прощения?

– Где вы живете? – спросила Орифия. – Проводите же меня.

– За... зачем?

– Я правда не рассчитала, и вам, – Орифия пошуршала своим пакетом, – одной это не донести. Пойдемте же, стынет.

У Элин прилило к щекам, она пробормотала: я бы сама... что вы... не стоило... такой жест... Орифия словно не услышала, шагала бодро рядом с Элин, отвечала на приветствия знакомых, которых Элин знала тоже, но с нею уже много месяцев здоровались исключительно за компанию.

– А где же, в самом деле, ваш экипаж? – спохватилась Элин на полдороги.

– По настоянию родных я хожу пешком.

– Чем же вы так их прогневили?

– Я уже упоминала, что преподаватели меня не выносили, а я не стремилась вести себя тише.

– Не замечала за вами дурного поведения на занятиях, – сказала Элин.

– Потому что в училище мне не скучно. Поверьте, я невыносима, когда скучно! – Орифия перехватила пакет и проговорила: – Родители надеются, что я тайком стенаю и держусь из последних сил, и скоро одумаюсь. К тому же, они полагают, что мне не мешает больше двигаться, чтобы легче шнуровался корсет. Я, видите ли, не похожа ни на матушку, ни на отца, они тонки и изящны, а я в дедушку. Широкая кость, и я не могу и не хочу есть по ложке супа дважды в день.

Худеть при такой фигуре – только портить, подумала Элин. Сказала вслух. Орифия согласилась.

– Однако мне сложно представить, – сказала Элин, – что вам не скучно в училище. Это все же не тот уровень, что вам, наверное, требуется.