Сказки Исфахана

— Если правду говоришь, — сказал Мохаммед, — поклянись отцом и матерью.

Фереште поклялась, и Мохаммед спрятал кинжал. Но к этому времени Мохаммед успел полюбить Фереште так сильно, что совсем позабыл про своих братьев. Фереште не обманула — стала его женой, как и обещала.

Долго жили они поживали в том саду, счастливые, позабыв обо всем на свете, пока однажды у Фереште не слетела с ноги туфелька прямо в ручей.

Вода унесла туфельку в речушку, оттуда она попала в реку, которая унесла ее в страну Миср. Там туфелька очутилась в озере, на берегу которой стоял дворец с большим садом. В это самое время шахзаде Абдаллах, сын падишаха Мисра, который жил в этом дворце, сидел на берегу озера. Выловил он из воды туфельку, взглянул на нее и как закричит: «Я влюбился в хозяйку этой туфельки. Она, наверное, красивая девушка, стройная, высокая!»

Шахзаде Абдаллах вернулся во дворец и давай плакать и рыдать. Не ест, не спит, места себе не находит, только твердит беспрестанно: «Хочу в жены хозяйку туфельки».

Слуги доложили об этом падишаху Мисра, сказали ему, что шахзаде Абдаллах влюбился и потерял рассудок, совсем занемог, и они не знают, как ему помочь.

Падишах созвал своих везиров и сказал им:

— Нет другого выхода, как найти хозяйку туфельки. Отправляйтесь куда хотите, найдите ее и приведите к шах-заде Абдаллаху.

А шахзаде Абдаллах все плакал и плакал. Пришли к нему товарищи узнать, отчего он потерял покой. Шахзаде показал своим товарищам туфельку и сказал:

— Я не успокоюсь, пока не увижу ту, которая носила эту туфельку.

— А где ты взял ее? — спросили его товарищи.

— Я сидел на берегу озера, на той стороне сада, и волны прибили туфельку прямо ко мне.

Везиры собрались на совет и решили выяснить, откуда вливается вода в озеро. Прочли несколько книг от корки до корки, порасспросили старцев. Пошли искать во все стороны и двести гонцов разослали во все концы — близкие и дальние, чтобы узнать, откуда вливается вода в озеро и откуда она течет. Наконец узнали, что воду несет река, исток которой — в саду царевны Фереште-ханум, дочери царя Искандера. А расстояние от Мисра до ее дворца равно целому году пути.

— Надо нам найти способ проехать годовой путь в один день, — сказал главный везир.

— Без волшебства тут не обойтись, соберем всех колдунов и волшебников, — посоветовали ему везиры, а один добавил:

— Я знаю старуху, очень ловкую, она известная колдунья. С этим делом быстро справится.

— Хорошо, очень хорошо, — обрадовался садразам, — приведите сюда эту старуху.

Везир привел старуху. Садразам дал ей волшебный сундук и сказал:

— Слушай, старуха, что я тебе скажу. Вот в этом сундуке три рукоятки. Если повернешь правую — сундук поднимется вверх, если повернешь левую — будет опускаться, а третьей рукояткой ты сможешь направить полет в любую сторону, в какую захочешь.

Старая колдунья взяла сундук, повернула правую рукоятку и, когда сундук взлетел, стала высматривать сверху, куда тянется река, где ее исток. Колдунья летела вдоль реки, которая скоро совсем сузилась и превратилась в ручей. А ручей вытекал из сада Фереште.

Старуха повернула левую рукоятку, вышла из сундука за садом, нашла калитку, постучалась.

— Кто там стучит? — спросила Фереште-ханум.

— Душенька-ханум, я старая женщина, чужестранка, сбилась с пути, иду на поклонение к святым местам, дороги не знаю, позволь передохнуть часок-другой в твоем саду!

— Какая-то старушка собралась в паломничество — говорит Фереште Мохаммеду, — да сбилась с пути, хочет передохнуть часок-другой. Давай впустим ее! — Сказала это Фереште и впустила старуху.

Мохаммед и Фереште в это время как раз обедали, предложили поесть и гостье.

— Ешь, матушка, только не знаю, понравится ли тебе наш обед.

Старуха уселась в дальнем углу сада и поела. Покончила с едой и скорей побежала на кухню, помыла посуду.

Пришла Фереште на кухню, видит: а старуха все там помыла, почистила и пол подметает.

Фереште говорит:

— Зачем ты утруждаешь себя, матушка? Ты ведь устала, отдохни.

— Да буду я жертвой за тебя, родная, я устала от безделья! Если разрешишь, останусь здесь два-три дня, помогу тебе по дому, и мою усталость как рукой снимет, и к местам здешним пригляжусь, дорогу найду.

— Оставайся, матушка, я рада буду, все время прошу бога послать кого-нибудь сюда, а то словом перемолвиться не с кем. Оставайся у нас два-три дня, пока не отдохнешь хорошенько.

Довольная старуха осталась в саду Фереште. Ночью Мохаммед пришел к Фереште и сказал:

— Ты ведь говорила, что старуха останется тут часок-другой, почему же ночевать осталась?

— Я разрешила ей, — ответила Фереште. — Ей ведь негде больше переночевать, она чужая в этих местах, и нет у нее другого пристанища. Пусть побудет. Я тут одна, будет мне с кем поговорить, кстати, и по дому мне поможет.

— Раз тебе хочется, пускай остается, только боюсь я ее, дурной у нее глаз. Сдается мне, что она хочет убить меня, а тебя — похитить.

— Не дай бог, что за мысли пришли тебе в голову! Ты ведь не комар, чтобы старуха могла тебя так просто убить, да и я не ребенок, как она может унести меня, похитить?! — возразила Фереште.

Через несколько дней старуха знала все тропинки, все углы и закоулки сада, как будто она здесь все годы провела.

Однажды Фереште сказала старухе, что хочет сходить в баню, и попросила ее сготовить обед, пока она вернется.

— Слушаю и повинуюсь, свет очей моих, — сказала старуха, — сготовлю, как велишь.

Она пошла на кухню, сготовила обед. Потом расстелила посреди сада ковер, разложила на нем подушки — приготовила все для отдыха Фереште и Мохаммеда. А в свою стряпню она подсыпала сонного зелья.

Сели Мохаммед и Фереште обедать, не успели проглотить первый кусок, как повалились без памяти.

Старуха принесла кухонный нож, отрезала Мохаммеду голову — от уха до уха. Потом подхватила лежавшую без сознания Фереште, уселась в волшебный сундук и полетела в сторону Мисра.

Фереште стала пленницей шаха Мисра, а тело Мохаммеда осталось лежать в саду.

Посмотрим теперь, что делал тем временем садразам. Он прождал терпеливо сорок дней и, не дождавшись возвращения Мохаммеда, сказал себе: «Все три сына падишаха были мне как родные дети. Я должен пойти и разыскать их. Или найду их, или сам погибну!»

Садразам оставил вместо себя своего сына и, вскочив на коня, выехал из города через те же загадочные ворота.

Он двигался по следам конских копыт и ехал, пока не доехал до речушки, — там следы обрывались. Хорошенько осмотревшись, он увидел меч Мохаммеда, воткнутый в землю у самой воды.

Он взял меч и заметил на рукоятке слова, написанные Мохаммедом:

«Эй, садразам, под этой чашей есть дверь, открой ее и спустись вниз, иди по проходу, пока не дойдешь до меня».

Садразам помянул бога, спустился вниз и прошел длинный проход, в конце которого пробивался свет. Очутившись в саду, он увидел тело Мохаммеда, валявшееся посреди сада. Голова лежала рядом, из горла текла кровь, — видно, его только что убили.

«Эх, подоспей я на миг раньше, бедный Мохаммед не был бы убит», — подумал садразам и уселся рядом с телом Мохаммеда. Вдруг видит он, как три голубя уселись на дерево и завели разговор.

Один из них спрашивает другого:

— Ты узнаешь этого юношу?

— Нет, я его совсем не знаю! — ответил тот.

— Это падишах Мохаммед, брат падишаха Джамшида и падишаха Хоршида, тот самый, которому мы указали путь. Он достиг этого сада и женился на дочери царя Искандера. Но старая хитрая колдунья убила его и похитила его жену Фереште, — говорит первый.

Третий голубь сказал:

— Будь здесь сейчас кто-нибудь из людей, узнал бы он от меня что в корнях и ветках этого дерева течет не вода, а масло пророка Солеймана[62]. Если нарвать листьев дерева, растереть их, и сделать мазь, то стоит помазать ею голову Мохаммеда, он оживет. Надо только как следует приложить голову к телу и при этом помолиться за пророка Солеймана. А если снять с этого дерева кору и обернуть ею ноги, то годовой путь можно пройти за один день.

Услышал эти слова садразам и мигом вскочил с места. Голуби разлетелись, только один из них крикнул напоследок:

— Зря ты поспешил, человек. Потерпел бы еще немного — узнал бы от меня, как проще разрешить твое дело.

Садразам влез на дерево, нарвал листьев, истолок их, перемешал, пока не получилось густое тесто, и прилепил им голову Мухаммеда к его телу, потом повернулся лицом к кыбле и произнес: «О господи, во имя ста двадцати четырех тысяч пророков, во имя пророка Солеймана оживи шаха Мохаммеда!» И еще два раза помолился за пророка Солеймана.

Не успел он окончить молитву, как Мохаммед вскочил с места, три раза чихнул и сел. Увидел садразама и радостно спросил:

— Эй, отец, это ты мне вернул жизнь?

— Да, сынок! Если бы я пришел сюда немного раньше, ты бы не был убит.

— Как ты нашел дорогу сюда? — спросил Мухаммед.

— Сегодня сороковый день, как ты выехал из города, а я дал клятву, что выеду через те ворота и найду тебя и твоих братьев, или сам погибну, подобно вам. Ехал я, ехал, пока не оказался у ручья, там нашел твой меч, воткнутый в землю, и прочел твой наказ на рукоятке меча. Я открыл дверцу, добрался сюда и нашел тебя убитым. С горя я бросился на землю, но тут прилетели голубки. Они заговорили о тебе, и от них я узнал, как тебя оживить. Я скорей исполнил все, что они сказали, и, слава богу, масло пророка Солеймана оживило тебя! А теперь ты расскажи мне свою историю, как ты здесь очутился, кто тебя убил — и вокруг-то никого не видно.

— Как добраться сюда, во владения Фереште, я узнал от голубей, сидевших на дереве у ручья. Фереште стала моей женой, и зажил я здесь, а на днях забрела сюда старуха, это она, видно, убила меня и похитила Фереште. Мы должны найти ее, без нее я умру!

— Хорошо, — сказал садразам. — Сейчас мы снимем с дерева кору, привяжем ее к ногам и пустимся в путь — за день пройдем столько, сколько за год проходят, найдем твою Фереште.

Садразам и Мохаммед подвязали к ногам кору и вихрем понеслись по горам и долинам, ущельям и пустыням. Они мчались вдоль ручья, вытекавшего из сада, вдоль реки, в которую он впадал, пока не оказались под стенами города, где была заточена Фереште.

Мохаммед и садразам оглянулись по сторонам и увидели на свое счастье слугу-негра с кувшином в руках. Он торопился по воду.

Мохаммед подозвал его к себе:

— Подойди сюда, скажи, кому ты несешь воду?

— Скажу, господин, только ты никому не говори! Я несу кувшин с водой старой всесильной колдунье. Она все может. Если захочет — одной рукой человека на куски разорвет.

— А что, она джинн или пери[63], эта старуха? Ведь рожденный человеком не способен на такое!

— Я толком не знаю, — ответил слуга. — Думаю, что она все-таки человек.

Садразам дал знак Мохаммеду молчать и неприметно для слуги шепотом спросил:

— У тебя нет с собой чего-нибудь от Фереште?

— Есть перстень. Фереште его мне подарила. Вот он на пальце! — тихо ответил Мохаммед.

Садразам взял у Мохаммеда перстень и сказал слуге-негру:

— Дай-ка мне напиться, жажда одолела.

Он взял у слуги кувшин и потихоньку бросил в него перстень. Слуга ничего не заметил, наполнил опять кувшин и отнес домой. На пути ему попалась Фереште. Девушка взяла у него кувшин и услышала, как в нем что-то звенит. Вылила воду, а из кувшина выпал перстень, который она подарила Мохаммеду! Фереште растерялась, потом позвала слугу и спросила: