Корсар

VII

Последовавшие затем недели Тома-Ягненок провел у себя на корабле, забившись в свою каюту, как раненый кабан, забившийся в свою берлогу. Никто больше его не видел, ни мужчина, ни женщина, ни друг, ни недруг, ни даже матросы его команды, ни даже Луи Геноле, который от капитана своего и брата за это время не добился ни единого признака жизни, так же как и смерти. Вести извне не достигали этой чуть ли не замурованной каюты. Тома совершенно не знал, что Краснобородый и Лоредан дрались на дуэли по обычаю флибустьеров и что Венецианец выстрелом из мушкета прострелил англичанина насквозь, не убив его все же, настолько изумительно эти люди легко переносили свинец, железо, сталь и, не хуже слив и яблок, переваривали пули и ядра. Он, Тома, ни с кем не дрался; и верно, даже и не подумал об этом.