Буря кристаллов

Глава 9. Военный корабль

Серые глаза внимательно рассматривали из-под тонких скульптурных бровей. Лицо на настенном экране. Джеки провела ладонью по шероховатой спинке кресла. Все правильно. Cледующий цех конвейера спасения. А ей следует сесть в капсулу экстренной эвакуации в виде гостеприимно изогнутой спинки и покатых подлокотников. На боевых кораблях все штатные сиденья такие: по виду комфортное кресло, а по сути упаковка на три недели автономизации или эвакуатор из проигранного боя.

— Здравствуйте, и, пожалуйста, садитесь, Жаклин.

Голос у дамы на экране низкий и бархатный, а вид — серьезный и вдумчивый. Джеки помотала головой и осталась на ногах. Информация теперь неуправляемо выплывала из глубины сознания, не давала возможности расслабиться и, не думая, делать, что говорят.

— А если…, а если я не сяду?

Тонкие брови поднялись и изогнулись. Под серыми глазами лежали темные круги, а коротко остриженные волосы казались растрепанными. Врач походила на живого человека, а не на программу медицинского тестирования. Возможно, в ней то и другое. Симбиоз, чтобы вести диагностику сразу нескольких пациентов. На груди читалось имя — Сара Линдеман.

— Почему нет? Вас что-то беспокоит?

В тоне и забота, и любопытство. А еще удивление отказом. Значит, не клон и не программа.

— Нет, не беспокоит.

— Тогда, пожалуйста, сядьте, это нужно и ненадолго.

Джеки подняла руку к лицу и, пытаясь прогнать головокружение, потерла лоб.

— Это пленка Васкеса?

— Да. Вы тоже врач?

Джеки покачала головой. Что-то объяснять и упираться бессмысленно, не получится проигнорировать процедуру. И пройти ее так, чтобы не оказаться спасенной — не получится. Придется развернуть чудное многофункциональное креслице и сесть.

— Расскажите подробно, как вы себя чувствуете?

Пока Джеки будет отвечать, пленка Васкеса проведет диагностику организма: давление, сердцебиение, химанализ крови и спектрограмма. Параллельно оценят мимику, голос, движения и прочую ерундистику. Станет ясно, что Джеки ужасно устала, измотана и на грани нервного срыва. Сразу пропишут баллон успокаивающих, глубокий сон и дорогу на большую станцию или на склад законсервированных до победы тел. Больше жизнь от нее зависеть не будет.

— Жаклин, почему вы молчите? Как себя чувствуете?

— Нормально. Немного устала от дурацких кросс-переходов, — нагло соврала она. — И очень хочу есть. Поэтому тошнит.

— Почему же не поели, ведь на палубе все организовано?

Джеки усилием воли улыбнулась и сообщила бодрым тоном:

— На палубе встретилась с двумя забавными дядьками, вахтовиками с Луны. Они занимаются камнями, как и я. Было, о чем поговорить, и вот не поела. Лучше отправьте меня поужинать там или пообедать, а потом берите в помощники. Хочется хоть что-то делать.

Слова звучали уверенно и энергично. Вот только руки не находили себе места, соскальзывали на колени и снова возвращались на подлокотники.

— Не волнуйтесь, голодной не оставим.

Сара улыбнулась и опустила взгляд, видимо, просматривая данные. Повисла неприятная пауза и кресло стало особенно неудобным. Когда доктор подняла глаза, в них стояло одно сплошное беспокойство. Тянуло на выписку рецепта в комплекте с мягкими стенами.

— Жаклин, вы напрасно бодритесь. У вас моральное и физическое истощение, состояние близкое к истерике. Нужен глубокий сон с недельным пакетом инъекций. Впрочем, здесь большинство в таком состоянии, но никто не строит из себя чемпионов выносливости.

— Чемпионов выносливости?

— Что-то типа.

Все-таки Сара не клон, не программа. Настоящая. Но неумолимо укладывала Джеки на конвейер спасения.

— Я отказываюсь от погружения в сон.

— Но почему, Жаклин, это же глупо.

— Не хочу быть упакованной в гробик до лучших времен!

— Почему в гробик? — растерялась Сара. — Это капсула полного жизнеобеспечения. В основном, конечно, место для сна, но можно менять центр тяжести и немно ходить. Есть кино, книги, генератор еды. А в вашем состоянии лучше спать. Капсулы мы отправляем на Луны планет-гигантов, там наиболее безопасно.

— Безопасно от чего?

— Я не знаю точно, Жаклин. Могу сказать одно — в солнечной системе агрессор. Эвакуированных из квадрантов гражданских мы отправляем на Ганимед.

— Агрессор в солнечной системе, — медленно повторила Джеки, пытаясь осознать однозначность и необратимость сообщения.

— Да. Уже идут бои. И мы здесь тоже под угрозой.

Глаза увлажнились. Подавленное напряжение, сомнения, обиды, дурацкие надежды под сердцем. Чувства лезли наружу, обращались в горе и злость. Джеки вскочила и наклонилась к экрану.

— Под угрозой!? Тогда почему вы думаете, что я должна залезть в проклятую капсулу? Прекрасно знаю, из них слепят огромный брикет — гробик к гробику беспомощных людишек. Сложат поленницу, рассчитают маршрут, дадут импульс и отправят через сотни миллионов километров! С парусом для солнечного ветра. Вместо пушек, наверное.

— Жаклин, успокойтесь, это наиболее безопасный путь. Поверьте, и просто позвольте помочь.

Джеки отступила назад, не прикасаясь к непредсказуемому многофункциональному креслу. Хотя успокоить ее могли и другими способами. В любую секунду. Она сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Знаю все песни про безопасность. Контейнер от пятисот до тысячи капсул. Ничего не излучающая болванка. Как метеорит. Способен пересечь солнечную систему за полторы недели. Этот летающий склад людей не обнаружить, если не понять, что он движется по управляемой траектории. Не хочу этого!

Джеки сжала руками виски, пытаясь выровнять дыхание, отгородиться от затопляющих разум знаниях о протонных двигателях и инерционных зеркалах, квадрантах поиска в два с половиной миллиона километров.

— Странно, что вы так хорошо разбираетесь в вопросе. Тогда вы должны понимать, что военный корабль еще более опасное место для гражданских. Доверьтесь нам, и все будет хорошо.

Доктор Линдеман вновь опустила глаза, изучая невидимые данные. Джеки могли усыпить прямо сейчас и отправить в эвакуационном контейнере. На тральщике нет возможности разбираться с истериками. Она полетит, а когда проснется, нынешнее желание избежать этого любой ценой покажется ей глупостью. Лучше проглотить упрямство и подчиниться потоку.

Это случилось во время десятого или одиннадцатого полета на гоночной силовухе. Тогда у них с Владом была любовь. Ее первая любовь. А он отчаянно сидел на гонках. Джеки болталась на тусовках гонщиков и восхищалась им и парнями. Это же круто ставить рекорды скорости в космосе. Голышом бегать по лунным кратерам и загорать на крыле летящего до Марса челнока. Риск, но так красиво.

Однажды все-таки решилась и полетела на силовухе. Не на реальную гонку, конечно, а на танцы на лунной орбите. Захватывающе круто и страшно одновременно. Влад ей очень гордился. В тот раз над Морем Дождей цветовые сгустки возникали, пульсировали и исчезали вместе с музыкальными аккордами, а они танцевали и целовались, как сумасшедшие. Потрясающие ощущения. И Джеки полетела снова. Ей нравилось, удаляясь от голубого шара Земли, крепко сжимать руку своего парня. В открытом космосе без защитных стен летательных машин накрывало пронзительное чувство, что во вселенной только она и Влад. Остальные — лишь спрятанный в глубине памяти сон.

Скоро она стала летать на силовых гонках. Сначала была очень осторожна, не рисковала. Самое главное — точно рассчитывать расход энергии. Запаса водородного сырья брала достаточно, чтобы генератор выстраивал вокруг тела компактную скоростную капсулу. Конечно, это только иллюзия защиты, сотканная из псевдокомпозиторики и псевдометалла. Любое силовое вещество требует постоянной энергетической подкачки, без нее быстро разлетается в клочки. Причем, чем сложнее объект, тем быстрее гибнет. Только энергия перестанет "надувать" эту "как бы капсулу", она исчезнет, как карета Золушки, и даже тыквы после себя не оставит.

В космосе на авиетке Джеки не раз ощущала себя идиоткой. Выглядывала из кокпита и видела, что ее обгоняет какой-нибудь пацан в трусах, с генератором и бензобаком буквально на шее. Чем меньше веса с собой возьмешь, тем быстрее полетишь. Особенно если весь твой груз — топливо для полета до Луны и обратно и генерация тонкой защитной пленки вокруг тела. Полет в силовой капсуле рождал у Джеки ложное чувство защищенности. И раз за разом она брала все меньше водорода и все точнее рассчитывала маршрут. Азарт стирал границы самозащиты, а Влад был примером. Обещанием в губы. Верой, что все будет хорошо. И Джеки летала. Особо не задумываясь. Ведь Влад рядом. Первая любовь с пронзительно синими, смеющимися глазами.

В тот раз она летела налегке, без запасов. Засмотрелась на мужчину и женщину, которые отчаянно ругались на лунной дороге. Нашли же место. Прогулочный путь под склоненным ликом мерцающей Луны не располагал к ссорам. Джеки не заметила, как сбросила скорость, и какой-то булыжник влетел ей в спину. Кувырок выбросил с маршрута, энергия ушла на защиту от удара. Когда выровнялась и стала ускоряться, Влад, который ушел вперед и ничего не заметил, обернулся и махнул рукой. Она ответила, тоже махнула. Такая ерунда не могла ведь нанести вреда. Почти не могла.

Силовухи не хватило совсем чуть-чуть. Она исчезла в пяти метрах от Земли, и Джеки рухнула, сломав ногу, отбив зад и спину. В скорой помощи проторчала всего пару часов, а Влад ходил вокруг и клялся не отлетать даже на метр. Никогда больше. Джеки слушала и улыбалась. Правда улыбка липла к губам от испуга, который сидел противной занозой в животе. И с чего вдруг она стала такой рисковой дурой?

А потом пришел Лешка. Влад сразу нашел предлог и убежал. Младший брат, который только окончил школу, молчал и супился. Имел расстроенный вид. Обиженным тоном заявил, что это, конечно, ее дело — участвовать в гонках. Но было бы здорово, если она согласиться брать с собой одну вещь. Просто в качестве подстраховки. Вещь небольшая и легкая. Всего двести граммов. Он не скажет, что именно, пока она не пообещает использовать это. Джеки чувствовала вину и кивнула. Чего он попросит? Чтобы она брала с собой еще один генератор? Микропарашют? Почему бы и нет после случавшегося.

И Лешка принес упаковку.

Увидев, как он быстро вернулся, Джеки напряглась. Братик та еще ядовитая заноза. С трепетно обеспокоенным видом он развернул на ее коленях тонкую форму из двух полукружий.

— Это специальная штука, чтобы ты не отбила себе спину, если что пойдет не так, — сообщил он полным заботы голосом.

Джеки моргнула, надеясь «развидеть» это беспардонное издевательство.

— Это что ли накладка на задницу?

— На нижнюю часть спины — сообщил он с совершенно невинным видом. — Защищает ягодицы.

— Ах ты, садист!

Джеки швырнула слепок филейного места. Подарок радостно забренчал и запрыгал по сияющему чистотой полу.

— Нечего кидаться, сестренка, — тут же вскинулся Лешка. — Ты мне обещала им пользоваться.

Она махнула рукой в сторону наглой рожи, но промазала. Лешка невероятно ловко уворачивался.