Чудовища

14 — Детеныш (Ио)

— Мамой клянусь.

— Какая мама, Веня? — сдвинув на нос круглые очки в тонкой серебристой оправе, усмехнулась хозяйка. — Вы же почкованием размножаетесь раз в сто лет.

— Каждый мечтает о маме, — философски заявил домовенок.

© «Достать василиска!» Ева Никольская

Ха! Мерзкие двуногие твари! Выкусили?! Те, предыдущие, поначалу тоже сильно самонадеянными были. Дергались, носились как угорелые, тоже постоянно придумывали всякую ерунду. Только те все больше огнеметами размахивали, а тут — плазмометы.

Ничего-ничего, посмотрим еще. Я повертел перед глазами на стебельках свой трофейный плазмомет и засунул его обратно в глубь собственного тела. Вырастил на щупальцах железы, продуцирующие серную кислоту, и стал вырезать кислотой квадратный люк в полу вентиляционного прохода.

Карту из воспоминаний Евгения и Глеба я знал хорошо, тут как раз внизу пустое пространство. Отодвинув образовавшийся люк, я заполз в пространство и, закрыв за собой самодельный люк, аккуратно запаял щели плазмометом. Благо Глеб хорошо знал, как управляться с этой штуковиной, так что я легко уменьшил калибр и переключил ее на максимум, а этого как раз хватило, чтобы подплавить металл.

Оказавшись в кромешной тьме, я пополз под вентиляционной шахтой и, уперевшись в стену, проделал кислотой малюсенькое отверстие, а когда засунул в него миниатюрный глазик на стебельке, увидел лабораторию. Отлично! Значит, мои расчеты верны.

А вот и отстреленное от меня щупальце! Уже окуклилось! Скоро окончательно оформится в малыша. Обонятельными рецепторами я ощутил его запах — какой прелестный аромат! Я почувствовал вибрацию его клеток, его дыхание! Клеточное дыхание! И исходившие от него волны. В разных диапазонах.

Великие Бессмертные! Не может быть сомнений! Этот детеныш и правда мой! Моя кровиночка! Плоть от плоти моей! И какой же он красивенький! Как миленько скуксился в куколку! Готовится к активному росту. Мой маленький пупсик!

Да! У нас, метаморфов, такой способ размножения: когда от кого-то отделяют кусок, если он достаточно большой, то обретает самосознание. Если же нет, то просто стабилизируется в каком-то состоянии и умирает спустя некоторое время, в зависимости от того, во что стабилизировался.

Неспособным к метаморфозам необходимо тасовать гены, чтобы отделять полезные мутации от вредных. Для этого и возникло то мудреное половое размножение, со всеми его дурацкими сложностями. А нам, метаморфам, такая белиберда нафиг не нужна! Мы и так прекрасно отделяем одни гены от других, тасуем их как хотим и принимаем любые формы, которые только можем представить.

Так что, можно сказать, мы размножаемся почкованием, причем исключительно насильственным. То есть получается, что людишки, сами того не зная, собственными же руками создали на своем космолете еще одного метаморфа. Пусть пока что маленького, но ничего, мы быстро растем! Особенно если хорошо питаемся. А о хорошем питании своего детеныша я уж позабочусь.

А мой малыш ничего! Вон какой миленький пупсичек! Как же быстро он преобразовался из щупальца в куколку, а потом еще и сымитировал лицо Анны. Должен заметить, получилось у него весьма неплохо, особенно для первого раза. Не то чтобы суперахти, но это ведь всего лишь начало! Тренироваться надо, хорошо кушать и метаморфировать так часто, как только сможешь. Тогда результаты не заставят себя ждать.

Вот вызволю его из антиграва и стану обучать всему, что сам знаю и умею, а потом мы с ним полетим к другим планетам, Бессмертия достигать. Хотя у нас обычно, как только детеныш подрастет и ума-разума наберется, он сразу же покидает родителя. Иначе может возникнуть конфликт, и кто-то кого-то сожрет.

Неожиданно вспомнился мой родитель. Было это еще на моей планете, Земле-12, как людишки ее называют. Я был еще совсем маленьким, когда явился Крес и бросился на родителя. Я сразу в дупло поваленного дерева спрятался, только глазки на стебельках и торчали. Так что я хорошо видел, как Крес поглотил родителя, оставив меня совершенно одного в большом и страшном мире.

Крес! Какое ненавистное слово!

Я хорошо запомнил его имя, запах, электромагнитное излучение, особенности дыхания и манеру поведения. Это люди распознают себе подобных по внешности, нас же так просто не обманешь. Мы зрим в корень и узнаем друг друга по многим признакам, независимо от того, кто какую форму принял. Другой метаморф может принять облик хоть покемона, но я его узнаю! Например, по одному лишь дыханию. Даже не по легочному. По клеточному!

Конечно, изредка бывает, кто-то и своих умудряется обмануть, но для этого нужно обладать нехилыми способностями. В совершенстве овладеть Искусством и даже, можно сказать, быть близким к Бессмертию. Одним словом, тут, как и у людей, чем моложе и неопытнее метаморф, тем легче другому метаморфу его обмануть.

Помню, несколько лет после смерти родителя были худшим периодом в моей жизни. Если не считать семи дней в той гибернационной капсуле, конечно. Но это нельзя сравнивать, в капсуле я был уже взрослым и сильным, а тогда — совсем мелким в огромном мире, где на каждом шагу поджидала опасность.

Маленькому метаморфу очень сложно выжить в мире, где каждый встречный может оказаться другим голодным метаморфом. Нередко мы жрем друг друга, а что делать? Животных поглощать не так интересно — у них разума нет. А вот познать воспоминания другого разумного существа — это совсем другое. Да и к Бессмертию приближает.

И все-таки я выжил. И тогда в капсуле мне несказанно повезло, что тот занудный старик меня вытащил. Не значит ли это, что мне уготована участь Бессмертного? Словно сама судьба ведет меня к этому. Хотя какая еще судьба? Я в нее не верю. Мы сами кузнецы своей судьбы!

Помню, как мне приходилось жить впроголодь и перебиваться всякой мелочью. Поначалу всяких шерстистых куропаток жрал, потом хрюческих тюк, и все время прятался. Боялся, что наткнусь на другого метаморфа. Из слов родителя я знал, что побеждает сильнейший, и, чтобы стать сильнейшим, нужно как можно больше жрать и метаморфировать. Вот я и старался. Из шкуры вон лез, лишь бы выжить.

Про Бессмертие я тогда еще не знал. Это знание я получил только сильно позже, когда подрос и на краснопятного оленя бросился. Только для людей существует такое понятие, как яд, для нас же все, что органика, то и еда. Ну вот, тот краснопятный олень возьми да метаморфируй. Ух, какая борьба завязалась! Как сейчас помню. Это ведь была моя первая встреча с себе подобным после смерти родителя.

Ну, я тогда и испугался. Шипел, извивался, грыз его зубами из всех частей тела. Да что там! Я так неистово метаморфировал, что за раз сжег несколько килограмм собственной массы! Он, конечно, тоже не отставал, только вот я сильнее оказался. До сих пор ума не приложу как, он-то покрупнее меня был. Как сейчас помню: щупальца — во! Морда — во! Только вот что такое масса против Искусства? Я-то быстрее метаморфировал, вот и победил.

Ну да, я отчаянный. И через столько лишений прошел — это я позже понял, когда поглотил его окончательно. Из его воспоминаний понял, как легко он жил по сравнению со мной — всю юность под родительской опекой. А о Бессмертии он от родителя и узнал. Мой же столь многому обучить меня не успел. А жаль. Мы могли бы до сих пор быть с ним вместе. Почему бы и нет? Некоторые метаморфы так и дружат всю жизнь.

Дружить всю жизнь. Да, это было бы чудесно. Я опять взглянул на своего ребеночка: он уже начал выпускать маленькие псевдоподийки! И такие миленькие! Мой малыш. Я-то его никогда не брошу и не обижу. И другим обижать не позволю! Он будет со мной всегда, всю жизнь! Если захочет, конечно.

Когда был жив мой родитель, мы с ним часто просто лежали рядом, держась щупальцами, и смотрели на звезды. Ну, или прятались от дождя в норах или пещерах, прислонившись боками друг к другу и чувствуя тепло. Старые добрые времена.

Когда-нибудь мы с моим ребеночком тоже так будем чувствовать тепло друг друга и знать, что у каждого из нас есть тот, кто защитит, не даст в обиду, позаботится. Эх, как же мне этого не хватало. Ну теперь-то у меня есть шанс все изменить! На этот раз я никому не позволю отнять у меня родное существо!

Я вынул глаз из дырки и пополз обратно к люку. Открыв его с помощью кислоты, проскользнул в систему вентиляции. После чего направился к вентиляционному люку в центре управления. Как хорошо, что он тут недалеко.

Уже перед самим люком я выглянул глазиком на стебельке между «жалюзей» люка и осмотрел центр управления — пусто. Быстро просочившись между жалюзей, я сполз вниз и, плюхнувшись на землю, высоко поднял сразу четыре глаза на стебельках. Обозревая местность на триста шестьдесят градусов, пополз в сторону компьютера.

Из памяти главного механика Глеба я хорошо знал все внутреннее строение местной электроники, поэтому с легкостью отвинтил железный щиток. Как? Да просто! Видоизменил конец щупальца в подобие гаечного ключа, или как там у людишек называются эти штуки? Ну такие, которыми можно отвинчивать всякие там гайки и шурупы.

Спустя несколько минут я был уже внутри главного компьютера. Этой дурацкой Эльзы. Ну и подкорректировал там кое-что. Все! Теперь та мерзкая электронная тетка больше никогда мне не помешает! И видеонаблюдения больше не будет. Хе-хе!