Чудовища

17 — Гениальное решение (Ио)

Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война — это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго.

© «Чума» Альбер Камю

Канализация мне, конечно, не понравилась. Трубы тонкие, я, если по ним ползу, растягиваюсь чуть ли не на всю длину корабля. Еще и, бывает, плавает что-то неприятной консистенции и плохо пахнет. Но в моей ситуации выбирать не приходится, ведь главное — безопасность. Собрался я в резервуар покрупнее и сижу. Тесновато, конечно, но я компактненько так втрамбовался и думаю: че делать-то?

У двуногих дополненная реальность эта дурацкая, а импланты себе не поставить — так они меня сразу вычисляют. Еще и по системе вентиляции роботы дурацкие шастают, горячей плазмой пуляют. Если бы на открытой местности — я бы их щупальцем хвать! А в шахте как? Проход узкий, если еще и плазмой пальнут — так вообще.

Получается, сожрать всех двуногих надо как можно быстрее. Да, я не могу жрать слишком много, от этого тоже отдыхать нужно. Когда Глеба сожрал, думал, сожру и Виктора, но где там, двух людишек за раз — слишком много. Видимо, не достиг я еще такого уровня совершенства. Ну так что же, помирать? Надо достигать!

Тем более что людишки эти нервные какие-то, чуть что, сразу из плазмометов пуляют. Один Диодор — нормальный, хоть и зануда. Но он один, а остальные изрядно раздражать меня стали. Почему они такие агрессивные? Вот сожру их, полечу миры покорять, так другим инопланетянам и расскажу: людишки — очень агрессивная форма жизни!

Детеныша моего как приманку держат, это я из памяти Виктора узнал. Они же сделали вид, что не отремонтировали Серафима, а просто бросили его в лаборатории. На самом деле у него только ноги не работают, а в остальном медный робот вполне себе функционален. Просто теперь он запрограммирован стрелять из встроенного в руку сверхмощного плазмомета во все, что подойдет к детенышу. Если оно без имплантов, конечно.

О приманке осведомлены только Карим и Пако, ну и еще Виктор был. А идея принадлежит Кариму. Хитрый парень, что и сказать. Ох, доберусь же я до него!

Я так несколько часов в резервуаре просидел, пока не почувствовал, что хоть и рановато еще, но все равно готов что-то сожрать. Ну не то чтобы сильно готов, но могу.

Пополз я, значит, по трубам, пока полз, совсем уже заплутал во всех этих поворотах. Ну и ладно, выползу, где выползу, а там уж разберусь. Ну вот высунул глаз на стебельке из крана в какой-то уборной и осмотрелся. Темно, хоть глаз выколи, но я же и в темноте вижу.

Вывалился полностью, собрался и пополз дальше. Глазики на стебельках вперед, остальная масса — следом. Выглянул из-за двери и вижу: мужик какой-то спит в кроватке. Ну, думаю, если Карим, то классно.

Подполз я ближе и вижу: нет, не Карим. Личико изящное, волосы синие, чуть заметно люминесцируют в темноте. Татуировка в виде замысловатого орнамента тянется от правого края лба вниз по виску и до скулы, аккуратная козлиная бородка, и в ухе сережка блестит. Так это же Макс! Тот, который программист.

Растопырил я свои щупальца, раздался вширь да ввысь, навис над ним, так спящим и сожрал. Еле переварил, чуть не подавился. То есть чуть не лопнул. Жрать уже не хотелось, но жрал через силу. Можно сказать, насильственно в себя запихивал. Надо так надо!

Я бы мог еще денечек-другой без жертв и разрушений прожить. Но вот до чего людишки меня довели: до обжираловки! Да, двуногие уже не те. Вот раньше как было: жрешь себе одного за другим, никто ничего и не подозревает. Только все носятся, ищут, куда люди пропадают. Импланты ведь не у всех еще были. А сейчас что? Насовали железяк себе в мозги! Никакой духовности.

У меня несколько минут ушло на то, чтобы переварить Макса. Ух, даже устал. Зато сколько знаний сразу появилось! Он же компьютерщиком был, сразу все эти программы, консоли, команды и языки программирования в уме закрутились! Ух! Вот теперь я все понял! Понял, как компьютеры взламывать! У него же куча бэкдоров в бортовом компьютере в обход привилегий капитана!

Вот что значит компьютерный гений. Вот кого жрать надо было! А я все: Карима сожрать, Карима… Сожрал бы я Макса раньше, стольких проблем бы избежал! Хорошо еще, что хоть сейчас мне этот синеволосый подвернулся. Из его памяти я узнал, что система видеонаблюдения была хоть частично, но восстановлена — новых камер понатыкали. Пока не всюду, конечно. Ну ничего, проблему видеонаблюдения я с навыками компьютерного гения быстро решу.

Приняв облик синеволосого Макса и собрав импланты, я открыл его компьютер, зашел через бэкдор в систему управления, отключил видеонаблюдение и запустил туда вирус. После всего этого, весьма довольный собой, я рванул в медицинский отсек. Подбежал к роботу-хирургу, плюхнулся в кушетку и давай в менюшке ковыряться: открыл секретное окошко и пароль туда ввел. Оно и схавало! Ну я там маленько и подкорректировал. Главное, делаю и понимаю, как оно там все внутри работает, — красота!

Макс-то, как ни странно, в Общине Натуралистов родился. В древние времена слово «натуралист» чаще всего обозначало того, кто изучает природу, но теперь имеется в виду приверженец всего натурального. Забавная у них там была секта, причудливый сплав земного индуизма и христианства.

Веровали они в реинкарнацию и второе пришествие, которое должно было произойти одновременно на всех населенных планетах. А после него и конец света, тоже на всех планетах одновременно. После чего спасутся только истинно верующие, наступит рай на всех планетах, и, как любил шутить Макс, все баги станут фичами. Забавно, да.

Кроме того, секта широко практиковала натуральное хозяйство и естественность во всем. Ведь все искусственное — зло, идущее из адских миров. Из тех самых, где всякие там данавы с асурами тусуются, это же они технику вроде компьютеров и изобретают. А потом в мир людей пихают специально, чтобы захватить наши планеты. Интересный способ захвата, конечно.

Ну так вот, Макс с детства испытывал трудности в общении, в основном из-за слабо развитой эмпатии, ну и, пожалуй, чрезмерная неуклюжесть тоже вносила свою лепту. В местных реалиях людей отталкивало и полное равнодушие ребенка к общепринятой религии.

Родители ужасались: «Что за асура мы растим?» — а доктора поставили ему диагноз «синдром Аспергера» и рекомендовали модификацию генов. Отчего его верующие родители, конечно же, открестились, как от страшной нечистой силы. Это что же, ребеночек будет ГМО?!

Вот к чему у Макса действительно душа лежала, так это к математике и решению всяческих задач, особенно он любил головоломки. Потом, конечно, и до программирования дошло, благо у него был старый компьютер. Хакерством он еще в средних классах занялся, из чистой любви к искусству. Кто хоть раз переживал интеллектуальный оргазм от решения программистской задачки, тот знает, каково это.

А потом началось: то взломал, там приватную информацию слил, туда залез… Конечно же, им заинтересовались, а родители, от греха подальше, решили женить сыночка. Мол, может, оттого он дурью и мается, что девушки у него нет. Принято у них там так, по древнему обычаю браки заключать. Возвращение к истокам, все дела. К слову сказать, Макс и правда к противоположному полу был необычно равнодушным для своего возраста.

Как только стукнуло ему восемнадцать, женили его на такой же восемнадцатилетней. Ну а что? Они же совершеннолетние, могут уже и своих детей строгать. Максу вся эта затея, конечно, не нравилась, но он привык, что старших надо слушаться. Поэтому не особо и возражал, надеясь, что, может, хоть после свадьбы от него наконец отстанут и он сможет спокойно заниматься любимым делом.

Тем не менее к жене у него чувства все-таки появились. И все у них было хорошо, пока он не узнал, что она ему изменяет. С соседом, ага, тем, который бухгалтером работал. С разводом затягивать не стали, все доказательства у него были на руках — он же местную систему видеонаблюдения хакнул.

Тут его подростковый бунт и раскрылся в полную силу. Сначала он волосы в синий перекрасил, всем назло. Потом татуировку на лице сделал — чтобы каждый раз, когда смотрит в зеркало, помнить, что людям доверять нельзя. Женщинам — особенно. Ну и дальше сережка в ухе, бледный вид и форма чемодана.

Перед самим отъездом мама все еще не теряла надежды вернуть сына на путь истинный:

— А весь этот дарвинизм, он когда-то был модным, сейчас он не такой популярный, как раньше.

— Ну и что? — поморщился Макс. — От количества заблуждающихся ложь не становится правдой.

— Ну, почему же заблуждающихся?! Разве кто-то сумел воспроизвести возникновение жизни? Появление клетки вследствие случайных событий — это как если бы ураган собрал из металлолома космолет!

— Мама! Жизнь возникала миллионы лет! Никто и не говорит, что клетка взяла и сложилась из разрозненных молекул! Сначала был мир РНК, потом вокруг РНК образовывались белковые структуры и мембраны. После этого около миллиарда лет Старая Земля была планетой одноклеточных, и все это время они эволюционировали! Как можно воспроизвести возникновение жизни в пробирке, если оно длилось миллионы лет?!

— Но ведь эволюция — это только теория, у нее нет никаких весомых доказательств! — настаивала мать.

— Правда? А как же возвратный гортанный нерв у земных позвоночных? От мозга древних рыб шел нерв, иннервирующий жаберные дуги. После того как живность вышла на сушу, эти дуги стали мышцами гортани и косточками среднего уха. Но поскольку этот нерв проходил под дугой аорты, теперь он идет от мозга вниз, поворачивает под аортой и возвращается наверх, к гортани. И так у всех позвоночных! У жирафа он проходит четыре метра вниз и столько же — вверх.

— Тогда почему, если эволюция существует, она не происходит сейчас?

— Ты не можешь увидеть процесс эволюции, потому что не живешь несколько миллионов лет. Чтобы видеть ход эволюции, надо быть свидетелем смены хотя бы нескольких сотен поколений. Но ты все-таки могла наблюдать данный процесс: когда ты болела той новой заразой, антибиотики перестали помогать! Почему? Потому что одноклеточные эволюционировали и выработали устойчивость. Это и есть эволюция! На примере одноклеточных ее можно видеть, потому что у них очень быстрая смена поколений. Существуют микробы со сменой поколений раз в семь минут!

— Но если люди произошли от обезьян, то почему обезьяны не превращаются в людей сейчас?

— Потому что один и тот же биологический вид не может возникнуть дважды! Так же, как два писателя, не сговариваясь, не могут написать абсолютно идентичные книги, и на разных материках не могут возникнуть два одинаковых народа с одинаковыми языками. Волки не превращаются в пуделей, рыбы не выходят на сушу, а одноклеточные не становятся многоклеточными, но все они проходят эволюцию, просто каждый своим уникальным путем. И современные земные обезьяны прошли не меньший путь эволюции, чем человек.

— Опомнись, сынок! Безбожие ведет к безнравственности!

— Это не так. Нравственность человека зависит от его психологической зрелости. Атеисты вполне могут быть зрелыми и порядочными. Также не стоит забывать о религиях с высокими нравственными требованиями, но с полным отсутствием веры в Бога, например, буддизм и некоторые течения индуизма.