Марс выбирает смерть

Глава 2. Парадокс Хирш

— А кто это тут у нас?! — напугало Медею сомнительное приветствие. — Ух ты, свежее мясо!

Не успела девушка переступить порог лаборатории, как на нее набросились любопытные и не в меру веселые сотрудники.

— А ну кыш! Не пугайте новенькую! — еле успевала отгонять налетевшее столпотворение низенькая девушка с полноватым лицом, — Я — Велли. Это — Брайт, а тот любитель свежатинки — Мелт.

Шарокая белозубая улыбка замельтешила перед путающимся взором. На мгновение у Медеи закружилась голова.

После двух месяцев, проведенных за больничными стенами, девушка успела отвыкнуть от большого скопления людей. Как и от человеческого общества в целом. Впрочем, об этом она ничуть не жалела. Строгие часы посещений давали небольшую передышку, а целительное одиночество помогало собраться с мыслями.

Первые дни после реанимации пребывали в каком-то глухом вакууме. Без мыслей, без чувств, без желания что-то делать. Только внутренняя слабость и еле уловимые всплески ушедших ощущений от полета миражей напоминали, что в исхудавшем теле все еще теплилась жизнь. Смазанные и скрытые, они робко прорывались сквозь физическую боль. Медея начала реагировать на тех, для кого она была не безразлична. И все же, девушка больше предпочитала проводить время в компании книг. Это был тот самый кокон, в который девушка предпочла спрятаться, погрузившись с головой в поток информации.

На долгих два месяца Медея пропала из поля зрения Марса. Поначалу зрители проявляли интерес к судьбе землянки, ведь никому не удавалось уйти от цепкой хватки Марса и остаться в живых. Несколько недель планета гудела, требуя свежих новостей. Однако, так и не получив оных, не стала довольствоваться сухими больничными сводками. В итоге интерес и вовсе пропал. Снижение градуса любопытства ослабило внутреннее напряжение. Анноэф Ффо заверил, что если Медея вольется в ряды временников, то со временем сможет окончательно уйти в тень. Конечно, не без помощи Фальха Диттэ. Который, впрочем, за пару месяцев побывал в больнице всего раз.

Появившийся из ниоткуда большой праздничный торт пестрел фиолетовыми розами на густом нежно-голубом креме. На самой верхушке красовалась свеча в виде единицы со знаком «плюс».

— Отгадай, что это означает? — весело улыбнулся Брайт, уже тянувший палец к большому лепестку ближайшей розы.

— Что я еще одна скользящая? — неуверенно предположила Медея.

— Смекалистая! — рассмеялся Мелт, — Еще одна заучка!

— Да это бы и ребенок понял, дурачье!

— Ну я вот не понял…

Дружно поднявшийся хохот заложил уши. Некоторые из собравшихся начали вспоминать, как Мелт в первый раз пришел в коллектив. Почувствовав вместо радости некую растерянность, Медея обескуражено задула свечу.

— Давайте резать! — неожиданно крикнул кто-то позади.

— Чур мне тот, что спереди от цифры! — вынырнула откуда-то сбоку юркая рука с плоской тарелкой, — Мой кусок! Не занимать!

— Потом попробуешь, — схватила Медею за руку Велли и повлекла за собой, — Давай я тебе все покажу.

— А господин Ффо разве не здесь?

— Здесь-здесь, скоро освободится, — весело ответила Велли, бойко взявшая на себя роль гида.

Несмотря на всю свою бойкость, Велли вела себя достаточно осторожно, и в целом, показалась приятной. Лет двадцати на вид, с очень короткой стрижкой и маленькими, словно бусинки, глазами. Полные, всегда розоватые щеки делали девушку гораздо моложе своего возраста. Как и остальные, она носила белый халат в лаборатории и, помимо всего прочего, еще и очки. Однажды, просматривая брошюрку по технике безопасности, Медея вычитала, что в прошлое не могли попасть никакие импланты. И не только они. Проще говоря, аномалии пропускали только тело самого скользящего. Приходилось как-то выкручиваться, избегая многих телесных преобразований.

— Меня Бранд зовут, — из вороха снующих перед глазами белых халатов высунулась крепкая, смугловатая пятерня.

— Медея Пинглин, — девушка почему-то вытянулась, применив слишком уж официальный тон, — Очень приятно.

— Уф, расступились все! Сказала же, не смущайте новенькую! — снова начала разгонять всех Велли, утащив Медею от любопытных, изучающих ее глаз. — Идите торт кушайте. Только нам оставьте!

Оказавшись в относительно свободной обстановке, удалось, наконец, оглядеться. Лаборатория находилась на задворках научного центра и представляла собой средненьких размеров помещение примерно в триста квадратных метров. Очень светлое, по-своему уютное и вовсе не похожее на место, где проводят научные эксперименты и занимаются обработкой скучной статистики. Вместо безликих стен по голубому небу Марса плыли густые и пышные, словно сахарная вата, облака, кое-где разбавляемые видами заброшенных, оплетенных лианами городов. Если бы не вполне осязаемый потолок с округлыми лампами дневного света, то можно было потерять связь с реальностью.

Ни у кого из сотрудников не имелось отдельного кабинета, и, вполне возможно, даже отдельного рабочего места. Несколько обширных, длинных столов разрезали по непонятной геометрии всю площадь лаборатории. На каждом из них возвышалось необходимое оборудование, множество ячеек памяти и горшки с цветами. Некоторые из последних, к слову, выглядели изрядно покусанными.

Сотрудники работали за столами стоя, сидя и даже лежа. Настолько лежа, что они натуральным образом спали. Удобные кресла легко трансформировались в не менее удобные кушетки. Наушники для сна и энергетические полупрозрачные купола над спальными местами, словно коконы, помогали абстрагироваться от окружающего. Впрочем, никто из присутствующих не стремился помешать столь самоотверженному труду. Судя по тому, что на рабочих экранах спящих все время фиксировались какие-то данные, в этом состояла часть какого-то важного процесса.

В противоположном конце лаборатории находился отдел, отгороженный толщей прозрачного стекла. Рядом с ним стоял высокий худощавый брюнет в таком же белом халате, что и остальные. Лицо Медея разглядеть не смогла, так как мужчина повернулся спиной и наблюдал за пустотой внутри маленького помещения.

— Мрр, — послышалось где-то внизу.

Девушка опустила голову. Рыжая, в меру полноватая и кое-где разбавленная белесыми полосками кошка легонько боднула ногу. Потом она развернулась, оттопырив пушистый хвост и пошла на второй заход. Боднув ногу еще раз, выгнулась, потянулась и широко зевнула.

— Это Бусинка, — поспешила разъяснить Велли. — Ты ей понравилась. Бери ее на руки и иди за мной.

Немного замешкавшись, Медея все же наклонилась. Погладив по голове Бусинку, она нерешительно ее подняла. На удивление, зверь не начал сопротивляться. Напротив, добротно устроившись в робких объятьях, кошкаприкрыла глаза и принялась мурлыкать. Сначала тихий, но все больше нарастающий темп будто резонировал с внутренней теплотой, что Медея пыталась удержать в себе последние несколько недель. Девушка прижала кошку к груди плотнее.

— Сможешь закинуть наверх? У нее там свое место.

Указав пухлым пальчиком куда-то вверх, Велли вопросительно посмотрела на Медею. Только сейчас девушка заметила, что по всему периметру лаборатории располагались полки, тоннели и канаты. Сама она стояла около небольшого кошачьего городка, состоящего из нескольких домиков с мягкой обивкой. Сквозь овальное отверстие ближайшей постройки высовывалась спящая усатая морда какого-то серого кота, абсолютно не реагировавшего на происходящее.

— Это Граф, — представила постояльца Велли, — а в соседнем — Людовик.

— Как интересно, — впервые за долгое время улыбнулась Медея, аккуратно помещая Бусинку на ее законное место.

Сделала она это не сразу, помедлив перед расставанием несколько секунд. Погрузившись в плотный теплый мех, пальцы никак не хотели отрываться от этого пузатого чуда. Девушка и не помнила, когда в последний раз видела котов.

— Ты ей точно понравилась. Обычно она вообще не идет на руки, шипит на всех, — сказала Велли.

— Правда? — еще больше расплылась в улыбке Медея.

— Если честно, нет. Мы всем гостям так говорим. На самом деле она очень любвеобильная, — рассмеялась собеседница. — Но ведь приятно, да?

— Все равно приятно, даже если не правда…

— То есть ты с котами ее познакомишь раньше, чем с нами? — возмутился один из тех, что увязался за парочкой, не желая повиноваться настоятельной просьбе Велли.

— Я Курт, а это — Майя, — представился среднего роста парень с фиолетовыми неоновыми волосами.

— Рада познакомиться, — почти совсем раскрепостилась Медея. — А зачем вам коты?

— С ними ведь лучше, чем без них, — поджала губы Майя и очень серьезно кивнула.

Девушка была чуть выше Велли, но ниже Медеи. И, видимо, подражала Курту, имея выкрашенные фиолетовым неоновым цветом кончики длинных каштановых волос.

— Вот тут все временники на сегодняшнее время, — послышался сзади голос Велли. — Можешь изучить на досуге, пока тебя не растерзали слишком любопытные личности.

Недалеко от кошачьего городка расположился обширный стенд с фотографиями. Несколько рядов молодых и не очень лиц располагались рядом с краткой аннотацией биографий.

— А сколько вас сейчас? — спросила Медея.

— Не вас, а нас! С тобой уже двадцать семь.

— Так мало?

— Да уж, пока не густо. Но с каждый годом нас становится все больше! Прыжкам во времени всего несколько десятков лет. Наука очень молодая.

— Если хочешь пойти во временники, советую присмотреть еще что-нибудь на досуге, — не меняя серьезного выражения лица сказала Майя. — Много здесь не заработаешь.

— Ага. Они все время жалуются, что мы бездельничаем, но если какой-то шишке нужен перенос в прошлое, то сразу к нам, — поддержал ее Курт.

— Правда, это случается не так часто. Сидим поэтому на государственной зарплате, — перебила его Майя.

— Да хватит вам ее пугать! Она только пришла! — начала злиться Велли.

— А чем эти люди отличаются от остальных? — спросила Медея, глядя на ряд фотографий с черными рамками.

Небольшая пауза немного смазала момент.

— Профессор Власов умер несколько лет назад. Возраст. Ванда и Бон не сильно увлекались наукой, просто заходили иногда. Пропали без вести. У остальных тоже своя история…

— Понятно, — погрустнела Медея, почувствовав, как внутри шевельнулась какая-то необъяснимая тревога, — Очень жаль…

Повернувшись к требующей свою порцию ласки Бусинке, девушка во второй раз почесала ее за ушком. Лениво открыв правый глаз, Граф окинул всех презрительным взглядом. Широко зевнул так, что стали видны крепкие клыки. Белые, упругие, словно пружины, усы немного подались вперед. Завершив на сегодня свое самое активное действие, кот вальяжно перевернулся на другой бок и снова заснул.

— Если честно… Я не уверена, что одна из вас, — набралась смелости признаться Медея. — Я ни разу в жизни не прыгала через аномалии.

— Камал! — заорала Велли так, что, казалось, разбудила даже кота, а затем вновь повлекла новенькую за собой, — Пошли. Сейчас все устроим.

— Что? Я… не могу… Прямо сейчас?

Кое-как поспевая за удивительно активной знакомой, девушка пару раз чуть не впечаталась в хаотично расставленные длинные столы. К счастью, ни один из них не имел острых углов. Они тянулись непрерывной лентой, словно большой пруд с идеально гладкой, жемчужной поверхностью. Среди столь необъяснимой интерьерной логики особенно выделись яркие пледы в разноцветную полоску. Они покрывали мирно спящих людей, находящихся в процессе важных научных изысканий.