Марс выбирает смерть

Глава 17. Вселенная 25

тот день на Арене не звучал стандартный гимн. Сама Королева посетила гладиаторские бои и все сердца были обращены к ней.

Ты прекрасна, и ты плачешь хрустальными слезами,

Ты — Мать и мы утешим твои печали,

Создательница идеального мира, смотри на свое творение!

Толпа ликует, софиты лопаются от восторга

Здесь остаются только те, кто достоин твоей любви

Мы влюблены, мы всегда с тобой

Наша верность — безгранична

Музыка лилась отовсюду, заполняя песочный круг «Фарсида». Отражаясь от невидимых стен, она превращалась в эхо. А затем поглощалась толпой, словно та только и ждала, чтобы с жадностью переварить оглушительные звуки в своей бездонной утробе. Уже в следующее мгновение неудержимый поток выплескивался наружу с новой силой, преобретая хаотичный, нескладный, полный неуправляемого восторга импульс. Словно рой разноцветных бабочек, зрители пестрели разрисованными телами, вычурной, заметной даже подслеповатому глазу одеждой и огромных размеров транспарантами. Кое-где виднелся красновато-черный дым, ненадолго скрывающий возбужденные лица. Громадные неоновые декорации заполнили небо над головами. Здоровенные огни, похожие на пульсирующие блюдца, выстроились в стройный ряд созвездий. Большинству это великолепие они были не знакомы. Сегодня под куполом Фарсиды сияло Земное небо.

— Золотой и черный, золотой и черный

Две стороны одной медали

Золотой и черный, золотой и черный

Скажи, это ведь идеальное сочетание

Золотой и черный — только твои цвета…

Толпа подхватила припев, заходясь в экстатическом неистовстве.

Вспышки разноцветных галограмм затмевал блеск неестественно крупных звезд.

Огромный песочный круг накрывала массивная сцена. Охваченная по периметру голубоватым огнем, она приковывала к себе взгляды целой планеты. На сцене танцевали слишком маленькие фигурки, чтобы лицезреть их невооруженным глазом. Громадные копии танцоров периодически вырастали над головами возбужденных болельщиков. Выставленные по периметру экраны работали на полную мощность. Сеть была перегружена. Камеры не выдерживали поступающих извне запросов. Сегодня был удовлетворен любой, даже самый требовательный вкус.

— Смотри, смотри — Солнце восходит

Оно посвящает тебе свое сияние

Оно, как и ты, дарит жизнь

Две Матери, два пути

В золотой вплетается черный

Это — идеальное танго

Двуликий Янус повернулся к тебе улыбкой

Голос Дин-Соя лился плавно, словно ручей, огибающий острые камни. Иногда он прерывался, но только для того, чтобы натянуться тугой струной в следующую же секунду. Тогда по Арене проходился высокий, дрожащий звон, заставляющий толпу лихорадочно подпевать. Твердый, сочный тембр лавировал между коварными иглами быстро сменяющихся нот. Полностью сливаясь с музыкой, стройное тело Ди-Соя вибрировало в такт. Густо подведенные черным глаза шоумена блестели от возбуждения. Яркий зеленовато-голубой костюм отражал свет направленных на сцену софитов.

На фоне воистину огромного количества танцоров в наглухо черных костюмах проворно двигались разодетые в пух и прах земляне. Организаторы шоу явно хотели вынести преимущества из хорошей физической подготовки девушек. В особенности, Ашеры. Гибкость хищной кошки в идеально отточенных движениях вплеталась в танец, не лишенный плотской привлекательности. За всеми этими движениями стояли годы упорных тренировок, в кровь разбитые колени и вечный голод. Об этом, конечно же, никто не думал. Восхищенный Марсианский народ впитывал каждое мгновение соблазнительного зрелища. И жаждал большего.

Огромная пачка из множества тонких юбок возникла по центру сцены. Длинные каблуки, блестящие туфли на высокой платформе, полупрозрачные, слегка розоватые чулки — Фроггуар Доллин хорошо постаралась, чтобы Медея Пинглин не затерялась на фоне остальных. Следовало отдать должное и землянке — с этой атрибутикой она обращалась довольно проворно. Внушения Дин-Соя не прошли даром.

Когда настиг черед первого припева, сквозь танцующую толпу выскочил Баргет. В блестящем светло-голубом костюме юноша походил на внезапную вспышку среди монотонных, быстро двигающихся волн. Словно единое связующее звено между осязаемым и слышимым, он начал петь. Толпа тут же подхватила слова. Мгновенно выучив припев, она заглушала своего нового кумира. Юноше вовсе не нужно было обладать выдающимися вокальными данными или исключительной пластикой. Восторженность окружающего делала это за него. Тонкий, приятный, но все же не такой уж и сильный тембр утопал в оглушительном хоре трибун.

Когда пришла очередь последнего куплета, паренек отошел в сторону. Песня оборвалась и начался динамичный, быстрый ряд музыки. На первый план вышла Ашера. Минутное соло в исполнении черной бестии вызвало оглушительный взрыв эмоций. В какое-то мгновение показалось, что окружающая музыка утонула в реве тысяч надрывающихся глоток. Когда в конце предоставления откровенный наряд Ашеры, больше смахивающий на наряд куртизанки, начал покрываться плотными пластинами экзоскелета, послышался шелест аплодисментов. Он стремительно нарастал, пока фривольное черно-красное одеяние трансформировалось в костюм убийцы.

***

Великая Мать стояла прямо под созвездием Большой Медведицы. Она медленно поворачивала голову, оглядывая свои владения. В этот момент ничего не имело значения. Все дрязги ушли на второй план. В этот момент была только Азари и созданный ею мир. Хаотичные вспышки, рой снующий камер, рев беснующейся толпы, восторг в каждой клеточке массивного, оплетающего планету тела вводили Азари в экстатическое опьянение. Песня лилась, добавляя к эйфории еще и долгожданное расслабление. Эти ощущения Азари испытывала редко. И именно поэтому они были особенно ценны. Ради всего этого она прошла сквозь страдания, смерти и казни. Сквозь годы унижений, страха и дворцовых интриг. Ради этого взломала систему.

— Золотой и черный, золотой и черный

Две стороны одной медали

Золотой и черный, золотой и черный

Смотри, это ведь идеальное сочетание

Золотой и черный — только твои цвета…

Прикрыв глаза от удовольствия, Азари подняла свое тело над трибуной. Внутри роскошного ложа не было постамента — оно не имело даже простенькой дорожки, ведущей к своим подданным. Королевскую особу сопровождали только огромный трон, несколько удобных кресел для свиты и покрытая золотым конфетти лестница.

Пышное черно-золотое одеяние, покрывавшее бархатное тело Азари, начало мелко трепыхаться, словно от дуновения нежного ветерка. Этого никто не заметил. Человеческая оболочка азари держалась на невидимом теле, выходящим из ее поясницы. Поэтому создавалось ощущение, что тело Королевы парит прямо в воздухе. Когда подходило время очередного куплета, оно то и дело вздрагивало от удовольствия.

Фальх Диттэ откинул голову на спинку слишком мягкого кресла и сдержанно созерцал окружающее. Ученый держал себя спокойно и довольно степенно. Однако, он все же чувствовал себя не в своей тарелке от безумного количества народа. Кроме того, абсолютная открытость и отсутствие какого-либо купола над головой порядком напрягала. Мужчина давно привык к скрытности. Медийность была не его сильной стороной.

Музыка закончилась. Все, находящиеся на сцене, повернулись к Азари. Земляне, танцоры и Дин-Сой встали на одно колено и замерли. Великая Мать подняла руки. Восторженные трибуны подчинились царственному жесту, начав медленно утихать.

— Приветствую вас, дети мои! — эхом прошлось по Арене «Фарсида».

Земляне подняли головы. Тихий шепот на их губах сливался с возрастающим жужжанием трибун. Марсиане все повторяли, и повторяли одну и ту же фразу, с каждой секундой становившуюся все громче. Азари ждала. Она хотела услышать ее четко, явственно, словно готовилась потрогать слова руками.

— Идущие на смерть приветствуют тебя, Королева! — опоясывал Арену неистовый крик толпы, — Идущие на смерть приветствуют тебя!

Когда включились микрофоны и фраза прозвучала громко из уст гладиаторов, Азари улыбнулась. На место расслабляющей эйфории начало приходить знакомое презрение. Жаждущая крови толпа вновь не вызывала ничего, кроме ненависти и чувства превосходства. Для бушующей стихии не имели никакого значения ни история, ни наследие погибшей цивилизации, ни ценность чьей-либо жизни. Она подхватывала дурманящий аромат чего-то грандиозного, далекого и прекрасного, желая полностью проглотить недосягаемое. Живая, жаждущая зрелищ масса не понимала иного языка любви. Эта масса не могла выразить свое обожание другим способом. Сегодня Марс вновь выбрал смерть.

***

Место Фальха Диттэ располагалось аккурат рядом с ведущим продюсером текущих игр. Долговязая женщина средних лет не скрывала своих ярко-красных глаз. Виргана Лимви уже тридцать лет отвечала за развлечения толпы. Перед ней развернулись несколько экранов с информацией, видимой только для тех, кто находился внутри ложа.

После минутного соло рейтинги Ашеры резко подскочили. Виргана что-то сосредоточенно отмечала в одной из таблиц. Владелец Арены докладывал ей по удаленной связи текущее положение дел. Женщина улыбалась. Все шло по плану.

Совершенно игнорируя длинную приветственную речь Азари, Фальх Диттэ о чем-то разговаривал с Прифрилл. Та находилась в отдельной ложе, далеко от него и наглухо закрытая от посторонних глаз. Определенно, ей везло намного больше. Сейчас ученый сожалел о том, что не получилось избежать тягостной обязанности находиться рядом с Королевой. Хотя прекрасно понимал, что канал Прифрилл транслирует Арену в первых рядах и вряд ли она смогла бы уделить ему хоть какое-то внимание. Женщина отвечала отрывисто и напряженно. Ученый предпочел не мешать ее работе и просто отключился.

***

— Кусочек Земли, дорогие мои дети, все же остался жив! Верите ли вы, что когда-нибудь мы снова посетим эту удивительную планету? Я — верю, как и миллионы вместе со мной! Провидение судьбы, ваши восторги, невероятный случай выживания землян — все вело к этому удивительному моменту, — вещала с невидимой трибуны Королева, — И сейчас, в эту самую секунду, я объявляю Арену открытой!

Подождав, пока ликование толпы снова утихнет, Азари приподняла ладони в шелковых перчатках. Из ее уст не вылетело ни слова, даже когда настала непривычная тишина. В минутной паузе, что тянулась намеренно, повисла интригующая загадочность. Тысячи и тысячи граждан сейчас заинтересованно взирали на огромную голограмму поверх маленькой висящей фигурки в воздухе. Длинные черные ресницы пару раз невесомо хлопнули. Игривая улыбка скользнула по тонким, слегка алым губам Великой Матери. Ей очень нравилось, когда удавалось убить сразу двух зайцев: Медея Пинглин сохранит свою жизнь, а высшая ставка одного отчаянного авантюриста сгорит прямо сейчас.

— В этот знаменательный день для Марса у меня есть особая новость, — нарушила молчание Азари, — Наша горячо любимая землянка, Медея Пинглин, поступила в Медицинскую Академию Марса Гекаты! Давайте все вместе ее поздравим! Это ли не достижение, правда?!