Буря кристаллов

— А… это вы, Никита Сергеевич. Анализируем поступающие материалы, как обычно.

Выглядел парень заторможенным и потемневшим, словно высунул нос из преисподней, без надежды на освобождение. Медленно, механически поморгал и добавил:

— Пробы с мест атаки. Вода, земля, воздух, прах и сплавы. То, во что превратили города. Химический анализ, поиск отклонений, странностей.

— Вы спали?

Тот отмахнулся:

— Отправлюсь через пару часов в наведенку.

Все понятно. Что тут скажешь.

— Попадались ли корунды в пробах?

Криминалист невесело улыбнулся:

— Нет.

Ларский так и не решил, что хочет получить от Солгано. Протянул осколок.

— Тогда возьмите мой для анализов. С места столкновения.

Тот шагнул навстречу. Всмотрелся. Тряхнул чернющей шевелюрой.

— Это то, о чем я думаю, Никита Сергеевич?

— Знать бы еще, о чем вы все тут думаете. Но да, это то, что ускользнуло от нас в разлом. Здвински оказался самым проворным и скрытным. Нам бы извлечь толк из его ловкости.

Филиппе схватил кристалл и бодро просунул в очередной полупрозрачный куб.

— Маленький, жаль, маленький. Наверняка глупенький, дружок, и бесполезный.

— Нашел себе дружка, идиот, — пробормотал Ларский.

Криминалист совсем оживился. Зачастил себе под нос что-то невразумительное по-мексикански, запустил генераторное кольцо и разнообразные отростки на диагностическом столе.

— Что собираетесь делать с этой штукой?!

Ларский гаркнул громче, чтобы обратить на себя внимание. Солгано вышел из диагностического транса, приобрел этикетный и собранный вид, перешел на русский:

— Обсудим с ребятами, посмотрим. Думаю, стоит проверить наши первоначальные выводы по свойствам. Попробуем воздействие разными видами энергии. Хорошо бы понять, чем кристалл предпочитает питаться. Какая вообще среда ему больше нравится. А какую старается избегать. Может, спровоцируем изменения. А у вас какие идеи, генерал-майор?

— У меня не такие… химико-физические.

— А какие? — выкатил внимательные глаза Солгано.

— Ну… какие-нибудь поведенческие провокации, следственные эксперименты.

Тот слегка подвис, обрабатывая информации. Сквозило в позе какое-то японское доброжелательное непонимание. Ларский подумал, что некоторые идей стоит пока придержать. Даже сказанное придется прояснять и чувствовать себя идиотом. Хотя ему не привыкать с собачей работой следователя и вечными требованиями начальства делать незнамо что.

— Поместите осколок в хронокопию рядом с убийством, прокрутите запись несколько раз. Постарайтесь поймать любые изменения в этой дряни.

— Думаете, таким образом мы вступим в контакт?

От вопроса несло терпеливой осторожностью.

— Не думаю, — мрачно признал Ларский. — Но вдруг что-то произойдет. Так же отработайте два отсканированных места в Зоосити.

— А что вы надеетесь получить, Никита Сергеевич?

В вопросе прозвучало огромное, тщательно скрываемое сомнение.

— В конце концов, я хочу получить мотив. Скидывайте мне любые результаты, Филиппе.

Тот кивнул, но смотрел в сторону. Не верит, считает глупостью. Внезапно захлестнула злость и остывшее со вчерашнего дня отчаяние. Ларский сунул руки в карманы и отправился прочь из лаборатории. Совсем недавно световые переходы создавали эффект воздушного простора и лаковую элегантность помещений базы, а сейчас серость с едва светящимися ребрами наводила мысли о тюремном заключении тысячелетней давности. Все здесь, как в заточении. Прячутся рыбешками под водой от страшного рыбака. Экономят энергию.

Ларский размышлял о Берге. Стоит посетить полковника, чтобы расставить важные акценты в их взаимодействии. Да и подхватить пульс суеты офицерского штаба. Хотелось сделать что-то по-настоящему полезное. Лететь навстречу врагу, стрелять, спасать. Не так страшно, как узнавать любые новости. Особенно с фронта. Но нужно. И лучше не из рассылки, а из уст живых людей. Выяснить, как глубоко все засели в кристаллическую задницу.

Невесть откуда образовался проводник. Хоть на улыбчивое чудо можно выплескивать раздражение:

— Ты больной что ли, чувак? В курсе, что война идет? Кончай лыбиться.

Тот, казалось, еще шире засиял. Идиотские традиции копов. В пределы!

Берг с последней встречи будто и не ложился и даже не выходил из зала. Такой же выглаженный, прямой, хрусткий, только кожа приобрела оттенок древнего пергамента. Вчерашняя толпа рассосалась, у полковника сидели двое с мордами чернее глухого космоса. Так случается, когда природный оттенок дополняют дерьмовые новости.

— Доброе утро, господа.

Скоро день и ночь сольются в один метеоритный поток. И уж точно не добрый. Но поправляться Ларский не стал, и офицеры посмотрели на него без всякого выражения.

— Можно присоединиться, полковник? Или встретимся для разговора позже?

— Садитесь, пожалуйста, генерал-майор, я сейчас освобожусь.

Обычный для Берга сухой официоз растворился в усталости, может оно и лучше. Ларский приземлился через стул от здоровяка капитана и активировал информационную панель на своем месте. Сосед продолжил явно мрачное повествование:

— В Тихом океане миллионы капсул спустили в Мариинскую впадину. Но они продержатся. Филиппины пока отбились, там форпост, и в местах вулканической активности прячут ядерные звезды.

— Протянут кабели во впадину, чтобы обеспечить гражданских энергией? — предположил Берг.

— Если сумеют. Но у нас их и тянуть не откуда. Где было — горы сплавили в стекло.

Ларский поморщился и бросил ковырять экран. Изуродованное побережье. Смогут ли они восстановить планету, когда это все закончится. Если закончится…

— А почему не оставить людей на поверхности воды? — встрял он.

Сколько миллиардов не успели эвакуировать с Земли и сколько из них может погибнуть под толщей воды из-за нехватки энергии для щитов? Там давление быстро сжирает силовуху.

— Над нами уже не океан. Там ад из взбесившихся цунами.

Ларский матюгнулся, запретив себе встревать, раз не успел изучить информацию.

— Сколько агломерация гражданских продержится в жёлобе Пуэрто-Рико на имеющейся энергии?

— Сутки максимум.

— Спускайте, — хрипло решился Берг. — Вам два часа на отработку всех возможных вариантов доставки энергии. Подгрузить расчетные мощности ЦКЗ могу только на час, полтора. Потом по дополнительному запросу. Выкручивайтесь, как можете. Дальше будем решать.

Еще больше почерневшие мужики встали и без лишних слов зашагали к выходу, отцепляя на ходу сайскутеры.