Жизнь Ленро Авельца

У меня оставалась ещё одна линия связи с Уэллсом, и я решил ею воспользоваться. Паскаль Докери. Он согласился встретиться.

Мы поужинали в «Уолдорф-Астории». Докери опоздал и произвёл на меня очень нехорошее впечатление. Всё время выходил поговорить по телефону, теребил салфетку, почти не притронулся к еде, зато выпил пять чашек кофе. Под глазами у него были синяки, он был напуган, но старался этого не показать. Вымученно шутил, уходил от прямых вопросов, косился на телефон и не сообщил никакой конкретики. И всё же, разобравшись в намёках и паузах, я кое-что выудил.

Во-первых, из его подмигиваний и общего состояния следовало, что Уэллс действовал в одиночку и акцию с Мирхоффом не согласовал. Это означало прямой вызов генеральному секретарю; это можно было расценить как объявление войны. Сам Мирхофф медлил и – по крайней мере, исходя из моей информации – Уэллсу пока не ответил.

Во-вторых, Докери подтвердил, что Уэллс ненавидел «Синюю птицу» и давно точил на неё зуб. Для меня это не было новостью: его нетерпимое отношение к наркомании я наблюдал во время кризиса с «пыльцой» и захватом заложников в Дели. Но теперь речь шла не о расследовании единичного странного инцидента – он разгромил огромную, имевшую все мыслимые лицензии и поддерживаемую Организацией ТНК. Конечно, за «Птицей» числились грехи, но такие были у любой ТНК – по словам Докери, Уэллса вроде как возмутило «лицемерие» Мирхоффа и серый бизнес «Птицы» (запрещённые препараты), но для генерала ни первое, ни второе никогда не было секретом.

В-третьих, я не был уверен, но из акцентов в словах Докери можно было понять, что накануне Уэллс поставил Мирхоффу какой-то ультиматум, связанный не только с «Птицей», который тот категорически отверг. Значит, штурм «Птицы» – скорее сигнал, знак, символ?.. И чего Уэллс ждёт от Мирхоффа? Загадка.

Вспомним ещё, что Уэллс усилил охрану Ады – как будто ждал ответного удара и беспокоился, что она может стать мишенью. Более чем странно, если полагать, что его врагом выступал Мирхофф, – да, их конфликт вошёл в горячую фазу, но угрожать дочери…

Помощники генсека рассказали Гелле, что «шеф в бешенстве», но, кроме этого, никаких подробностей о реакции Мирхоффа выведать не удалось. Я определённо что-то упускал.

Уэллс вряд ли боялся мести криминальных покровителей «Птицы» или самого Мирхоффа. Выходит, Уэллс играет на опережение. Значит, разгром «Синей птицы» – шаг первый. Что дальше? Никогда ещё этот человек не казался мне таким непредсказуемым. Я не понимал, чего он добивается, я что-то чуял, но не мог сформулировать…

А потом, в пятом часу утра, меня разбудил телохранитель.

– Экстренное совещание в штаб-квартире, – сказал он, пока я протирал глаза. – Оранжевый код.

Оранжевый код по классификации ОКО означал ядерную войну.