Буря кристаллов

— Перекушу и перечитаю, — отмахнулся тот. — Сделал и тебе, начальничек, кусок пиццы. Но отдам Джеки, — ее хотя бы видеть приятно. Привет, мамзель Треллин.

— Привет, Джон.

Уголки губ сами собой растянулись в радостно-идиотской улыбке. Джон заговорщически подмигнул и откуда-то из-за спины выдернул отплывающий сыром кусок с разморенными, сочными кружками помидоров.

— Снимай заслон с ротовой полости и перекусишь. Не поверишь, Джеки, но я жду тебя не дождусь. Последняя надежда, что натренируешь меня за денек другой, и свалю тогда в десантники. Лучше бегать увешанным боеприпасами с ног до головы, чем сутками напролет слушать скрежет мозгов всех этих горе-ученых. И ладно бы просто скрежет, а то такой сухой и надрывный, — просто тоска смертная.

— Не начинай, Джон. Прибыло натренированное и физически модернизированное молодое подкрепление. Не теоретик тебе, а практик. Оснащенный, кстати, ясной головой. Пару часов на подготовку и запускаем эксперимент. С нашей девочкой должно выйти.

— Кто-нибудь разъяснит в конце концов, что со мной должно выйти?

Джеки возмущенно дернулась, оливка с зажатого в руке аппетитного куска упруго скакнула на пол. Метнулись щупальца робота-уборщика, и зеленый прыгун исчез прямо в воздухе. Когда взгляд вернулся к Валере, тот смотрел уже без всякой веселости, сосредоточенно и серьезно. Джон вообще смущенно отвел глаза и крутил в руке голографическую модель кристаллической решетки. Прочная вязка атомов. Алмаз.

— Сейчас все узнаешь, девочка моя. Ты здесь, и эксперимент начнем в ближайшее время.

Кажется, она попала.

***

В кромешной тьме все явственнее слышны размеренные удары. Громче и отчетливее всхлипывания: "не надо, пожалуйста, не надо", "я не буду, клянусь". Сильный, хлесткий звук, и сразу длинный вопль, отчаянный, на одной ноте. Невозможность видеть обостряла чувства. Ужас заползал под корни волос, разрастался, вился веретеном внизу живота. Задыхаясь, Джеки очнулась, вскинула руку и дернула рычажок. Свет мягко обтек капсулу. Ничего. Покой и тишина. Наведенный сон опять обернулся кошмаром. Что такое рождается в ее голове и почему? Избиение девушки? Такое не могло случится ни с кем на Земле. Не случалось долгие сотни лет. Наверное.

Пугающие сцены, которые преследовали Джеки, не имели отношения к ее собственной жизни. Разве что явились из просмотренных фильмов? Но раньше сознание не цеплялось за них, персонажи будоражили нервы и забывались. Видимо, все дело в войне, смерти и безнадежности, которые выворачивали изнанки запрятанных страхов. Тяжело без Майкла и Лешки. Но она не одна. Есть ребята из батальона. Яр. Валера и Джон. И все почему-то надеются на нее. А ей всего лишь хочется вернуться в фарфоровый домик.

Интерком подсказал, что до эксперимента еще семнадцать минут. От нее требуется быть отдохнувшей. Хотя все выглядит как глупые мистические игры. В лаборатории знали о свойствах кристаллов практически все. Их скорость обмена информацией невозможна для человека и запредельна даже для искусственного интеллекта ЦКЗ. Они потребляют и исторгают свет, от завораживающего красотой сияния, до незримого, яростного рентгеновского излучения. Характер света зависит от структуры. Коротковолновые, частотные, с бешеной энергией фотонов были самыми умными, быстрыми и опасными. Способными строить себе подобных прямо в космосе. И чтобы эти твари в лаборатории не вырвались из коконов, приходилось непрерывно сосать из них энергию. Не кормить и при этом тянуть силу, которую кристаллы извлекают из собственных атомов.

Разумность существ не вызывала сомнений, правда зависела от размеров и строения. Чем больше, сложнее и кроссфактурнее кристаллическое соединения, тем разнообразнее спектр его излучений, изощреннее и быстрее разум. В лаборатории сколько ни бились над ними, не понимали главного — мотива войны. Почему высокоразвитое, не нуждающийся в ресурсах солнечной системы существо так агрессивно. Зачем кристаллоидам война на полное уничтожение человечества?

— Понимаешь, Джеки, мы пытались вступить в контакт. На все лады, как у нас принято, кодировали сообщения о мире и дружбе. Рассказывали о цивилизации. В лаборатории работают контактеры-семиотики. Мы не только болтали, но и давали самое "вкусное" для кристалла излучение. Одним — инфракрасное, другим — ультрафиолетовое, третьим — рентгеновское. Позволяли расти. Но при малейшем послаблении они нападали. Такие вот художества, девочка.

Валерий разводил руками и печально качал головой. Милый коварный дядька. Решил сделать из своей девочки подопытного кролика.

— Может, все-таки они — сложно запрограммированное оружие?

— Слишком расчетливы для оружия. Умеют выжидать, накапливать силы, оценивать ситуацию. И не жертвуют собой, не рискуют без надежды на победу. Мы работали с маленькими образцами и могли их обмануть. Создавали иллюзию возможности вырваться из плена и победить. И они пытались. При этом всегда стремились уничтожать людей. Злые зверюги.

— А когда с ними вступали в контакт, они вообще не реагировали на информацию о человечестве?

— Почему же? Реагировали. Кристаллы обрабатывали эту информацию. Помнишь, я показывал тебе нейросистему рубина у Эрика? Так вот, в моменты контакта внутри нее с квантовой скоростью проходит энергетический обмен. Мы едва в состоянии регистрировать быстроту их мышления. Но заметили, что какая-то информация о людях требует от них осмысления, а какая-то — нет.

— Интересно, какая не требует?

— Трудно сказать, девочка моя. Впечатление, что что-то о нас они уже знают.

— Знают, но убивают.

— Боюсь, что так, Джеки.

В идеи эксперимента узнавался извечный позитив Валерия. Поделиться с кристаллоидами не историей людей, а светлыми человеческими воспоминаниями. Очень личными. Скептически настроенному Джону такой бред в голову бы не пришел. Джеки задумка чем-то нравилась, она тоже любила всякую романтическую и мистическую дребедень. С собой в главной роли. Но не в этом случае. Хотя здесь ее никто не спрашивал о желаниях. Виппер идею поддержал, и десантника отправили к геммологам. Главный вопрос эксперимента был достоин маститого психиатра: можно ли вызвать у тварей сопереживание по отношению к конкретному человеку и снизить агрессию? Может ли конченный маньяк-психопат, с алмазом вместо мозга и сердца, привязаться к Джеки в роли трепетной лани. Ответ очевиден без всяких экспериментов — нет. Валерий просто не видел, как мгновенно, без всякого промедления атакует эта дрянь, как стремится нанести максимум повреждений и любит резать, кромсать живое на мелкие куски.

— Для эксперимента выбрали самый крупный образец. С высокоразвитой системой мышления. Идеальный кристаллоид.

— И меня в компанию. Я тоже идеальная?

— Наша идеальная девочка, — во всю ширь улыбнулся Валерий. — Сама подумай, минералог и активированный десантник. С уникальными данными: высоко развитая интуиция и зашкаливающий эмпатический фактор. Если ты не "услышишь" его, то никто "не услышит". К тому же ты — девчонка, что значит более высокий эмоциональный фон. Есть надежда, что кристалл тебе посочувствует. Захочет поближе познакомиться.

— Захочет. Они всегда хотят. До костей прожечь. Я уже знакомилась близко и никакого сочувствия не ощутила.

— Значит, научилась быстро убегать. Не пропадешь, — флегматично вставил "добрый" Джон. — Но хочу предложить сделать кое-какие инвестиции до начала эксперимента.

— Едрён-радон! Не слушай художества этого придурка. Ты под полной защитой.

— Неправильно все это, Валер. У меня слишком много ненависти к ним, чтобы установить эмоциональный контакт. Выбрали бы кого-нибудь из гражданских.

Все-таки какой бы красивой ни казалась идея Виппера, Джеки совсем не хотелось общаться с врагом. Ее чувства и части тела сливались рядом с кристаллами в одну всепоглощающую страсть — убивать.

— Еще предложи выбрать "душевного" контактера из защитников природных ресурсов, — хмыкнул Джон. — Разбежались они, как же.

— Я ничего хорошего рядом с проклятым булыжником не вспомню?

— Ты это брось, рядовой Треллин, — добродушно рыкнул Валерий. — Если мы установим с ними контакт, поймем, почему нападают, то появится шанс завершить этот ад.

— Спасибо за прозрение, гений очевидности, — вздохнула Джеки.

— Пожалуйста, и валяй отдыхать. С тебя требуются хорошие воспоминания, без всяких там, — он покрутил у виска пятерней, — художеств.

В колене выпрямленной ноги хрустнуло так неожиданно, что Джеки вздрогнула. Бледные лица Джона и Валеры плавали по бокам полупрозрачного экрана, и стайки строк то набегали, выпрямляя их губы и нахмуренные брови, то отступали. В добром десятке метров громоздился замотанный в туманную паранджу враг. Сквозь кокон неведения проходили только раструбы излучателей. Они передадут образы и чувства Джеки чужому разума. Датчики у висков покалывали нереальностью происходящего. Подарить светлые части самой себя расчетливой машине убийства. Стать еще более уязвимой. Джеки усилием воли расслабила лежащие на пульте ладони. Все, что она вспомнит, может стать топливом для возвращения на родной шарик. Всем бы им вернуться. Лететь домой всегда наслаждение.

Легкий транс уносил ее от настоящего в прошлое.

По утрам мама работала даже когда они с отцом возвращались из своих долгих поездок. Чашка кофе с молоком у проекционного экрана, приоткрытая дверь мобильной лаборатории, и звук что-то напевающего родного голоса. Но Джеки некогда вслушиваться, она раскрашивает рисунок. Тщательно водит карандашом по бумаге, а языком по верхней губе. В эти солнечные зимние дни папа таскал ее кататься с горки. От глупой затеи хотелось топать ногами: рисунок еще не готов, в вазочке остались фруктовые тянучки, а натягивание штанов, куртки и ботинок может испортить настроение на весь день. Папа вечно "болеет" этим дурацким свежим воздухом, а маме некогда его лечить.

Хотя на горке здорово. Снег взлетает из-под лыж и щекочет лицо. Хвойные лапы над белым полотном выглядят красиво и очень подходят для сказочного рисунка. Хочется остановиться и сорвать большую зеленую иголку, хотя все знают, что на вкус очень горькая. Папа называет ее "Клюшонок", подхватывает и горячо целует в нос. Все вокруг такое веселое, искрящееся. Чужой лохматый пес вертится под ногами, темная густая шерсть схватилась на боках сосульками. Здорово. Но еще лучше вернуться домой, развалиться от приятной усталости на пушистом ковре холла — пусть папа сам раздевает. Из кухни пахнет булочками, а мама смеется и говорит, что сейчас они будут смотреть сказку про великана и лилипутов.

Сказочные фильмы, которые они смотрели вместе, Джеки запомнила все до единого. Потом, много позже, когда мама с отцом не вернулись, она устраивала для бабушки настоящие спектакли. В коттедже в Поволжье, когда за окном рядил меланхоличный дождь, бабушка звала подруг играть в тримино, а мобильная театральная труппа из Джеки, двоюродных сестер, брата и пары друзей по соседству открывала вечерние посиделки. Каждый играл по две роли, и они путались в ворохе наскоро синтезированных костюмов. Заскочив в гримёрку, нужно было успеть смыть румяные щечки принцессы и нажирнить черные брови злобного властелина. Подруги бабушки хлопали и смеялись. Здорово ощущать себя главным режиссером всего этого действия. Выходить на бис перед жарким камином. А потом, лет до пятнадцати, Джеки мечтала стать актрисой. Но стала минералогом.