Миланский вокзал

* * *

В темном коридоре Лаура шла впереди своего тюремщика, следовавшего за ней с пистолетом в одной руке и фонариком в другой, и ей не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, что его глаза прикованы к ее маняще покачивающимся ягодицам. С досадой, на которую девушка старалась не обращать внимания, она ощущала его нарастающее возбуждение, поскольку снизила психологический барьер, чтобы улавливать малейшие движения его души.

От нее не ускользнули удивление и озабоченность Кардо ее поведением, но как она могла объяснить ему – тем более что для этого не было ни возможности, ни времени? Какова была бы его реакция, если б она сказала ему, что впервые в ней явственно проявилось присутствие – и теперь Лаура была уверена, что это действительно она, русалка, заклинательница змей. В ее голове раздался голос, и девушка мгновенно поняла, что он принадлежит женщине на крокодиле из ее сна; голос, который она не могла услышать тогда, потому что еще не открылась ей, не отдала свою преданность.

«Ты помнишь, как он смотрел на тебя в тот вечер в общественном центре, а потом в машине, когда вы приехали сюда? – прошептала ей Мами Вата. – Ты почувствовала его желание… Используй это, используй как оружие против него. Я буду вести тебя».

Лаура догадалась, что ей делать. И позволила богине – или духу, или тому, кем она была – подсказать ей, как это сделать.

Когда она оказалась перед туалетом, дверь которого валялась на полу без петель, Колелла заставил ее остановиться и обшарил помещение лучом фонарика, задержавшись, в частности, на окошке, которое было слишком маленьким и слишком высоко расположенным, чтобы Лаура могла использовать его для побега. Пол был завален щебнем и мусором, но сантехника оказалась практически неповрежденной. Кивнув в знак согласия, Лаура вошла в комнату. Бросив взгляд на унитаз, весь в пыли и паутине и не имевший сиденья, она повернулась к Колелле, который остался за порогом, выказывая некоторое смущение, и сморщила носик.

– Здесь так грязно… Не будешь ли ты так любезен чуть прибраться?

Он надул свои пухлые щеки, фыркнул, подобрал с пола какую-то тряпку и неохотно мазнул ей по унитазу. Затем сделал шаг назад к двери, но Лаура остановила его.

– Подожди, – сказала она, лукаво улыбаясь. – Если ты боишься снять с меня наручники, тогда, боюсь, тебе придется спустить мои шорты. Я не могу сделать это сама.

Колелла густо покраснел. Он смотрел на нее с подозрением, охваченный страхом – и желанием.

– Ну пожалуйста, – настаивала Лаура дрожащим голосом, хлопая ресницами.

Филиппо, смущаясь, подошел, положил пистолет на край раковины, сунул фонарик под мышку и после секундного колебания неловко расстегнул пуговицу и молнию на шортах. Затем стянул их до лодыжек – и тут же отступил назад, подбирая пистолет.

– И трусы тоже, если ты не против… – мурлыкнула Лаура, бросив на него дразнящий взгляд, от которого Коллела впал в полное замешательство.

Несколько раз сглотнув, он снова отложил пистолет на раковину, присел перед ней и попытался ухватить кончиками пальцев эластичный край трусиков, не касаясь ее кожи, словно боясь обжечься. Как только Филиппо опустил ее трусики, Лаура выпрямилась, выдыхая, словно все это время задерживала дыхание. Ни на мгновение не отрывая от нее глаз, Колелла снова отступил к двери. На этот раз пистолет остался на краю раковины. Обнаженная ниже пояса, Лаура позволяла наблюдать за собой, не делая ничего, чтобы прикрыться. Такое бесстыдное поведение, такое вызывающее отношение были для нее совершенно чужды, и все же она не испытывала ни малейшего стыда – словно вместо нее сейчас действовал кто-то другой, а она была просто сторонним наблюдателем.

Пока глаза Колеллы жадно изучали округлости ее ягодиц, мягкие очертания бедер и едва заметный изгиб живота, переходящий в курчавый лобок, Лаура раздумывала, не попробовать ли достать пистолет, но тот был слишком далеко, а она никогда им не пользовалась; в случае неудачной попытки другого шанса не будет. Ей не следовало торопиться, время еще не пришло.

Девушка присела над унитазом и посмотрела на Колеллу, нерешительно стоявшего в дверном проеме.

– Ты должен следить за мной, да? Оставайся, меня это не беспокоит.

Чувствуя внутри себя то, что испытывал он, Лаура начала понимать, какие фантазии он обожал, подпитываясь большим количеством видеопорнографии. В своей полной неопытности, кроткий и спокойный Колелла сформировал грубое и жестокое представление о сексе, согласно которому женщины были не более чем похотливыми сучками, обреченными на то, чтобы быть жертвами мужчин, обладающих взрывной мужественностью. Она даст ему то, чего он хочет. Или, по крайней мере, заставит его в это поверить…

Лаура помочилась, дерзко раздвинув бедра, чтобы он мог все видеть. Пораженный Колелла пришел в восторг от этого восхитительно непристойного зрелища, из которого он не пропустил ни секунды.

«Еще немного, совсем немного, – прошептал голос внутри нее. – Еще один последний шаг, и он окажется в твоей власти».

– Не мог бы ты передать мне салфетки, Филиппо, пожалуйста? Они в моей сумке.

Охваченный похотью, тот, казалось, не замечал, что Лаура держит сумку рядом с собой, и все, что ей нужно сделать, это протянуть руку и взять ее самой. Он порылся в сумке, достал упаковку салфеток и протянул ей.

Встав, Лаура приблизила свое лицо к его и соблазнительно прошептала:

– Хочешь вытереть меня?

На этот раз Колелла почти не колебался; желание уничтожило все его оставшиеся запреты. Пыхтя как паровоз, он взял салфетку и шлепнул рукой между ее ног. Лаура без протеста терпела, когда его пальцы задерживались на ее половых органах гораздо дольше, чем нужно, ощупывая их сквозь плотную салфетку. Более того, она стала тереться об него и имитировать вздохи удовольствия.

Когда Колелла наконец убрал руку, голос внутри нее объявил: «Пора, он у тебя в руках».

Лаура положила руки ему на пах и помассировала член через ткань штанов.

– А теперь не хочешь ли снять с меня наручники? – спросила она, ведя себя точно так, как делали все женщины в его бесконечных фантазиях.

– Забудь. Ты можешь сделать это и так, – агрессивно ответил Колелла, надавив руками на ее плечи, чтобы прижать к себе. – Используй свой рот.

Теперь он чувствовал себя довольно уверенно в главной роли в одном из фильмов, перед которыми яростно мастурбировал каждую ночь. Как бы то ни было, Колелла совершенно не понимал, что все это просто смешно и нереально, и что Лаура, особенно при таких обстоятельствах, не может иметь ни малейшего желания заниматься с ним сексом.

– Ты прав, извини, я могу сделать это даже в наручниках, – сказала она, покорно опускаясь на колени у его ног. Как только Филиппо начал щелкать ремнем, она остановила его: – Подожди, я займусь этим сама.

Закончив с ремнем, девушка с восхитительной медлительностью стала расстегивать ширинку, чувствуя, как его мягкий, выступающий живот подрагивает с каждой следующей пуговицей.

Спустив его брюки и трусы, она протянула руки, избегая прикасаться к еще вялому пенису, и взяла пальцами его яички.

А потом сжала изо всех сил.

В комнате, где он ждал в лихорадочной тревоге, Меццанотте ахнул, услышав пронзительный крик, внезапно прорвавшийся сквозь ночь.

Пока Колелла корчился на полу, крича от боли, Лаура искала в карманах его униформы ключи. Найдя, сняла наручники, приковала его ими к сливной трубе раковины, взяла пистолет и фонарик и вышла из туалета.