Обычные командировки

Книголюбы

Маленькая, хрупкая, насмерть перепуганная женщина в больших очках, напоминавшая подростка, с недоумением смотрела на майора милиции и говорила так, словно никак не могла поверить в случившееся. Волнуясь и запинаясь, она начала рассказывать:

— Костя, муж мой, ушел рано утром в институт и обещал скоро вернуться. Я убрала квартиру и принялась обед готовить. Примерно в половине девятого пришел знакомый мальчик — принес мужу книжки и попросил за них деньги. Я сказала ему, чтобы подождал... Он сел вот на этот стул, а я в том углу на табуретке чистила картошку. Слышу, звонок. Ну, думаю, вот и Костя пришел. Руки у меня мокрые, и я сказала мальчику, чтобы он открыл дверь — у мужа ключей не было. Слышала, как он возился с замком, а потом вдруг как закричит: «Тетя Наташа! Тетя Наташа!» Вбежал в кухню, а за ним двое в масках. Высокие, прямо великаны какие-то, один с ножом ко мне. «Молчи», — говорит. Другой ударил мальчика по голове толстой палкой, тот сразу упал. Они накинули на меня мешок, связали, перетащили в комнату... И тут слышу: снова дверь хлопнула. Я решила, что пришел Костя и они его убьют. А слова вымолвить не могу — голос пропал. Один мужчина выскочил в коридор и начал кричать на второго. Оказалось, что мальчишка пришел в себя и убежал, они испугались, что приведет милицию, и заторопились... Я слышала, как заходили в спальню, как открывали шкаф, вытаскивали магнитофон, что-то свалили, разбили... А мне все время твердили: «Молчи, а то хуже будет!..» Спрашивали, где деньги. Я сказала, что все наличные у меня в сумке. Около семидесяти рублей там всего было. Перед уходом предупредили, чтобы я не кричала, иначе вернутся и убьют...

Майор Афанасьев вместе с потерпевшей обошел большую трехкомнатную квартиру. Перед платяным шкафом ворохом лежала одежда, ящики туалетного столика были выдвинуты, на полу валялись коробки от ювелирных изделий, оберточная бумага, какие-то лоскуты, квитанции...

Хозяйка, рассматривая спальню, несколько успокоилась. Подняв с пола плоскую коробку, она даже улыбнулась.

— Арабские медяшки взяли, а папины запонки оставили... А они из настоящей платины... И камушки в них — тоже настоящие.

В гостиной сосредоточенно работали следователь и эксперт. Чтобы не мешать им, майор с женщиной вернулись на кухню. Он попытался выяснить приметы грабителей, но женщина, кроме того что они показались ей громадными, толком ничего сказать не могла.

— Вы видели, как ударили мальчика?

— Да! Кровь так и брызнула! Он упал, бедный, застонал и затих. Думала, что убили. А лежал он вот там, у стола, видите, где коврик сбит в сторону...

Майор нагнулся, осмотрел пол и в самом деле заметил на линолеуме несколько капель крови.

Афанасьев попросил эксперта взять кровь для анализа и вернулся на кухню — надо было поговорить с мужем.

— Я был в институте, — рассказывал бледный, растерянный молодой мужчина, как оказалось, студент исторического факультета. — Один студент с нашего курса обещал мне принести кое-какую литературу. Мы встретились и тут же расстались. Я сразу же поехал домой. Выхожу из лифта, смотрю — дверь в нашу квартиру приоткрыта. Вошел, позвал Наташу и услышал плач. Бросился в комнату и ужаснулся: лежит связанная, с мешком на голове... Развязал веревку, стащил мешок, а жена в полуобморочном состоянии. Позвал соседку, она фельдшер, позвонил в скорую, в МУР...

— Когда вы возвращались, на улице, возле дома или в подъезде никого не встретили? — спросил Афанасьев.

— Вроде бы нет... Хотя постойте... Уже подходя к дому, видел, как от нашего подъезда отъехала машина... Кто в ней сидел, не заметил. Кажется, это была «Волга»... Наверное, такси. Светло-серая или беж. Когда она сворачивала на улицу Качалова, я заметил антенну — торчала из багажника, ну, как у таксистов... На манер удочки.

— А что за мальчик к вам приходил?

— Наверное, Паша... Тюрин его фамилия. Живет с бабушкой за городом, по Киевской дороге. Мы с ним знакомы довольно давно.

— Зачем он приходил?

Хозяин взглянул на кухонный стол, где лежали две толстые книги в красном сафьяновом переплете, судорожно вздохнул, словно услышал вопрос, которого опасался.

— Видите ли, Павлик с бабушкой очень нуждаются и... поэтому продают книги. У них есть старые, редкие. Кое-какие я купил... Вот и сегодня он должен был принести...

— Принес? Вот эти?

— Да... Только я думал, что он придет попозже.

Мужчина взял одну из книг и склонился над ней и, видно, сразу забыл обо всем...

— Посмотрите, какая прелесть! Столько лет, а она как новая. Даже страницы не потемнели! — Сообразив, что говорит не то, что от него ждут, отодвинул книгу. — Жаль Павлика. Вы не знаете, что с ним?

Этого Афанасьев не знал. Он прошелся по кухне, взял со стола книгу, машинально полистал и снова положил. Постоял в том месте, где лежал мальчик. В открытую дверь протиснулась серая морда овчарки с большими торчащими вверх ушами. Собака искоса взглянула на Афанасьева и уселась возле порога, высунув мокрый розовый язык. Вслед за ней вошел проводник.

— Трижды применял Ладу от мешка, что оставили преступники, но, — он виновато развел руками, — дойдет до проезжей части — и ни с места. Последний раз даже заскулила.

Овчарка сидела возле проводника, не сводя с него умных глаз.

— Ну что же, ничего не поделаешь, — вздохнул Афанасьев. Он хотел погладить собаку, но та, давая понять, что не нуждается в сочувствии, отвернулась.

— Как думаешь, Ладушка, пригодится нам еще этот мешок? — шутливо спросил майор.

Собака вильнула хвостом, словно хотела сказать: «Все может быть».

Афанасьев оставил в помощь следователю своего инспектора Ильина, а сам направился к себе в отделение. Перед уходом обратился к проводнику:

— Тщательно осмотрите мешок и вместе со следователем его изымите. Может, пригодится. — И улыбнулся: — Лада того же мнения.

Поднимаясь к себе в кабинет на второй этаж, Афанасьев столкнулся с молодым лейтенантом. Его новая, с иголочки милицейская форма сияла серебром и медью.

— Что это вы, Звягин, в такую жару вырядились? — удивился майор.

— Сегодня по графику поддежуривает Ильин... Мы с ним поменялись... А вы сами говорили... ну, чтобы в форме. — Лейтенант помялся. — Александр Филиппович, а вообще... как?

— Что как? Такие преступления в один миг не раскрывают.

— Да нет, я не про то... Как сидит? На заказ шил... Только вчера получил.

Майор оторопело посмотрел на инспектора и еле сдержался, чтобы не чертыхнуться.

— Сидит как надо! Не хватает только университетского значка для солидности.

— Будет значок. Через три года, — пообещал лейтенант.

— Да, Звягин! — Афанасьев усмехнулся. — То, что вы в форме, это, пожалуй, не так уж и плохо. Есть возможность блеснуть. Срочно поезжайте в центральную диспетчерскую таксопарков и выясните, была ли сегодня около девяти часов чья-нибудь машина на Суворовском бульваре. Возле дома, где произошло ограбление.

— Ясно, товарищ майор!

В кабинете майор по прямому телефону связался с дежурным по Московскому уголовному розыску.

— Виктор Иванович? Да вот вернулся... У меня две просьбы: перед ограблением к потерпевшему приходил парнишка — Тюрин Павел. Хозяин его знает. Говорит, что живет он где-то недалеко от Москвы по Киевской дороге. Этот самый Тюрин по просьбе хозяйки открыл дверь. Она думала, муж, а оказалось, преступники. Она сама не могла, руки у нее, видите ли, были мокрые. Грабители ударили парнишку чем-то по голове. Он упал, а потом очнулся и дал деру. Ты, пожалуйста, скомандуй по городу, по селектору или телетайпу, всем отделениям: как только объявится, чтоб сразу сообщили. Пусть проверят поликлиники, скорую, больницы, может, у него ранение тяжелое, и убежал-то он сгоряча... Очень ценный свидетель. И второе. Как только приедет с места опергруппа, передай всем приметы похищенных вещей. Да, много. У меня все.

Майор уселся поглубже в кресло и закрыл глаза. Он попытался собрать воедино отдельные, разрозненные факты.

Маски, мешок, нож... Вероятно, дилетанты. Может, мальчишки? Однако хозяйка говорит, что они были огромные. Такими могли с испугу показаться. Хотя и мой Петька в свои шестнадцать меня перерос. Магнитофон забрали — это тоже для юнцов характерно. Да и в ценностях эти разбойничьи ни черта не смыслят... Стекляшки унесли, а настоящие камни оставили. Давненько в Москве ничего подобного не было. Видимо, группа новая. Но как они вышли на эту квартиру? Навел кто-то, не иначе. Знали, что женщина с утра одна будет. Знали, что есть чем поживиться... А что же все-таки с парнишкой? Как ему удалось удрать?

Телефонный звонок прервал его размышления.

— Александр Филиппович! Лейтенант Звягин докладывает. Я его нашел!

— Кого?

— Таксиста! Ну, который грабителей вез от Суворовского бульвара.

— Где вы находитесь?

— У центральной диспетчерской.

— Подъезжайте к отделению, я выхожу.

Афанасьев быстро направился к двери, потом вернулся к письменному столу и, взяв лист бумаги, что-то набросал. Выйдя из кабинета, он по-приятельски окликнул дежурного по отделению:

— Слушай, Леша! Срочно разыщи старшего инспектора Павлова, он должен быть в районном управлении. Пусть все бросает и выполняет вот это задание. Я ему тут все написал. Если понадобится, обеспечь транспортом. Добро?

На улице в потоке машин Афанасьев издали заметил автомобиль, в котором рядом с шофером светилась улыбающаяся физиономия Звягина. Едва водитель, немолодой уже мужчина с резко обозначившимися морщинами у рта, притормозил, Афанасьев на ходу сел в машину.

— Выберите место, где поудобнее, и остановитесь, поговорим.

— Николай Митрофанович, — обратился Звягин к таксисту. — Это мой начальник, майор Афанасьев.

Майор молча пожал таксисту руку.

Остановившись в тихом месте, шофер взял сигарету у Звягина, не торопясь затянулся.

— Сегодня выехал из парка в семь утра, отвез домой сменщика, съездил на Белорусский вокзал и около девяти подъехал к площади Пушкина. Там двое ребят сели в машину. Один, постарше, с белыми длинными волосами, говорит: заедем, мол, сначала ко мне домой — на Суворовский бульвар, чтобы забрать вещи, а потом к Алику, это второй, значит, парень, на дачу — в Серебряный бор. Ну, подъехали к дому, они указали подъезд. Длинноволосый положил на сиденье червонец и попросил подождать. Минут через восемь-десять они вышли. Этот молчаливый, Алик который, нес чемодан и магнитофон. У беловолосого были две большие дорожные сумки и радиоприемник. Я хотел было положить вещи в багажник, но они говорят, не надо, засунули все на заднее сиденье, попросили ехать быстрее, а то у них времени в обрез. Доехали до Серебряного бора, свернули в переулок, подъехали к даче. Я еще, помню, спросил, почему она заброшенная, вроде бы нежилая. Алик ответил, что родители уехали на юг, а он больше в городе. Да, вход на участок там из маленького тупика. Ну, выгрузились ребята, дали мне еще пятерку. С тем я и уехал.

— О чем по дороге-то говорили? — спросил Афанасьев.

— Ни о чем. Белый все время песенку про крокодила Гену насвистывал. А Алик курил.

— Вы их запомнили?

— Белого хорошо рассмотрел. Интересный, высокий такой, ростом, пожалуй, с вас, здоровый парень. Когда сел, рукава у рубашки закатал, мускулы аж заиграли! Руки большие, загорелые, в рыжих волосах.