Жена в лотерею

Просто вот такая обращающая на себя внимание внешность…

Наглая Бо Пип полностью завладела его вниманием, в то время, как я осталась со всеми этими незнакомцами наедине!

И вот, что я скажу: на меня, в отличие от Рутланда, с насмешкой и презрением.

Я видела, как оглядывали мой «наряд», видела смешки в ладошку, чувствовала косые взгляды, и буквально слышала за спиной шепот возбужденных голосов, словно тихонько зашипели змеи, свившиеся в клубок:

— Вы только посмотрите на нее, что нацепила! Это абсолютно неприемлемо и неприлично.

— В очередной раз захотела привлечь внимание…

— А я-то думала, Цици разоденется в пух и прах! Вот тебе и наша первая модница!

— Денег на нормальное платье не хватило, вот явилась на свадьбу в простыне…

— Конечно, ведь ее братец сбежал, прихватив последние фамильные драгоценности. Даже завалящихся сережек ее бабули-ведьмачки не оставил… И поделом ей!

— Не пара она милорду Рутланду, совсем не пара… И что он нашел в этом ведьмином отродье?

— Когда я услышала об этой свадьбе, то была обескуражена…

— Уж лучше бы Теодор женился на Лидии Гарднер. Вон как они хорошо смотрятся вместе. Уж вот кто была для него лучшей женой! Она и мила, и добра, и благодетельна. А Цицинателла, как и ее бабушка, не чурается темной магии…

— Да, проведение несправедливо к таким, как леди Гарднер. В то время, как особам вроде де ла Мередит, незаслуженно везет в жизни…

М-да уж, судя по всему, Цицинателлу в этом городке, мягко говоря, недолюбливали.

Лидия Гарднер… Знакомое имя. Кажется, Нутелла в ту нашу встречу в портрете его упоминала…

Уж не Бо Пип ли это, которая завладела вниманием Теодора? Нутелла говорила, она святоша. И что она от него без ума. Очень похоже, между прочим…

— Леди де ла Мередит, вы сегодня прекрасны, как майская роза, цветущая в королевском саду! — Бо Пип (она же, предположительно, Лидия Гарднер), наконец-то отлипла от Теодора и обратилась ко мне. — Не терпится принести вам свои поздравления.

— Заранее поздравлять не стоит. Вы сможете сделать это после церемонии, леди Гарднер, — я даже не попыталась изобразить любезность.

С именем ее я угадала, кстати, правильно!

Раз Бо Пип Рутланду больше подходит, вот и женился бы на ней, а меня оставил в покое!

Кстати, насчет церемонии, которая как-то незаметно для меня вдруг началась…

Заиграла музыка — причудливые переливы волынки, флейты и виолы.

Жених взял меня под руку, пребольно сжав ее при этом, и повел к центральной арке, украшенной цветами помпезнее всех, где уже ждал храмовник.

Если бы не серьёзность момента, я похихикала над его одеянием, вернее, над его нежно-розовым цветом, словно служитель местного культа сошел со страниц журнала «Гламур». В остальном данный старец выглядел достаточно сурово — лицо, изможденное морщинами, насупленные брови, ястребиный нос. Смеяться над таким фруктом как-то не особо хотелось.

Дорога, вымощенная светлым мрамором, вела к вершине холма, пролегая через пышные лавандовые заросли. Гости следовали за нами, переговариваясь вполголоса, но я старалась не обращать внимания на шум, который они создавали. Он был неприятным и негативным, он вредил. А значит, надо было хоть как-то его заглушить.

Поэтому я шла и напевала про себя:

Ты теперь моя, лишь моя невеста,

Гости прокричат, прокричат нам «Тили-тесто»…

Песенка, конечно, глупая, но это был хит из моего мира, который вовсю крутили по радио. Поэтому она немного меня успокоила.

Вот если б еще Теодор относился ко мне так, как лирический герой этой мелодии к своей невесте-героине, а не смотрел таким суровым и пронзительным взглядом. Ну и, разумеется, гости на этой свадьбе не были так доброжелательны, чтоб кричать нам «Тили-тесто».

Скорее, наверное, про себя желали мне споткнуться и сломать ногу.

Внезапно прямо передо мной на дороге возникла скамейка. Обычная грубо сколоченная деревянная скамейка, которой тут вроде как быть было не должно. Она преграждала путь.

А еще на ней лежала метла.

Шедеврально!

И что теперь с этой метлой делать? Взять подмести дорожку? Или сесть на нее и улететь отсюда к чертовой бабушке?

Я покосилась на Теодора, надеясь по его лицу прочитать, что нужно было сделать с этой дурацкой метлой… Но оно было очень красивым и абсолютно непроницаемым.

Гости вроде как тоже замерли в ожидании. Нехорошем таком ожидании, словно все хотели, чтоб я опростоволосилась.

Может быть, они таким образом проверяют меня на ведьмовство? На пристрастие к темной магии, которая, судя по всему, в этом мире явно не приветствуется.

Но Теодор и так знал, что я к ней прибегла, когда узнал про приворот. Кстати, интересно, как он вообще про него пронюхал?

Впрочем, сейчас это неважно. Важно было лишь то, что мне делать со скамейкой, которая преграждала путь. Ну и, разумеется, метлой, лежащей на ней.

Может, если я правильно себя поведу, свадьбы вообще не будет? А если неправильно — меня утопят в ближайшей речке?

Кто знает, какие у них тут вообще нравы!

И тогда я…